Волшебный выключатель - Баум Лаймен Фрэнк - Страница 11

— А теперь, — серьёзно продолжил Джинн, — займёмся электрическим устройством столь чудесным, что даже я склоняю голову пред непостижимым совершенством природных законов, позволяющих этому приспособлению действовать. Ничего похожего человеку ещё и в голову не приходило. Чтобы просто-напросто уразуметь возможности этого прибора, надобно полностью постичь науку об электричестве.

Джинн помедлил и вынул из внутреннего кармана плоскую металлическую коробку. Размером она была приблизительно шесть дюймов на четыре, и в толщину имела около дюйма.

— Что это? — полюбопытствовал Роб.

— Автоматический Летописец, — ответил Джинн.

— А… что это такое? — после краткого колебания повторил мальчик.

— Я могу лишь объяснить тебе, как использовать Летописец, — вздохнул Джинн. — А вот об электрических силах, им управляющих, о вибрирующих токах, из коих и состоят его записи, поговорим, когда твои мозги вместят чуток побольше знаний об электричестве. Да и практическая сторона дела будет сейчас намного любопытнее, поверь. Отложим рассказ о научной стороне вопроса на будущее.

Роб слушал, затаив дыхание.

— Допустим, — продолжил Джинн, — тебе захотелось узнать о главных событиях, происходящих ныне в Германии. Вращай это маленькое боковое колёсико, покуда вот в этой прорези не возникнет слово «Германия». Затем откинь верхнюю крышку — она вращается на петлях — и твоему взору предстанут именно те события, которыми ты интересуешься.

Джинн не терял времени: каждое пояснение сопровождалось надлежащим действием.

Роб заглянул под откинутую крышку и, словно в маленьком зеркале, увидал перед собою движущуюся картинку. По берлинским улицам маршировал пехотный полк, предшествуемый эскадроном конницы. А конницу возглавлял сам немецкий император!

Толпившиеся по тротуарам люди приветствовали процессию, воодушевлённо размахивали шляпами и платками, а духовые оркестры играли торжественные марши, явственно внятные слуху мальчика.

Роб глазел, словно зачарованный, как в обширную гавань вплывал огромный линейный корабль, изукрашенный вымпелами. У бортовых поручней выстроились матросы и офицеры, впервые увидавшие берег любимого Фатерлянда — так по-немецки зовётся Отечество — после долгого кругосветного плавания. Приветственный вопль из сотен моряцких глоток тоже достиг Роба.

И снова зрелище изменилось. В тёмном подвале, сыром, тускло освещённом керосиновыми лампами, бородатые люди со злыми, полубезумными глазами давали клятву свергнуть императора и перебить его семью.

— Анархисты? — с ужасом спросил Роб.

— Ага, — негодующе фыркнул Джинн и внезапно захлопнул крышку чудесного прибора.

— Поразительно! — воскликнул Роб. Он вздохнул и слегка поёжился, припомнив анархистов.

— Летописец, — молвил Джинн, — одно из лучших доказательств того, сколь необъятны возможности электричества. Вы черпаете новости лишь из газет — по сути дела, все грамотные люди в той или иной степени зависят от произвола газетчиков. А газетчики, во-первых, пишут омерзительным суконным языком, во-вторых, лгут напропалую, а в-третьих, даже если изредка говорят правду, то излагают сведения об уже свершившихся событиях. А сколько важнейших вещей, по мнению газетных писак, вообще не стоят внимания! Сам видишь, насколько надёжнее и достовернее мой Автоматический Летописец. Уж он-то ничего не подделывает и не замалчивает. Вибрирующие токи повествуют зрителю о самых что ни на есть доподлинных делах и происшествиях, за коими ты следишь в те самые мгновения, когда они свершаются.

— Но допустим, — возразил Роб, — что творится нечто важное, а я в это время сплю! Или просто не открываю Летописца…

— Лето-писец! — с расстановкой произнёс Джинн. — То есть писец, ведущий летопись, человек — а в нашем случае прибор, — записывающий события! Пока что, мой милый, ты следил за событиями, происходящими в данную, текущую минуту. А нажав эту вот пружинку, откинешь противоположную крышку и увидишь любые важные происшествия, приключившиеся в мире за истекшие двадцать четыре часа. Увидишь в той же последовательности, в которой они приключались… Можно также вызывать летопись всемирной истории — столько, сколько пожелаешь. Поупражняйся-ка на досуге. Заодно и знаний прибавится.

— Это же… это же всезнайкой стать! — выпалил Роб, потрясённый более, чем когда-либо прежде.

— Совершенно верно, — ответил Джинн. — Всезнайкой. И заметь: сей могущественный дар я вручаю тебе, а не кому-нибудь иному. Будь осторожен, и с большим разбором дозволяй окружающим наблюдать за текущими событиями: зачастую знание приносит человечеству немалые беды.

— Буду осторожен! — заверил Роб и с трепетом взял у Джинна волшебную коробку.

— Третий, и последний на сегодня дар, — объявил Джинн, — отнюдь не менее интересен, чем Летописец, хотя его назначение совсем иное. Это Определитель Характера.

— Что-что? — не понял Роб.

— Поясняю. Ты, наверное, знаешь: люди — существа довольно-таки лицемерные. Стараются казаться лучше, чем они есть, выглядеть умнее, чем на деле. Те, кто ненавидит тебя, клянутся в дружбе, а злодеи притворяются добряками. Это лицемерие — всеобщее человеческое свойство. Один из ваших писателей сказал: меж цивилизованных людей не верь глазам своим. Точно подмечено.

— Помню, — отозвался Роб.

— И напротив, — продолжил Джинн, — есть люди с очень суровыми лицами, однако добрые по природе. Они кажутся злыми, а в действительности честны и достойны всяческого доверия. Посему, дабы судить о ближних верно и знать, на кого полагаться, а на кого — нет, я вручаю тебе Определитель Характера. Это всего лишь очки. Покуда ты их носишь, у каждого встречного будет видна посередине лба крупная буква, своеобразное клеймо, сообщающее, какой у этого человека нрав. У великодушных возникнет большое «В», а у злых, понятно, «3». Умных отметит буква «У», дураков — «Д». Хороших обозначит буква «X», плохих — «П». И с первого взгляда станет ясно, с кем ты столкнулся. Ошибок не случается.

— И Определитель тоже электрический? — спросил мальчик, примеряя очки.

— Безусловно. Доброта и мудрость — природные силы, созидающие людской характер. Не стоит бранить людей за скверный нрав — они приобретают его бессознательно. Каждый характер испускает электрические вибрации, а очки уловляют их и определяют частоту. Обладателю же очков становится видно условное обозначение, присвоенное тем или иным электрическим частотам. Очень просто.

— Замечательно, — сказал Роб. — А кто это придумал?

— Никто. Частоты существуют в природе изначально. Я только использую их впервые в истории.

— Ого! — сказал Роб.

— С этими дарами, а также с подарками, полученными на минувшей неделе, ты готов к тому, чтобы изумить мир и заставить человечество задуматься над чудесами, таящимися в природных силах. Смотри же, используй эти приборы мудро, в интересах науки. Не позабудь своего обещания: показывай работу моих изобретений лишь людям, способным по-настоящему их оценить.

— Не позабуду! — воскликнул мальчик.

— Стало быть, до встречи ровно через неделю. В этой же мастерской, в это же время суток я вручу тебе последние три дара, на которые ты приобрёл право. Будь здоров!

— А я не чихал! — непроизвольно ответил Роб и, спохватившись, крикнул: — До свидания!

Джинн исчез, произведя новую ослепительную вспышку и оставив мальчика любоваться своими новоприобретёнными сокровищами наедине.

Вы, пожалуй, уже составили себе представление о характере самого Роба. Он, в сущности, был обычнейшим американским сорванцом, обладавшим заурядными умственными способностями — а опыта, которым хоть отчасти восполняется недостаток ума, приобрести ещё не успел.

Тайны и чудеса электричества так пленили жадного до новизны Роба, что он даже истратил немало времени, постигая азы учёной премудрости. Но мальчишеские эксперименты оказались игрушечными, поверхностными. Иначе и быть не могло: экспериментатор учился по знаменитому способу «тяп-ляп», интересуясь лишь теми крохами знаний, которые требовались ему сиюминутно.