Чужие степи 4 (СИ) - Ветров Клим - Страница 33

— Да шут его знает, отец так говорил всегда, дома когда под ружье сейф ставили, всегда его сандалем называл.

В селе многие вещи назывались по-особенному, но назвать сейф, сандалем, это что-то новенькое.

— Понятно. — заканчивая тему с сейфом, я вышел из кандейки. — С жильём значит определились, надо ещё место куда материал сгружать, и что-то с инструментом придумать.

Набранного для постройки дельтаплана материала было уже достаточно много, и, в основном, это были части каких-то конструкций, иногда даже не разобранные. Дюралевые части, алюминиевые, тонкостенная профтруба, несколько десятков моторов, начиная микромоторчиками от бензопил, и заканчивая мотоциклетными, куча колёс, ткань с пропиткой, баки всех форм и размеров. В общем места под всё это хозяйство нужно было много.

— Да не вопрос. Сейчас весь угол разгребём, и пожалуйста, занимайте. — спокойно пожал плечами бригадир.

— Ну и славно. — Оглядев окружающее меня пространство, я решил что ничего не забыл, и еще раз предупредив о необходимости присматривать за Саней, оставил его обживаться, а сам поехал обратно в штаб. Не хочется, но нужно «обрадовать» мужиков новостью о сбежавших зеках, а заодно посмотреть что они там напереводили.

И естественно, пока ехал, не мог не думать о побеге, точнее о его последствиях. Я, конечно, не знал что в голове у Раиля, но если судить по тому маниакальному упорству с каким этот человек добивается своих целей, не отступится он и в этот раз.

Зная о том что у нас тут происходит, — а в любом случае, всё что случалось в селе, так или иначе доходило и до зеков, он явно понимал что творится нечто странное. Тут и внезапное укрепление периметра, и появление кочевников, и непонятная гибель разведчиков, ну и, вишенкой на торте, конечно же, чужие самолёты, — словно по заказу.

Поэтому, вариантов того как он поступит, было множество, но первое что он сделает, — вернётся в город. Что, имея под рукой заправленную машину и оружие, не так уж и сложно.

Я много говорил с ним. Сначала наши беседы строились в виде допросов, но потом, когда я понял что он не скажет больше того, чем сам себе наметил, общался с ним уже без давления, надеясь что так пользы будет больше.

А говорил Раиль достаточно охотно. В отличии от остальных пленников, он многое знал про этот мир. Очень интересно рассказывал про город и его обитателей. Но, опять же, говорил он только о том, о чём хотел сам, и никогда не переходил самим собой поставленные рамки. Например, когда зашёл разговор про охотников, а в частности Клауса, он тут же замкнулся, и ловко ушёл от темы. Единственное что я смог выяснить, в том числе и общаясь с другими членами его группы, — все они боялись даже простого упоминания имени этого человека.

За те четыре месяца что прошли с нашего возвращения в станицу, произошло много всего, но не было и дня чтобы я не вспоминал про Клауса. Вот вроде бы всё, плюнуть и растереть, — мы тут, он там, — чего о нём думать? Но не получалось, при каждом упоминании города и всего что с ним связано, он сразу же вставал перед глазами.

Первая встреча с ним, — когда он появился будто из ниоткуда, потом случай с его «гибелью» на озере, рынок рабов, разговор у охотников — все эти события были настолько странными и нелогичными, что реакция Раиля и его людей воспринималась уже буднично, без особого удивления.

Узнай я, что он и тут замешан, — во всём что происходит сейчас вокруг станицы, наверное и тогда бы не удивился. Иной раз мне порой казалось что Клаус вообще не человек, а неотъемлемая часть этого мира, такая как курганы с их временными причудами, или ожившие мертвецы в здании заброшенного завода.

Подъехав к перекрёстку с четвертой улицей, я, задумавшись, автоматически свернул к дому. И «очнулся» лишь когда тормознул возле ворот.

Хотел сразу развернуться и уехать, но подумал что дети уже заметили подъехавшую машину, и будет неправильно если я не зайду. Тем более и в горле пересохло, и в животе со вчерашнего дня ничего не было. Заодно и перекушу.

Заглушив мотор и подхватив автомат, я вышел из машины, и дёрнув за потайные пружинки, открыл калитку. Изнутри запирались постоянно, и днём и ночью, поэтому я и придумал так называемый «скрытый ключ». Если не знаешь, ни за что не догадаешься как это работает.

Можно было закрывать и на обычный замок, но в нынешних условиях он выглядел жалко, и не выдержал бы даже нескольких ударов ногой. Ну а внутренний представлял собой входящий в пазы здоровенный швеллер, сломать который было бы уже гораздо сложнее.

Пройдя вдоль дома и свернув к крыльцу, я остановился. Из трубы летней кухни шёл дым.

— Пули лью, свинца нашёл здоровый кусок, вот... — объяснил сын, когда я открыл дверь и заглянул внутрь.

Самодельная пулелейка, консервные банки, какие-то инструменты — стол рядом с печью был заставлен всем этим добром, а на полу, прислоненное к стене, стояло ружьё, которое я не так давно выменял на складе на нашу старую двустволку.

Хоть и не нарезное, но с очень длинным стволом, стреляло оно достаточно точно, особенно если набить побольше пороха, и загнать потяжелее пулю. В безветрие, с поправкой на гравитацию, я попадал из него в ростовую мишень с двухсот метров, что для гладкоствола было весьма неплохо.

Плюс оно было самозарядным, позволяя опустошить магазин буквально за пару секунд. Правда магазин не как у калаша, всего на три патрона, но, так или иначе, для этого типа оружия это был очень хороший результат.

Ну и, что тоже немаловажно, — останавливающее действие. Тридцатиграммовая, похожая на минометную мину, калиберная пуля, буквально разрывала четыре двадцать пятых доски, и ударяясь в кирпичную стену за ними, оставляла на ней приличную выщерблину.

Конечно стрелять из него не совсем удобно, тем более по движущейся мишени, но для того к чему мы готовились, это было вполне подходящее оружие. — бить в кучу, да на вылет — то что нужно.

— Девочки дома? — рассмотрев творческий бардак на столе, спросил я.

Сын отложил в сторону плоскогубцы, и вытирая руки о штаны, ответил.

— Да, с утра убирались, потом на огороде работали, сейчас я им телефон разрешил, играют во что-то. А ты, наверное, есть хочешь?

Я кивнул. Судя по стоящим тут же тарелкам с остатками яичницы, приготовлением пищи они особо не заморачивались, пожарили яйца и поели не отходя от печки.

— Тогда я сейчас эту партию вылью, — кивнул он на консервную банку с почти расплавленным свинцом, — и яичницу пожарю. Ты иди пока, я быстро, минут через десять принесу.

Я снова кивнул, и прикрыв за собой дверь, прошёлся по участку.

Всё ровненько, нигде не травинки. Посадки все одна к одной, лунки, грядки и канавки — всё по правилам, всё идеально.

Огород мы и раньше сажали, и даже что-то выращивали, но такого порядка не было никогда.

Картошка, почти две сотки, длинные ряды капусты, грядки с помидорами, перцем и баклажанами. Несколько рядков огурцов, круглые лунки кабачков и тыквы. Вдоль забора кукуруза и фасоль. За сараем ещё морковь, зелень и горох. В углу вечнозеленый хрен, и несколько кустов мяты.

Если всё это уродится, мы сможем прокормить не только себя, но ещё и как минимум такую же семью.

Единственное в чём я сомневался, так это в урожае картошки. Не имея достаточно семенного материала, мы проращивали имеющиеся клубни, и разрезали их на несколько частей, ориентируясь по количеству ростков. Говорят это обычная практика, но сам я так никогда не делал, поэтому твердой уверенности не испытывал.

Пройдясь до сарая и обратно, и вдоволь налюбовавшись посадками, я зашёл в дом.

Не знаю, наверное рефлекс какой-то сработал, но стоило мне переступить порог, как захотелось спать. Вот прямо хоть спички в глаза вставляй.

Спать как лошадь я не умею, поэтому пока стою, точно не усну, главное не садиться, а ещё лучше на улицу выйти.