Сиротка для Дракона. Голос Его Истинной (СИ) - Кофей Ева - Страница 8

— Не трогай его.

Квентин переводит на меня взгляд разных глаз. Вид у него такой бодрый, будто и не проснулся только что.

— Что? — выходит как-то хрипло, мне не нравится. К неприятным ощущениям при разговоре я уже привыкла и почти ничего не замечаю. Хочется уже вернуть себе нормальное владение голосом. Пока не знаю — зачем, но вдумываться в это не хочу.

— Значит, он тебе нравится, — произносит Квентин. Нарочито спокойно. Неестественно спокойно.

Я передёргиваю плечом. И пропускаю его в комнату. На коридоре как-то неуютно, да и ещё один повод посплетничать одноклассникам давать не хочется. Манфрик очень на меня обидится, если не узнает всё о моём грандиозном любовном треугольнике первым.

— Ты не видишь, он с самой первой секунды, как увидел тебя, пытается тобой манипулировать.

— Закрой дверь.

Он замыкается и только после этого позволяет себе выглядеть расстроенным, а не злым.

— Что он говорил?

— А ты как думаешь?

Я сажусь на кровать, перекидываю ногу на ногу, не свожу с дракона цепкого взгляда. Мысленно применяю к нему образ сына убийцы родителей. Если это правда, то что я сделаю? Если это окажется правдой, я безвозвратно возненавижу его и все чувства уйдут?

— Он что курил здесь? — Квентин открывает форточку.

— Может быть, я курила вместе с ним.

— Айрис, я… Я ведь тебе не враг. Что… что с тобой происходит?

— Что со мной не так — ты это хотел спросить? Ничего. Это просто я. Уже жалеешь, что заговорила?

Квентин смеётся в ответ. Почти так же красиво, как мистер Томпсон. Дрожь пробирает до костей. Так сильно, что мне на мгновение кажется, что это проявление очередного приступа.

— Ты с того момента, как вышла из больницы, смотришь на меня, как на врага. Я уверен, что ничего ужасного не сделал. И могу доказать. Только скажи, что не так. Что сказал Седрик? А Радион?

Что если твой отец убил моих родителей?

Одна и та же мысль ходит по кругу, вызывая жуткую головную боль. Я сжимаюсь в комок и запускаю руку в короткие, жёсткие волосы.

— Что с тобой?

— Не… подходи…

Он не прислушивается к просьбе. Может быть, потому что она звучала, как приказ. Или ещё чёрт знает почему. Чувствую как на висках вздулись вены. Не очень сексуально.

Квент садится рядом, прижимает меня к себе, гладит тёплыми пальцами по голове, делится жаром тела.

Я уверена, что от этого станет только хуже.

Но… нет.

Через несколько минут боль вовсе сходит на нет.

Я слышу, как медленно и тяжело бьётся его сердце, вижу потоки его силы, дыры в энергетических золотых крыльях.

Как бы там ни было, он был ребёнком, маленьким мальчиком, когда какая-то сволочь вышла сухой из воды.

Он ничего не знает.

И хочет помочь.

Почему-то хочет помочь…

— Я тоже не верю ему, — произношу с трудом, шёпотом. — Но да, он мне нравится. Он очень… привлекательный. И не дракон.

— И кричит на тебя, — подытоживает как-то глухо.

— Волнуешься за свою энергетическую сестрёнку?

— Ты убиваешь меня.

— Ты притащил меня к себе домой насильно. Напугал до чёртиков. Он так не делал. Логично было обратиться к нему за помощью. За спасением от дракона, понимаешь?

Квент молчит.

— Твоя мать хотела, чтобы я держалась подальше, а я не хотела драмы. Не хочу, чтобы она думала, что я хочу запудрить тебе мозги из-за денег. Вообще никак не хочу касаться твоей семьи.

— Я виноват, а не ты, — наконец, отвечает он. — А если ты — моя истинная, никто не посмеет что-то там подумать. И даже если нет… Мне трудно представить, что мы отдалимся.

— Ещё несколько дней назад ты меня не знал!

— А кажется, будто знал. Ты не чувствуешь это?

— Квент… — я всхлипываю, голова вновь начинает гудеть. Он тут же прижимает меня к своей груди. Пусть тогда будет готов к слюням и соплям на рубашке. — Слишком много всего. Со всех сторон. Я просто не хочу привыкать к тебе, а потом узнать, что мы больше никогда не увидимся. Просто оставь меня. На празднике всё решится.

— Я понимаю. Но разве тебе плохо со мной?

— Ты не понимаешь…

— А ты не объясняешь.

— Да, но… Чего ты хочешь?

— Съездить в город, расслабиться перед экзаменами. Айрис, просто позволь мне быть рядом. Мы можем не говорить о нас. Я буду держать себя в руках. Я хочу быть твоим другом. И ты можешь мне верить.

Да, наверное.

По крайней мере, больше, чем Ди.

Но Ди и не разорвёт мне сердце если что.

Я поднимаю на него глаза. Он пропитан болью и надеждой, словно бинт — кровью.

— Хорошо.

Я хочу плыть по течению, но острые камни мешают.

Слова Ди всё ещё жужжат в моей голове яростным роем. Я думаю о его мотивах, пока Квентин что-то рассказывает с обаятельной улыбкой. Пока помогает застегнуть лифчик (хотя он мне по большому счёту и не нужен), пока подливает в стакан апельсинового сока на завтраке, пока наводит порядок в Драгон-Холле, пока сидит на уроках… Я наблюдаю за драконом и думаю о том, кто больше не пытается маячить перед глазами. И кто сумел задеть меня своей тирадой о драконах. Зачем это ему?

Я бы завела с Квентом разговор об этом, но… не хочется нарушать этим наше хрупкое равновесие, мимолётное спокойствие.

Которого, может, и не будет больше никогда.

Ведь кто знает, чем обернётся всё приближающийся День Любви?

Расстанемся мы навсегда или станем… неделимыми?

От мысли, что я всё-таки окажусь его истинной, что моя жизнь кардинально изменится, становится так страшно, что я едва справляюсь с панической атакой.

Но всё же я — сама доброта. Общаюсь с ребятами так, будто мы знакомы уже сто лет, будто я вообще умею это делать. Из них только Брендон ходит надутый как индюк. Как будто мне есть дело до них с Мией. Хотя, конечно, в голове не укладывается: они точно не истинные, точно принадлежат другим людям — и всё равно отрываются как могут, пока не настал час Икс.

Мы с Квентом собираемся в город после уроков. Он сказал, что много чего планировал до того, как увидел меня с Ди в одной комнате несколько дней назад. Рестораны, спа-салоны, экскурсии, аттракционы, зоопарки… Я позволю ему позаботиться обо мне. Того требует то ли сердце, то ли болезнь, сбой в системе.

В любом случае время скоротать как-то нужно. Я натягиваю на худые ноги в синяках красные колготки в мелкую сетку, а сверху широкие рваные джинсы. Это, наверное, уже не в тренде, но я помню, как в приюте считалось последним писком моды.

В комнату заходит Мия, милая блондинка в радужном платье и с засосом на ключице.

— О, Айрис, ты тут! — она опускает глаза в пол.

— Я думаю вот… почему говорят «писк моды»? Она типа пищит? Пищит, когда всё ок?

Соседка глуповато (но в этом определённо что-то есть) улыбается и запускает руку в волосы.

— Что? Никогда об этом не задумывалась… Кстати, такая небрежная карешка — это точно писк. Ну, как у тебя. Где стриглась?

Указываю пальцем на дверь, на миг отвлекаясь от застёгивания пуговиц. Она на это ничего не отвечает.

И вдруг начинает тараторить:

— Послушай, насчёт того, что ты видела, ну… Я и Брендон…

Прошу её замолчать жестом.

— Не парься, мне плевать.

— Правда? — она вновь улыбается. — И ты не скажешь никому, да?

Выгибаю бровь. Мне это даже в голову не приходило. Хотя, наверное, Манфрик бы целовал мне ноги за эту инфу.

Квент должен зайти за мной, я уже готова, а потому валюсь на кровать и принимаюсь ждать.

Молчание затягивается.

Меня это не беспокоит, а вот Мию, наверное, ещё как.

— Так… — вдруг начинает она, — с кем из них ты встречаешься?

— А?

— Ну с Радионом или Квентом?

— И с Радионом, и с Квентином, — усмехаюсь я. — И, — приподнимаюсь на локтях и произношу совершенно серьёзно, — с мистером Томпсоном.

У Мии глаза становятся крупными, словно она удивлённый персонаж из какой-то дурацкой книжки.