Нетуристический Нижний (СИ) - Курилкин Матвей Геннадьевич - Страница 37

— И что, это так опасно? — нахмурился парень. Они так и стояли возле самого выхода из дома, глядя в темноту ночи. Леший терпеливо ждал снаружи. Алиса зябко куталась в пуховик и всеми силами вжималась в спутника. Ещё и дрожала от ужаса, так что Птицын тоже стал невольно ежиться.

— Если их боишься — очень. Может замучить до смерти страхом, — прошептала девушка. — А я их очень боюсь. Ещё с детства, когда за мной первый ребёнок моего папаши гонялся. Он ещё до моего рождения умер, и им никому не показывался, а меня вот стал изводить.

— Хм, — приободрился Валерка. — Тогда не переживай. Я как раз призраков не боюсь совершенно. И тебя, если что, защищу.

В комнате ещё раз что-то сильно грохнуло, Алиса вздрогнула. Валерка покрепче её обнял и прижал к себе.

— Не переживай. Я чувствую, что силы уже возвращаются потихоньку. — Действительно, пустота в душе, поселившаяся там после перехода, как будто стала не такой концентрированной. — Скоро уйдём отсюда. И вообще, нечего обращать внимания на эту нечисть глупую. Пошли назад, а то ты так замёрзнешь. Нечего тут смотреть.

Птицын решительно дёрнул дверь, шагнул вперёд. Под ногами что-то хрустнуло. Оказывается, «барабашка» рассыпал уголь, остававшийся в печи по всему полу. Парень повернулся назад, подхватил Алису на руки и прошёл к поваленной лавке. Не то чтобы он боялся за сохранность носков, которые отдал Алисе. Просто кроме угля там могли быть и гвозди и ещё что-нибудь. Ему-то в сапогах с плотной подошвой можно не опасаться, а вот девчонка могла и проколоть ногу.

— Я, между прочим, и сама могла дойти, — смущённо объявила девушка.

— Да сиди уж, ты не тяжелая, — проворчал Валерка. — Ты ж меня сегодня таскала.

Лавку пришлось поднимать, заодно парень передвинул её поближе к стене, так что сидеть стало совсем удобно — теперь можно было опереться спиной.

Будто испугавшись возвращения гостей призрак на время притих. Или, скорее, озадачился тем, что его не боятся. Однако надолго терпения потустороннему существу не хватило. Валерка опять начал проваливаться в сон, когда лавка, на которой они сидели, резко сдвинулась в сторону. Парень рухнул на пол, увлекая за собой пригревшуюся Алису.

— Так, сволочь. Знаешь, что? Мне совершенно плевать на твои потуги меня напугать! — взбесился Валерка. — Но ты меня бесишь. И знаешь, что? Если ты не прекратишь мешать нам спать, я утром, перед уходом, спалю к чертям всю эту халупу. Вместе с тобой!

Если честно, реакции на свои слова Валерка не ждал. Он почему-то был уверен, что призраки людей не слышат и не понимают. Говорил больше чтобы подбодрить Алису — не хотел, чтобы подруга боялась зря. Так-то он уже понял, что ничем навредить призрак не может, только и опасности, что пугает. Тем неожиданнее было услышать ответ.

— Твааарииии! — завыло в печной трубе. — Бросили! Покинули одного, на верную гибель, а теперь ещё и совсем убить хотят! Ненавижууу!

— Вот это нихрена себе! — Птицын от удивления плюхнулся обратно на пол, с которого только начал вставать.

— Эй! — проявилась Алиса. — Так ты что, не призрак? Погоди, ты домовой, что ли?!

— Суседушко я! Был суседушко, да весь вышел!

— Тьфу ты! — яломиште явно расслабилась. Даже в темноте было видно, как лицо, до того закаменевшее от напряжения, расплывается в облегчённой улыбке. — Валера, прости. Это же надо было домового испугаться! Но кто бы мог подумать, что найдутся идиоты, которые бросят домового при переезде! Он ведь нечисть очень полезная, да ещё и редкая по нынешним временам! Уходили отсюда, я знаю, не в спешке, вон, только лавки и остались. Всё вынесли. Как могли домового забыть?!

— Померли все. Хозяин помер, а за ним и хозяйка. В лес ходили, там их и убило страшное. Детишек мелких дядья да тётки позабирали. А меня оставили, тварииии!

— Ну и нечего ныть, — фыркнула совсем уже успокоившаяся Алиса. — Мы тебя с собой возьмём. У нас дом пустой стоит, как раз домового не хватает!

— Эй-эй, погоди, — забеспокоился Валерка, — а если там уже есть? Я так-то не против, но вдруг у них там конфликт какой-то случится?

— У колдуна-то? — девушка даже подскочила от удивления. — Да ты что! Да ни один уважающий себя домовой никогда не поселится в доме колдуна. Да они и просто у одиноких хозяев редко заводятся, а уж колдун… Нет, этот Пётр точно без домового жил, это можешь даже не сомневаться. Понимаешь, домовые не любят когда много крови. У них ведь как: дом — это семья прежде всего. А какая у колдуна семья?

— Угу, — покивал Валерка. — А тогда как же мы в дом колдуна этого бедолагу приведём? Ему-то тоже не понравится.

— Ничего, перебьётся, — отмахнулась девушка. — Жизнь в доме колдуна уж всяко лучше медленного умирания! Да к тому же мы-то с тобой не колдуны. Так что притерпится. И нам, если что, поможет. Так ведь? — громко спросила Алиса, повернувшись в сторону печки.

— Чо, правда возьмёте? — недоверчиво уточнили оттуда.

— Возьмём, — подтвердил Птицын. — Если ты согласен жить в бывшем доме колдуна.

— Согласен. Хоть у колдуна, хоть на мануфактуре, хоть где ещё. — И захныкал жалостливо: Только заберите меня отсюдаааа!

— Заберём, — кивнул Валерка. — Только отдохнём ещё немного. Так что не мешай — дай немного поспать, а? Я уже и не помню, когда в последний раз нормально высыпался. Хоть пару часов ухватить. А хотя нет, подожди. Раз ты такой разговорчивый, может расскажешь, почему леший проснулся не вовремя?

— Мы существа домашние, в лес без приглашения не ходим. А леший уж почитай годиков десять не приглашает. Совсем рехнулся, старый. Должно быть, что-то особо зловредное у него завелось, с чем он справиться не смог. Когда ещё общались, он рассказывал, что тут неподалёку черви какие-то завелись мерзкие. Людишек сначала отогнали, потом начали живость всякую изводить, да и деревья не пожалели. Живность-то тоже теперь тех мест избегает, а всё одно, расползается та дрянь. У лешего уж всё гнить стало, от этого и сошёл с ума. Да и чего тут удивляться — кто при разуме останется, коли тело гниёт, да болит непрерывно, а внутри черви ползают?

Живое воображение — это иногда плохо. Валерку даже передёрнуло, когда он представил себе этот ужас. Дальше расспрашивать домового смысла не было — что это за черви такие, суседушко не знал и знать не хотел. И вообще замолк, не желая мешать будущим спасителям. Правда, сон у Птицына уже прошёл, и он, как ни старался, задремать больше не смог. Стоило прикрыть глаза, виделись черви. Тонкие, почему-то красно-чёрного цвета, немного влажные и извивающиеся, они ползли откуда-то к их с Алисой недолгому убежищу, и веяло от этой картинки такой неизбывной жутью, что спать не хотелось не только сейчас, а желательно вообще никогда. А вот Алисе ничего не мешало — девчонка уже привычно устроилась на коленях, повозилась немного, и почти сразу засопела, иногда тревожно вскидываясь и щекоча пушистыми ушами нос Валерке, отчего тот едва сдерживался чтобы не чихнуть.

Зато можно было проследить за тем, как всё ускоряясь наполняется что-то внутри, что отвечает за переход. Как ни старался, Птицын не мог определить, что это такое. Каждый раз представлялось разное, однажды даже большой стеклянный шар с маной как в игрушке Диабло. При этом Птицын откуда-то знал — всё это не то, аналогии даже близко не совпадают. Ближе всего это было похоже на мышцы — так бывает, когда сильно потянешь руку, на следующий день даже пакет с молоком поднять больно и тяжело. Остаётся только ждать, когда микро разрывы заживут, благо происходило это значительно быстрее, чем в случае с мышцами. Вот Валерка и ждал — прислушивался к себе, к лесу снаружи, к изредка вздыхавшему о чём-то печальном домовому за печкой. И в какой-то момент, задолго до рассвета, вдруг почувствовал — всё. Жизнь наладилась, и он может переходить. Будить уснувшую совсем уже крепко Алису не хотелось, так с ней на руках на ноги и поднялся. Позвал шепотом:

— Эй, суседушко? Готов я, пошли.

— Так сапог скидай! — так же шепотом, но очень возмущённо ответил домовой. — Как я, по-твоему, пойду-то? Ногами что ли? Я ж нечисть, существо подневольное. Мне положено по ритуалам действовать. Если я с тобой так пойду, то как ты отойдёшь подальше, так и я обратно здесь окажусь!