Последний Эсхатон (СИ) - "Спутник" - Страница 66

Эмелис проверила работоспособность внешнего интерфейса гидрокостюма. Он работал, и это было хорошо. К тому же, по всей видимости, это был именно её гидрокостюм, который откуда-то достало то существо на борту «Голиафа II». А значит на нем была установлена и программа по открытию дверей Эсхатона.

Она прошла туда, где в последний раз видела своих друзей. Эта комната не была слишком сильно затоплена, однако именно из дыры в её потолке с верхних этажей на этот этаж прорывалась вода. При этом эта комната никуда не вела, и была тупиковой, то есть возможные тела Зейда и Дейнис, в теории, должны были оставаться здесь, если они не были вымыты течением в другие комнаты. Ответ не заставил себя долго ждать, и в углу комнаты под водой она опознала белый гидрокостюм с пробоинами по всему материалу, через которые алая вода буквально разъела тело, которое находилось внутри костюма. Девушка не могла испытать ничего, кроме самой откровенной скорби. Однако она осознала то, что второго гидрокостюма здесь не было. Значило ли это, что кто-то из её друзей всё-таки смог спастись?

Она проверила идентификационный номер найденного гидрокостюма. Этот костюм принадлежал Зейду, пока поток воды не сшиб его с ног, разодрав его, и пропустив внутрь алую воду. Девушка вспомнила то, как во время путешествия в Эсхатоне она спасла Зейда от такой же участи некоторым временем до того, как она поглотила Вечное сердце. И теперь он умер именно той смертью, которая ему и была предначертана, если бы его не спасла Эмелис. Жестокий рок неизменяемой судьбы. Девушка содрала идентификационный номер Зейда для того, чтобы почтить его память по возвращению в космос.

Но если здесь был Зейд, то куда же делась Дейнис? Ответ не заставил себя долго ждать, когда Эмелис посмотрела статус каждого гидрокостюма поблизости. Тау, Трефор и Зейд, очевидно, были мертвы. А вот Дейнис всё ещё была жива, и Эмелис даже могла посмотреть на её показатели. Всё было в норме.

Эмелис отправила Дейнис сообщения о просьбе отправки её локации для того, чтобы она добралась к ней. Несмотря на то, что Эмелис несколько раз спросила о её самочувствии душевном и физическом, в ответ она получила лишь молчание, и единственное сообщение о том, где нужно её искать. Что-то было не так, но Эмелис думала об этом в последнюю очередь. Она надеялась на то, что сможет помочь её подруге, и объяснить всё то, что вообще произошло. По быстрым расчетам за две недели в реальном мире внутри Эсхатона прошло всего лишь три земных часа. Значит Дейнис всё ещё отходила от того, что произошло.

Дейнис оказалась на одном из нижних этажей Эсхатона. Прямо там, где ранее находился его искин.

Всё вокруг было затоплено девушке по пояс, а в некоторых комнатах, в которые она прокладывала путь, даже по грудь. Эмелис так и продолжала двигаться до ближайшего лифта, и всё-таки вышла на него. Вернее, вышла на то, что от него осталась, а осталась от него одна лишь дыра. Черная, агрессивная, невозмутимая дыра. Самая настоящая дыра. Добавить нечего. Для того, чтобы попасть на нижний этаж, сначала нужно было спуститься по этой дыре, именуемой шахтой лифта. Сам лифт, наверное, застрял на одном из более верхних этажей. «Лишь бы он не упал».

В шахту постепенно вливалась вода. Эмелис, конечно, могла бы спрыгнуть вниз, и не боятся быть разбитой, но даже малейшая царапина гидрокостюма привела бы её к гибели. Вечное сердце на этот раз не содействовало.

Девушка проследовала к затопленной лестнице, что вела вниз. Это могло значить либо то, что нижние этажи затоплены полностью, либо то, что затоплена только лестница, и Эмелис могла попытаться запастись отвагой и проплыть в алой воде до самого нижнего этажа. Первый исход мог принести ей множество непредвиденных трудностей, но она решила не гадать, а просто начать спускаться. Эмелис медленно погрузилась под воду, свыкаясь со своим страхом. Одна царапина, и она мертва. Одна царапина разгерметизирует гидрокостюм, и под океанским давлением её просто разорвет на части. Это ужасная участь, и даже смерть от рук исполинского Уробороса для Эмелис представлялась менее тревожной и страшной.

Она плыла и плыла, плыла и плыла, пока совсем не устала перебирать всем телом. Наконец она, кажется, доплыла до самого нижнего уровня, и позволила себе сомкнуть глаза на секунду. Дверь открылась, и держась за какую-то выступающую балку, она боялась того, что бурный поток алой воды с силой вышвырнет её наружу. Но этого не случилось, и произошла вещь значительно хуже. Оказалось, что нижние этажи и правда были полностью затоплены. То есть её опасения оправдались, и теперь ей пришлось бы плыть под водой и слабым светом фонаря пистолета, прокладывая себе путь. Было как минимум страшно. Очень страшно. Эмелис даже физически ощутила съеживание Вечного сердца, будто и ему тоже стало страшно. Хотя подобный физический отклик, возможно, произошел из-за чего-то другого.

Время от времени она сверялась с голографической картой, которая под водой была практически не видна. Но чем ближе она начала приближаться к системной шине Эсхатона, тем меньше становилось воды, пока её не стало настолько мало, что она ей была по колено. Вода в этой области куда-то делась, однако не было сомнений, что недавно тут было затоплено вообще всё.

Центр управления Эсхатоном, системная шина, к которой она уже подобралась, была также закрыта, однако что-то подсказывало, что там было сухо. Эмелис постучалась в двери, но ей не ответили. Затем постучалась ещё раз, но ответа также не последовало. Она написала Дейнис о том, что прибыла к месту назначения, но даже так ответа не было. Тогда Эмелис просто открыла эту дверь через программу, боясь, что обнаружит девушку мертвой.

Дверь открылась, и вода из соседней комнаты начала вливаться внутрь. Здесь действительно было сухо. Как только Эмелис вошла в комнату, двери внезапно закрылись, и поступление воды прекратилось. Здесь находились широкие сливные решетки, куда и устремилась красная вода. Теперь было объяснение тому, почему всё кругом было затоплено, а вокруг системной шины воды было меньше.

А ещё здесь было светло, пусть и в таком большом помещения работала лишь одна лампа дневного света.

Мониторы, свисающие с потолка, постоянно транслировали чье-то жутковатое и черно-белое лицо. Это был искин Эсхатона, каким-то чудом сохранившийся в строю. Эмелис даже не боялась его. Она уже привыкла к подобным вещам.

— Ты захватил гидрокостюм Дейнис. Взломал его, и вывел ложный статус о том, что она жива. Ты отправил мне сигнал от неё, чтобы я до тебя добралась. Так как я до тебя всё-таки добралась, теперь ты заставишь меня выполнить какое-нибудь задание. Например, перезагрузить систему Эсхатона и вернуть его к жизни для того, чтобы ты меня отпустил. Я угадала твой план? Этот ход уже кажется мне слишком заезженным… — скептически сказала Эмелис, отряхиваясь от красной воды.

Лицо искина смутилось. Он был удивлен.

— Эмелис. На самом деле перезагрузить Эсхатон невозможно. Дейнис и так ели как смогла запустить меня повторно, пожертвовав большей частью моей базы данных, не говоря уже о запуске всего Эсхатона. Зачем же мне просить тебя о том, что выполнить невозможно? Я бы попросил сделать это саму Дейнис, если бы в этом был смысл.

— Ты шутишь, верно? Её ведь здесь нет.

Но Дейнис здесь была. Печально сидела у стены, и мастерила что-то на полу. Когда Эмелис её наконец заметила, то не смогла сдержать слез радости. Она подбежала к ней, и также присев на пол, обняла её всей душой. Но никаких ответных эмоций не последовало.

— Пожалуйста, не мешай мне. Занимайся тем, зачем сюда пришла. Мне от тебя ничего не нужно, — сказала Дейнис, отвернувшись от неё, и продолжая что-то делать.

— Но Дейнис… что с тобой случилось? Мне нужно так много тебе рассказать! Я помогу тебе выбраться отсюда, клянусь, я больше никогда тебя не брошу!

— Не нужно ни о чем рассказывать. Наратион итак рассказал мне обо всем, что творилось в стенах Эсхатона после того, как ты поглотила Вечное сердце. Я спаслась чудом, Эмелис. Чудом искин смог мне помочь. Но он не смог помочь Зейду, и его смерть теперь лежит на твоих руках. А теперь отойди от меня, я делаю специальные силиконовые заглушки, которые могут защитить Наратиона от воды. А ты вся мокрая, и можешь все испортить.