Нетуристический Нижний (СИ) - Курилкин Матвей Геннадьевич - Страница 30

Они неспешно шли по территории, выискивая взглядом нужное здание, когда Алиса вдруг резко остановилась, будто на стену наткнулась, а потом и вовсе попятилась.

— Это у вас что, вот в таком месте скорбные разумом содержатся? — шепотом спросила девушка. — За что вы с ними так?

Валерка присмотрелся, куда смотрит лисица, и заметил среди чёрных ветвей деревьев облупившееся здание с пустыми проёмами окон и дырявой крышей.

— Да ну, ты что! Это же заброшенный корпус, в нём давно никого не держат. Не лечат в смысле.

— Это я понимаю. В этом здании и здоровый-то помрёт в два счёта! — хмыкнула Алиса. — Разве не чувствуете? Даже отсюда тянет.

— Чем тянет? — не понял Лёха.

— Смертью. Это… то, что там поселилось, оно прямо страшное. Ненавидит всё живое, ненавидит радость! Уничтожает всё, до чего дотянуться может. Нет, вы что, в самом деле не чувствуете? Вон же, даже Полкан боится!

И действительно, пёс жался к ногам Валерки, поджал хвост, и даже поскуливал тихонечко. Его, вообще-то, хотели оставить за территорией больницы, возле КПП, но бывший лабрадор совсем не расстроился и догнал троицу почти сразу — нашёл где-то дыру в заборе. Впрочем, собачьих следов вокруг было предостаточно, так что прогонять пса не стали — видно, здесь и своих собак полно.

— А, я вспомнил, — понизив голос сказал полицейский. — Там несколько лет назад одна девчонка повесилась. Говорили, что так она с тех пор там и плачет, ночами.

— Ерунда, — отмахнулась Алиса. — Простая неупокоенная душа такую атмосферу создать не сможет. Она, может быть, жертва, но уж никак не причина этого безобразия. Нет, там что-то другое. Сильное. Злобное.

— Голодное? — уточнил Птицын.

— Почему? — удивилась Алиса. — Оно не ест. Едят — живые, а это… Это что-то из обитателей Нави. Что бы это ни было, оно только убивает. То-то на нашей стороне этих мест все стараются избегать! Ничего удивительного, это оно, получается, и к нам свою тень отбрасывает!

— Так это чего, получается, как Башня? Ну, которая Большой брат, — спросил Валерка.

— Нет, ты что. Башня — это дух места. Маленький божок такой. А это не дух даже, какая-то другая сущность. И она только у вас, на вашей стороне. Но тень отбрасывает, да.

— Так чего, пойдём? Или вы всё, дальше не идёте? — уточнил Лёха. Ему явно было не по себе от таких разговоров.

— Пойдём, — вздохнул Птицын. Хотя, если честно, помогать товарищу спутника он не очень-то и стремился. Это вот Лёха вроде бы вполне нормальным парнем оказался, а Михаил как-то сразу ему не понравился. Ещё когда по рёбрам его пинал, при первой встрече. Однако расстраивать Алексея не хотелось. И человек, вроде, неплохой, да и знакомство полезное, как ни крути.

Атмосфера подобных заведений всегда гнетущая, независимо от наличия в непосредственной близости тварей Нави. По крайней мере Птицын ничего необычного по-прежнему не чувствовал. Лёгкий флёр безысходности и страдания, вот и всё. Они постояли немного перед закрытой дверью в нужный корпус прежде, чем им открыла крупная немолодая женщина с мощными плечами. Сразу видно — работник психиатрической больницы, им такими и положено быть, чтобы управляться с не совсем адекватными пациентами. Выслушав, кого нужно позвать, дама недовольно вздохнула, и направилась в приёмный покой. Посетителей оставила в коридоре, не забыв запереть двери — и входную, и ту, что ведёт из тамбура.

— Всегда в такие моменты боюсь, что заведут внутрь и больше не выпустят, — признался Валерка. — Вот вроде и не страдаю клаустрофобией, а тут не по себе!

Ответить никто не успел — привели пациента. Михаил мрачно и подозрительно уставился на троицу посетителей, особенно на Птицына.

— У нас через полчаса процедуры, — объявила медсестра или санитарка, и ушла, не забыв запереть за собой дверь.

— Что, сволочи, пришли порадоваться делу рук своих? — спросил больной.

— Слушай, хорош уже. Объясни лучше, чего на тебя нашло?

— Ничего не нашло! Всё было хорошо, пока вы не появились. И ты с ними! Гнида продажная! Да его кончать надо было, сразу! — по мере того, как говорил, парень всё сильнее распалялся.

— Эй-эй! Остынь! Тебя кто на этот мост вообще тащил?! — спросил Лёха. — Сказали же, на транспорте только!

— Да говно это всё! Психотропы! Этот урод нам чем-то в рожу пшикнул, а ты веришь! Ну ничего, сука, я теперь псих, мне ничего не будет! — и бросился душить Птицына.

Валерка сплоховал — растерялся, не ожидал нападения, поэтому позволил себя схватить. Разница в габаритах у соперников была не настолько велика, чтобы оторвать неприятеля, оба повалились на пол, Алиса и Лёха начали их растаскивать, появилась медсестра в сопровождении совсем громадного санитара. Одним ловким движением разбуянившемуся пациенту заломили руку, и увели, флегматично игнорируя ругань и попытки вырваться.

В общем, визит не задался.

— Ты напрасно нас к нему приводил, — сказала Алиса, когда они вышли на улицу. — Я не почувствовала никакого влияния. Он просто сошёл с ума. Не выдержал столкновения с реальностью.

— И чего делать? — мрачно уточнил Лёха.

— Мне откуда знать? У нас скорбных разумом запирают в домах призрения. У вас, я вижу, тоже.

— Ладно. Слушайте, а мне что-нибудь посоветуете? Вот вроде и ерунда, что к мостам теперь приближаться не надо, но я как представлю, что забуду… Есть какой-нибудь способ от этого избавиться? Ну, чтобы не заманили?

— Тренируйся, — пожала плечами Алиса. — Или можно амулет специальный купить. Только я не знаю, когда мы сможем его найти. На той стороне нас с князем тоже, знаешь, пока не ждут.

Лёха только вздохнул тяжко:

— Да уж, денёк сегодня не задался. У вас-то как хоть? Удалось найти жильё?

— Нет, — вздохнул Птицын. — Даже близко ничего подходящего не нашли. Я уже не говорю о том, чтобы начать договариваться.

— Ну, приходите тогда опять ночевать, — пожал плечами Лёха. — Мне не сложно. А вообще, какие критерии-то? Бассейн и второй этаж? Или там, пентаграмма на полу какая-нибудь?

— Да до таких деталей мы ещё даже не дошли, — объяснил Птицын. — У нас пока местность подходящая не находится.

— Фига у вас сложности! А какая должна быть?

— Да вот хотя бы здесь, — буркнула Алиса. Девчонке явно не нравилось, что её косвенно обвиняют в «затягивании» процесса. Отличное место. Леса нет, но зато не полностью город. Тихо. Людей немного. На той стороне здесь вообще ничего нет — был раньше посёлок, да все ушли. Только здесь в этом вашем интернете ничего не продавали, я помню.

— А как же то, что в Кащенко?

— Вывели бы как-нибудь, — пожала плечами девушка. — Навьи — они ведь не очень умные. Ну, большинство. Сильные, но не умные. Что-нибудь придумали бы.

— То есть просто так не будете убирать? — хмыкнул Лёха, и, увидев взгляды спутников, решил замять тему: — Ладно, поеду я. Вы со мной?

— Да нет, походим тут ещё, — Валерка сам не знал, почему, но ему ужасно не хотелось в центр. Тишины хотелось. В Ляхово было тихо, спокойно, и очень снежно. — Может, какое объявление на столбе… раз уж это место подходящее. А нет, так и ладно. Собаку вон выгуляем.

Полкан как раз был совершенно доволен происходящим. Ещё бы! Новое место, есть, что понюхать, есть, где побегать. Двуногие друзья рядом, и если вдруг захочется погладиться, то можно подойти, и сразу получить желаемое. Валерка с Алисой брели куда-то по Кащенко, пристально вглядываясь в столбы — в надежде увидеть объявление о продаже.

— Глупо, конечно, — объяснял Птицын. — Сейчас никто уже давно не вешает никаких объявлений — все через риелторов работают, и объявления тоже в сети. Нет смысла тут тусоваться.

— У нас же всё равно никаких больше планов на сегодня нет, — пожимала плечами Алиса. — А мне здесь нравится. Смотри, как мало народу! Место безлюдное, тихое. Если бы ещё не этот навий, что поселился в больнице для скорбных, было бы совсем хорошо. Приятное место.

— Да здесь просто зимой никого не бывает. Посмотри, домики-то летние, не для постоянного проживания. И, к слову, в предыдущем посёлке, где мы с тобой были, мне тоже нравилось. Вот тебе обязательно, чтобы всякие духи были и прочая нечисть? И вообще — здесь есть какая-то страхолюдина, которая тянет жизнь из людей, а некоторых даже вообще заставляет кончать с собой — это тебя не беспокоит. А вот там, где вообще никого потустороннего нет, почему-то не нравится.