Чужие степи 4 (СИ) - Ветров Клим - Страница 29

Я всё это видел практически изнутри, но радуясь успехам врачей, — свой больной зуб лечить не давал, перебиваясь травками, и дожидаясь когда «стоматолог» набьёт руку, и можно будет без опаски садиться в кресло.

Так же протиснувшись через толпу, — а в коридоре было тесно, и добровольно расступаться люди не спешили, я дошёл до Аниного кабинета, и коротко постучав, открыл дверь.

— Здравствуйте Василий. — за столом сидела девушка-любительница ядов, и что-то писала в пухлой тетради.

Ответив на приветствие, я спросил про новую пациентку, но она только пожала плечами, и сказала что как раз сейчас ею и занимаются.

— Но она как вообще? Жить будет?

— Скорее да, чем нет. — ответила девушка, задумалась на секунду, и добавила, — Но это не точно.

Неудовлетворенный ответом, я узнал где она находится, и дойдя до нужной комнаты, тихонечко постучал.

— Что-то случилось? — почти сразу выглянула Аня, и увидев что это я, вышла, прикрыв за собою дверь.

— Да узнать хотел, что с женщиной которую привезли, и как её состояние?

— Сильное сотрясение, отравление продуктами горения, тупая травма живота. — заученно ответила жена, но тут же добавила, — Звучит не очень, но, думаю, выкарабкается.

— Это хорошо... — я был рад что мои старания не пропали даром, и появился есть шанс хоть что-то узнать из «первых рук».

— Я так понимаю, она с того сбитого самолёта?

— Ага. Второй пилот. — конечно пилотом девушка могла и не быть, тот же Леонид, или Василич тоже частенько катаются в этом кресле, но мне почему-то показалось что она занимала место не просто так.

Выяснив всё что было нужно, я собрался уходить, но Аня остановила меня.

— Погоди. У неё в карманах кое-что было, сейчас принесу.

Календарик за восемьдесят восьмой год с изображением Эйфелевой башни, несколько скрепок для бумаги, бельевая прищепка, огарок свечи, пара монет не наших, и блокнотик в кожаной обложке.

— Блокнот я заберу, а это пока положи куда-нибудь, хозяйке потом отдашь — вернул я остальное.

Аня согласно кивнула, и скрылась за дверью, на последок предложив выставить охрану,

— Мало ли, на всякий случай. — сказала она.

Сам факт, что удалось заполучить в свои руки пилота чужого самолета, уже вдохновлял, как минимум это не рядовой боевик, который тупо выполняет приказы, и вполне может ничего не знать. Тут хочешь не хочешь, а летчика в курс введёшь. Опять же наличие карты, записи на английском, одежда, наталкивали на определенные мысли.

Пока шёл до машины, просмотрел блокнот. Записей в нём было не много, но все так же на английском, пара каких-то схематичных рисунков, типа плана местности, и несколько страниц с эскизами платьев. От руки, карандашом, но смотрится весьма неплохо, видимо есть определённый опыт.

Уже на выходе встретил Леонида, который, заметив подъехавший уазик, терпеливо караулил когда я выйду, и сейчас выскочил как чёртик из табакерки.

— Я с тобой. — поставил он меня перед фактом, и не дожидаясь ответа, поскакал к машине.

В кабинете главы, кроме него самого, находилось ещё несколько человек, и судя по обрывку невольно подслушанного разговора, обсуждали они какие-то проблемы с периметром.

— Алексеич... Поговорить надо, тет-а-тет. — С порога заявил я, — это срочно.

Наверное можно было сделать всё как-то иначе, — может быть объяснить причину такой спешки, но, как минимум, половине присутствующих я не доверял, и посвящать их в наши дела не собирался.

Глава меня понял, сказал что-то негромко, и недовольно перешептываясь, мужики потянулись к выходу, а я прошёл к столу.

Леонид пропрыгал следом, на одной ноге он передвигался не очень уверенно, зато усевшись, раскорячился сразу на двух стульях.

Сергей Алексеевич молчал, ожидая объяснений.

— Это из сбитого самолёта, — выложил я на стол трофеи. — телефон запаролен, в блокноте всё не по нашему, а вот карта может быть интересной.

Сразу откладывая в сторону телефон с блокнотом, глава взялся за карту, а точнее карты — в стопке оказалось аж три штуки. И развернув одну из них, удивленно присвистнул.

— Нифига себе...

Обычный лист наподобие генштабовского, но весь испещренный многочисленными отметками, причём сами карты наши, советские, а все пометки сделаны на английском.

Леонид развернул второй — там дела обстояли так же.

Я взял третий — аналогично.

— Это что же получается?.. — задумчиво всматриваясь в свой листок, пробормотал Сергей Алексеевич. — Иностранцы? англичане? Американцы?

Так-то, английский язык международный, и говорят на нём много где, но, по моему мнению, ставить отметки на чужом языке на собственных лётных картах, это явный перебор.

— Тут так просто хрен разберёшься... работы на неделю... — вертясь на своих стульях, констатировал Леонид, и скривившись от боли, добавил, — надо на компьютер закинуть, а то пока разглядываем, они совсем развалятся...

Карты на самом деле были хорошенько потрёпаны, и требовали бережного к себе обращения. Можно было бы просто перефотографировать их, но при сканировании качество будет однозначно лучше, плюс можно потом всё склеить в один файл.

— Закинуть... Ну да, наверное ты прав. — согласился Сергей Алексеевич, и потянувшись к одному из нескольких выставленных на столе телефонов, щёлкнул выбирающим абонента переключателем. Своеобразная мини АТС отличалась простотой и надёжностью, но если отсюда звонить можно было сразу в несколько мест, то с другой стороны связь была лишь с этим кабинетом. Зато в наборе номера необходимости не было, достаточно было просто снять трубку, чтобы на другом конце провода зазвенел звонок.

Приложив трубку к уху, он подождал сколько-то, потом поздоровался с невидимым собеседником, и коротко объяснив ему что требуется сделать, вернул трубку на место.

Из разговора я понял что ребята-компьютерщики сейчас на периметре, и чтобы найти их, потребуется некоторое время. С переводчиком было сложнее, нужен был человек не просто владеющий языком, но и способный разобраться во всех этих каракулях. Опять же сокращения, по трём, а то и двум буквам понять что же именно «зашифровано».

Пока же, отдав необходимые распоряжения, мы вооружились словариком, и принялись самостоятельно изучать карты.

Начали с того листа на который попадала наша станица, подписанная как «danger» и цифрой двадцать три. С опасностью понятно, мы те ещё злыдни, а вот двадцать три не вязалось ни с чем. «Может у них шкала опасности такая?» — предположил Сергей Алексеевич, но тут же сам отказался от своих слов, сказав что такой вариант выглядит совсем бредово. Двадцать три из ста? А почему тогда не два из десяти? Откуда такая точность?

Нашли то озеро в которое сбросили отраву, возле него стоял заштрихованный кружочек и коротенькая надпись из трёх букв «eag». Заштрихованный, скорее всего значит отравленный, а буквы, возможно название яда, или сокращение от сбросившего этот яд позывного экипажа.

А кружочков было много. Хватало и чистых, и заштрихованных. Причём на той линии по которой предположительно шли скифы, первых оказалось втрое меньше чем вторых.

Возле рек тоже были какие-то обозначения, из двух, трёх, а где и четырех букв. Многие повторялись, но были и совсем уникальные. Судя по количеству разных меток на одной и той же реке, отмечали не сам водоём, а какие-то конкретные места на нём. Возможно стоянки кочевников, возможно броды, а может и ещё чем-нибудь примечательные точки.

Там где на карте были отмечены курганы, стоял крест, и короткое «gra», а наши четыре мара кроме того обведены кружком, и рядом поставлены три восклицательных знака.

Обращала на себя внимание ещё и следующая закономерность; большинство самодельных меток на карте приходилось на некую довольно широкую линию, идущую с севера на юг, километрах в тридцати западнее нас.

— Такое ощущение, что дорога там проходит, мы ведь примерно в этом секторе караван накрыли? — перенося некоторые метки на настенную карту клёпками, Сергей Алексеевич конструировал наглядное пособие.