Помощница темного фейри (СИ) - Гераскина Екатерина - Страница 11

Не знаю, сколько я так крушила все вокруг, но вскоре я поняла, что чрезмерно неутоленное возбуждение смешалось с яростью в невероятный коктейль и просто разрывало меня. Мне срочно требовалось сбросить весь накопленный негатив. Накинула на себя плащ из легкой искрящейся ткани с глубоким капюшоном и, как была, отправилась в единственно известную мне таверну, где помимо обычных существ постоянно обитали и наемники.

Я снова хотела ощутить себя женщиной…

На этот раз я покидала дворец фейри через парадные двери.

***

Дарканат

Я сбросил все со стола, стоило только девчонке покинуть мой кабинет. Не знаю, что нашло на меня и что больше поразило. То, что действительно потерял голову от этой наглой выскочки и собирался переспать с ней, или то, что увидел ее изуродованную спину. Мысль, что какой-то ублюдок мог так с ней поступить, ослепила меня, а понимание этого ошеломило. Я вышел из себя. Всегда запрещал себе испытывать какие-либо чувства, и то, что я ощутил помимо похоти, заставило меня снова вспомнить о том, что чувства до добра не доводят. Яркий пример тому мои родители.

Я поднял руку и сжал кулак. Захрустели суставы. Я отдернул руку и оперся на стол, успокаиваясь.

Мне срочно требовалось отвлечься. Я сразу же решил навестить свою матушку. Ведь из-за дел короны не видел ее уже несколько дней.

Вышел из кабинета и запечатал тот магией. Направился в крыло, где уже несколько десятилетий жила королева Неблагого Дома, Фрея Великолепная, как называли ее раньше. Сейчас же… сейчас же мать была сама на себя не похожа, а разногласия с ее супругом, моим отцом, казалось, достигли катастрофических высот.

Я за несколько минут преодолел широкую анфиладу коридоров и галерею с портретами членов моей семьи, хотя на семью в нормальном понимании мы мало походили. Скорее на существ, просто живущих в одном дворце.

Я достиг белых, украшенных позолотой, дверей и постучал. Как обычно, ответом мне была тишина. Я еще постоял какое-то время, прислонившись лбом к полированному полотну, и выдохнул.

Открыл дверь. Матушка, словно живая восковая кукла, сидела в своем белоснежном парчовом кресле с резными ножками и смотрела на огонь. Ее взгляд застыл, и только мерно вздымающаяся грудь точно давала понять, что эта женщина живая.

Сердце против воли сжалось. Горечь разлилась на языке, мне было больно видеть ее такой. Но и помочь ей против ее же воли я тоже не мог. Ее безусловная любовь к отцу убивала ее. Медленно и неотвратимо.

Я присел на пол около ее ног, она была такой хрупкой, как замерзшая прекрасная роза. Взял ее руки в свои, скрыл их в ладонях. Тонкая, словно лоза инрэмского винограда, она была далека от меня. Я вглядывался в родные черты и не узнавал ее. Тонкие морщинки залегли на ее лице, а ведь ей едва ли стукнуло триста лет. Чуть больше половины жизни прошло, а она уже потеряла ее смысл. И даже дети не могли залечить рану, нанесенную ее супругом. Вот что делает любовь с фейри.

Я поцеловал ледяные руки матери и задержался губами на них. Кожа по-прежнему была шелковой и пахла розовым маслом. Ее любимым. Я заглянул в ее отчужденное лицо и вздохнул. Некогда самая прекрасная женщина Неблагого Дома стала жалкой копией себя. Копна белоснежных волос, уложенная волной, потеряла свой блеск и такой редкий для наших женщин перламутровый отлив. Теперь ее волосы напоминали серебряную паутину архона. Я аккуратно положил ее руки и отвернулся. Прислонился к ее коленям спиной и подогнул одну ногу. Сейчас я хотел быть ближе к ней, а значит, тоже буду смотреть в огонь, как и она, словно это наше общее желание побыть в тишине. Самообман порой так сладок.

Почувствовал, как рука матери легла мне на плечо, я не стал поворачиваться, было больно не видеть блеска ее глаз. Я просто склонился щекой к бледной коже и прижался к ней.

Вскоре в комнату вошла личная служанка королевы, чтобы помочь ей отойти ко сну, и мне пришлось уйти. Я поцеловал мать в щеку, и она ответила мне неестественной улыбкой.

Я вышел, закрыл дверь и сразу же ударил кулаком по стене. Как же я ненавидел своего отца за то, что он сделал с матерью.

Сам не заметил, как оказался в противоположном конце коридора, где его величество опочивало. Открыл без стука дверь. И как знал, что этот безжалостный тиран будет не один.

— Пошли вон! — жестко проговорил я. Но две девицы, лежавшие по обе стороны от короля, даже не шелохнулись.

Больше всего я не терпел неповиновение, и будь они хоть трижды любовницами отца, они уже подписали себе приговор.

— Я сказал, пошли вон!

— Ты много себе позволяешь, сын, — лениво ответил король, хлопнул по ягодицам этим тварям и кивнул им на выход. Но подлые гадины не спешили нас покинуть. А отец, не таясь, любовался, как они играючи облачались в дорогие шелка. А ведь моя мать уже давно не носила шелк, предпочитая простые наряды. Или это отец предпочитал их на ней видеть?

Дверь закрылась. Отец, материализовав на себе штаны, царственно опустился в массивное кресло, не предлагая мне сесть.

— Достаточно, отец. Как давно ты был у матери? А впрочем, к чему этот вопрос. Я и так знаю, что невероятно давно. Ты трахаешься с этими шлюхами, растрачивая свою силу, при этом мать стала похожа на безжизненную тень. Что ты творишь? — скрыть ненависть и раздражение в голосе было трудно.

— Это наше с ней дело. Не тебе говорить мне как себя вести. Поживешь с мое и поймешь, что даже короли устают от одной и той же женщины, — спокойно ответил отец, а меня его ответ взбесил еще больше. Сам не заметил, как мои глаза заволокло тьмой. Казалось, я просто разорву его.

— Успокойся. Или, может, хочешь бросить мне вызов? — насмешливо произнес он. — Твоя матушка не простит тебя за это.

— Какой же ты мерзкий ублюдок. Как она вообще могла полюбить тебя? Ты же растоптал ее чувства, кувыркаешься со всеми подряд, пока она медленно умирает от истощения.

— Никто не просил ее влюбляться в меня. Это ее проблемы. Это был деловой брак. На кону была только выгода. И я ее получил, правда, рудники, отданные за нее, уже иссякли, — скривился тот.

— Это не значит, что ты должен так с ней поступать. Она не вещь, она королева фейри, — мой голос дрожал от гнева, я с трудом сдерживал боевую трансформацию.

— Для всех она, быть может, и королева, но не для меня. А теперь проваливай, сын. Твоя незапланированная аудиенция закончилась, — отец отсалютовал мне бокалом, который поднял со стола.

— Однажды ты пожалеешь, — процедил я и вышел.

Громкий раскатистый смех зазвенел в его покоях. Я жгуче, до судорог ненавидел своего отца, а еще злился на мать за то, что она его любила всем сердцем, отказываясь питаться от других фейри. Хранила ненужную верность этому лицемеру.

Я распахнул ближайшее окно, понимая, что перестаю контролировать свою тьму. Требовалось срочно убраться подальше, иначе дворец окрасится кровью. Я перемахнул через низкий подоконник, спрыгнул вниз и тут же расправил огромные черные крылья. Я дал волю второй сущности, чтобы она вышла на охоту и успокоилась.

Мне было все равно, кого я покараю в эту ночь… Только не ожидал, что моей «жертвой» станет собственная помощница.

— Я хочу, чтобы ты избавилась от этих… женщин и чтобы я их больше не видел во дворце, — Дарканат поджал губы и передал мне листок с двумя именами. И ради этого меня подняли в такую рань? Но, к сожалению, насколько бы… сложной ни была ночь, моего работодателя это не интересовало. Он привык работать и день, и ночь и того же требовал от других.

— А изображения их нет?

— Я похож на мага-иллюзиониста? — он надменно вскинул бровь и откинулся на спинку своего массивного кресла из кожи гракха, которого сложного найти и не так уж легко убить.

— Может, у вас есть скрытый талант, — пробурчала я и взяла листок, прочитав имена неугодных «Аннабеиль и Иридэль». — А какое основание для таких мер? — все же поинтересовалась я.