"Фантастика 2023-73". Компиляция. Книги 1-17 (СИ) - Кащеев Денис - Страница 46

– Незадолго до турнира набеги внезапно прекратились, – пояснила Берта. – Мы полагали, что опасность миновала.

– А потом столь же внезапно вновь возобновились? Несколько странно, вы не находите?

– Полностью с вами согласна, Ваше Сиятельство. Мы тоже полагаем это весьма странным. Бессмысленно начаты, без причины остановлены, затем возобновлены – набеги этих разбойников не поддаются никакой логике. Барон Савосский Кровавый – а это именно он стоит за атаками на Кар – отъявленный бандит, но отнюдь не психопат, он никогда ничего не делает просто так.

– С бароном Савосским пусть разбирается его сюзерен, герцог Альтер, – бросил маркиз. – Мы же с вами находимся во Флоренци, так что давайте вернемся на Флору. С какой целью барон Карский и вы пытались снять печать с «седла» сэра Эдуарда?

– Мы вовсе не пытались снять печать, Ваше Сиятельство, – хмуро произнесла Берта. – Что до меня, я понятия не имела ни о какой печати, полагаю, мой господин также был не в курсе.

– Зачем же тогда вы вскрыли «седло», несмотря на предостережение со стороны стражника?

– Вечером того дня барон получил письмо, в котором говорилось, что Эдуард Скотт, сбежавший из Кар с бывшим «седлом» сэра Роланда, выступает на турнире под именем сэра Эдуарда Драконья Кровь и номером двенадцать тридцать девять и что его «седло» стоит на площадке победителей первого тура. Естественно, барон тут же поспешил в указанное место. Было уже темно, но мне сразу показалось что «седло» не то. Тем не менее, чтобы окончательно в этом убедиться, пришлось открыть бронеколпак и заглянуть внутрь. Тут вмешался тот стражник, но к этому моменту уже и так было очевидно, что «седло» не принадлежит нашей квотной конюшне.

– И что же вы с бароном предприняли после этого открытия?

– Мы попытались отыскать сэра Эдуарда, – ненавистное имя по-прежнему вызывало у Берты оскомину, – в лагере, нашли его палатку, но в ней никого не оказалось. Прождав полночи, мы возвратились к себе, так как утром и мне, и моему господину предстояло принять участие в поединках.

– У вас сохранилось то письмо, полученное бароном? – спросил судья.

Берта слегка замялась.

– Видите ли, Ваше Сиятельство… Перед отлетом с Флоры мой господин оставил его мне, подозревая, что оно может понадобиться, но сегодня утром, собираясь на суд, я не обнаружила письма среди своих бумаг. Я все тщательно перерыла – письма не было на месте.

– Куда же оно подевалось? – недобро усмехнулся маркиз.

– Не знаю, Ваше Сиятельство, – развела руками воительница.

– Последний вопрос к вам, леди Берта, – спросил судья, слегка подавшись вперед. – Как, по-вашему, барон Карский относился к покойному графу Штерну?

– С глубочайшим почтением! – горячо заявила свидетельница. – И все мы, его подданные, включая меня саму, полностью разделяли его мнение!

– Благодарю вас, леди Берта, можете присаживаться, – разрешил маркиз. – Как я понимаю, – обратился он к распорядителю, – сэра Кретьена, столь любезно предоставившего обвиняемому свое «седло» взамен на полученное в баронстве Кар, мы услышать не сможем?

– Совершенно верно, Ваше Сиятельство, – ответил бородач. – Орден не дал соизволения на отлучку своего брата на Флору, однако нашему гонцу было позволено встретиться с сэром Кретьеном в пределах Великого Пограничного Герцогства и переговорить с ним. Свое решение обменяться «седлами» с обвиняемым сэр Кретьен объясняет симпатией, возникшей у него к сэру Эдуарду и желанием помочь молодому рыцарю встать на ноги. Он также заверяет, что на момент обмена его «седло» было в идеальном техническом состоянии.

– Что ж, негоже нам, пребывающим в миру, сомневаться в словах брата Ордена, посвятившего жизнь защите человечества от Чужих, – проговорил судья, покачивая седой головой. Александра готова была уловить в его словах малейшую нотку сарказма, но та отсутствовала. – Итак, – оборотил он свой взор в зал, – суд заслушал всех свидетелей, могущих пролить свет на рассматриваемое дело. Картина происшедшего ясна, но закон и обычай требуют предоставить обвиняемому последнее слово.

– Все, можешь заявлять права на кортик, – произнесла графиня Анна – так, как она умеет, неслышно ни для кого, кроме собеседника – в данном случае Александры.

Сердце виконтессы сжалось, словно под монеточека-ночным прессом. В чем уж никак нельзя было упрекнуть мачеху, так это в скоропалительных, необоснованных суждениях. А значит…

Поднявшись на ноги, Александра переступила через скамью и молча принялась пробираться к выходу из зала.

Эдуард

Это были самые длинные полторы недели в жизни Эда.

Сразу же после посадки его «седло» окружили гвардейцы герцога. Сомкнули ощетинившийся блестящими на солнце лезвиями алебард строй и замерли – ни туда ни сюда. Эд тоже не двигался с места, не имея ни малейшего представления, что ему делать. Открыл бронеколпак, затем закрыл, вновь открыл – стража на его манипуляции никак не реагировала. Вокруг били набатом пожарные колокола, раздавались крики, суетились возле «седел» рыцари и оруженосцы, из-за стены трибуны тянуло едким дымом, а здесь, внутри кольца бело-синих плащей, время словно остановилось.

Наконец, по прошествии получаса, а может быть, и более того, на посадочную площадку явился сэр Донован. Камзол его был в пятнах черной копоти, в голенище высокого сапога зияла рваная дыра с оплавленными краями, левая перчатка отсутствовала. Пройдя сквозь расступившийся перед ним строй гвардейцев, распорядитель остановился, не доходя до «седла» пары метров, и оттуда предложил Эду выйти из машины. Речь его была у чтива, но голос звучал неровно, выдавая охватившую бородача растерянность.

Отчасти даже обрадованный наметившейся определенностью, Эд выбрался из «седла» и проследовал за сэром Донованом через лагерь. Стража держалась вокруг, образовав плотное каре. При виде сей грозной процессии немногочисленные зеваки, включая и знатных рыцарей, торопились убраться с ее пути подобру-поздорову.

Конечным пунктом их недолгого путешествия оказалось приземистое каменное здание, одиноко стоящее у дороги, ведущей, как понял юноша, в ближайший город. Эда ввели в комнату без окон, из мебели в ней были лишь грубый стол и три массивных деревянных стула. Стража осталась за дверью, Эд, сэр Донован и появившийся откуда-то щупленький писец расселись за столом, и состоялся допрос – первый из пары дюжин, которым еще предстояло пройти в ближайшие десять дней – но тогда, понятно, юноша еще не мог об этом знать.

Сэр Донован задавал вопросы вежливо, не торопил с ответом, давая Эду собраться с мыслями, и вообще всячески демонстрировал попавшему в переделку рыцарю свое расположение. В свою очередь, стремясь поскорее разрешить возникшее недоразумение (как охарактеризовал ситуацию бородач) юноша отвечал охотно и правдиво. А интересовало распорядителя буквально все: детство Эда, учеба в школе, юность и работа на ферме, но особенно, конечно, последние события, начиная с посвящения и недолгого пребывания в замке барона Карского. Единственное, о чем Эд предпочел умолчать, – роль во всем происшедшем Алексы. Да и если рассудить, какая там, собственно, роль-то? Никакой особой роли – так зачем же впутывать в нехорошую историю бедную девушку? Сэра Донована, впрочем, фигура спутницы Эда и не занимала: в какой-то момент юноша таки имел неосторожность упомянуть ее имя, распорядитель на какой-то миг подобрался, но выяснив, что речь идет об оруженосце, тут же потерял к девушке всякий интерес.

– Благодарю вас, сэр Эдуард, – проговорил бородач, исчерпав наконец свои вопросы. – Сожалею, но не могу позволить вам пока вернуться в лагерь: обеспечить там вашу безопасность будет для нас затруднительно.

– Мою безопасность? – удивился юноша.

– Граф Штерн был весьма популярен как в кругах рыцарей, так и среди простонародья. Не ровен час, вспыхнут беспорядки – найдутся охотники рассчитаться с вами за его смерть.