Нетуристический Нижний (СИ) - Курилкин Матвей Геннадьевич - Страница 1

Все персонажи и события не вымышлены. Любые совпадения с реальными людьми и событиями не случайны.

Каждый житель большого города знает: метель — это почти стихийное бедствие. Машины буксуют, видимость никакая, карта дорог в смартфоне напоминает сетку вен крокодилового наркомана, часто расцвеченную веселенькими значками дорожных происшествий. Прохожим тоже невесело. Тротуары и дорожки заметает со скоростью, значительно превышающей энтузиазм дворников, отчего даже прогулка до ближайшего супермаркета превращается в путешествие по пересеченной местности.

Единственная возможность оценить красоту этого погодного явления представляется глубокой ночью. Если на улицах пусто, если фонари и светофоры перемигиваются приглушенным, теплым светом, раскрашивая потоки летящего снега в разные цвета, припозднившийся гуляка получает редкую возможность полюбоваться почти настоящей сказкой. Правда, не всякий прохожий. Человек должен быть расслаблен, тепло одет, доволен жизнью и одинок. Именно таким человеком и был в эту декабрьскую ночь Валерка Птицын.

Часы на Московском вокзале показывали час тридцать, когда Валерка проходил мимо него, но сейчас, когда он почти добрался до Канавинского моста, было уже значительно позже. Где-то между двумя и тремя часами — самое глухое время. И даже самые непоседливые граждане предпочитают в такой час и в такую погоду воспользоваться такси. Но не Валерка. Он решил вспомнить безденежное студенчество и прогуляться пешком. Благо и денег особо нет по причине чахлого состояния фирмы, в которой он трудился, так что прогулка даже не выглядела блажью, а вполне разумной экономией. В желудке у Валерки бултыхалось полтора литра Окского бочкового — вполне достаточное количество, чтобы настроение было лиричным и созерцательным, но недостаточно, чтобы тянуло в сон. Так что долгая прогулка была сейчас в самый раз. И развлечься, и сэкономить, и полюбоваться прекрасными видами. Единственная неприятность, которая ждала парня — это Канавинский мост. Нет, в любое другое время он относился к мосту вполне доброжелательно, но сейчас знал: ночная прогулка в метель именно благодаря мосту может превратиться из увеселительного мероприятия в настоящее превозмогание.

Ветер, который гуляет ночами по Канавинскому мосту, даже в теплое время года ласковым не назовешь, что уж говорить о декабрьской ночи. Тут не поможет ни теплый бесформенный пуховик, ни флисовые подштанники под джинсами, ни даже совсем немодный треух с опущенными ушами на голове. Все эти современные ухищрения речной ветер игнорирует с дивной непосредственностью. Демонстративно не замечает, как какая-нибудь молоденькая студентка не замечает подвыпившего заводчанина, решившего за ней приударить. Для того, чтобы защититься от ночного окского ветра, необходимо обзавестись настоящим овчинным тулупом, какие теперь можно увидеть только в старом кино, да в музеях. Именно поэтому Валерка решил сделать в своей прогулке небольшую паузу. Отдохнуть перед решительным рывком, да и погреться немного. Греться на Советской ночью вообще-то негде, но если ты тепло одет, достаточно постоять немного на остановке перед самым мостом. Так себе укрытие, конечно, однако от ветра все-таки защищает, а большего и не нужно.

Птицын рассчитывал отдохнуть буквально пару минут, но неожиданно залип, и потерял счет времени. Очень уж причудливо играли снежные вихри на дороге. Носятся друг за другом, будто живые, и даже будь ты самым махровым рационалистом, мозг все равно начнет дорисовывать несуществующие вроде бы детали причудливым изгибам снежных наметов. Валерка тоже зацепился взглядом за снежное облачко, на мгновение ставшее похожим на лисицу, и так и не смог его отпустить. Вот вроде бы все, развеялось — ан нет, тут же снова мелькнул пушистый хвост двумя метрами дальше. Да не просто так! Вон те вихри больше напоминают здоровенных волков, даже желтые глазища посверкивают время от времени. И что только отражает в этом снегу свет фонарей?

Чем дольше Птицин наблюдал за снежными танцами, тем больше деталей видел. Больше того — иногда, будто бы издалека сквозь снежные завывания стали доноситься другие звуки. Низкое угрожающее рычание, взлаивание и взвизги. И не танец это вовсе, а бой — вон, четверо волков пытаются окружить и загрызть юркую лисицу, да только она не дается. Огрызается, отскакивает, короткими, быстрыми укусами отгоняет от себя волков. И сама получает раны. Валерка так увлечен зрелищем, что даже удивиться происходящему не может. Вот на снег брызгает кровь — настоящая, горячая. Парит на морозе. Это загоняемая лисица расплатилась целостностью своей шкурки за возможность в последний момент выскользнуть из зубастого захвата. Отскочила с проезжей части на тротуар, вскочила на металлическую ограду, спрыгнула на другую сторону… и покатилась, споткнувшись, по укрытым блестящим глянцем наста бетонным плитам вниз, к реке. Валерка сам не заметил, как оказался возле того же забора. Волки ведь тоже не стали останавливаться — так же лихо перепрыгнули через забор и бросились догонять несчастную.

Осень, да и начало зимы в этом году выдались теплыми, богатыми на мерзкие оттепели, которые превращают снег в вязкую грязь. Нормальные холода установились буквально пару дней назад, поэтому совсем не удивительно, что Ока до сих пор так и не встала. Не только основное русло, но даже и гребневский канал, отделяющий остров Гребневые пески от берега. Тело лисицы проломило тонкий ледок и погрузилось в черную, даже на вид ледяную воду. Волки только раздраженно взвыли, постояли немного, и устало потрусили куда-то прочь, почти сразу растворившись в снежной пелене.

— Вот ведь примерещится же! — пораженно пробормотал Валерка, поняв, что представление закончилось. — Как наяву, ей богу… Они чего мне в этой забегаловке, в пиво димедрола что ли подмешали? Так вроде все равно не должно так глючить…

И тут над водой появилась рыжая остроносая морда. Морда дернулась, появилась еще и лапа. Заскребла по берегу. Дальше Валерка уже не смотрел, потому что перелазил через забор и катился по бетонным плитам вниз, к воде. «Помрет же тварь, жалко!» — билась в голове дурная мысль. Там, впрочем, были и другие — про то, что это бред, и что лисица, как и волки ему померещились, и что он тут щас сам утопнет… К тому моменту, как Птицын оказался у воды, лиса уже соскользнула обратно, и только круги расходились в том месте, где она только что была. Черные круги ужасно холодной воды. Валерке показалось, что от реки веет просто космическим холодом.

— Да нихрена ты не найдешь, идиот! — простонал Птицын, но решительно сунул руку в воду по локоть. И вот, что удивительно — еще до того, как рука потеряла чувствительность от холода, он таки нащупал что-то мохнатое. Сжал пальцы, потянул вверх. Над водой показалась рыжий комок шерсти. Будучи мокрой лиса изрядно потеряла в объеме и привлекательности, но Валерка все равно очень обрадовался. Не потому даже, что спас живую тварь, а потому что она действительно есть, и действительно не привиделась. Хотя как он теперь будет добираться домой с полностью промокшим рукавом, парень не знал.

— А еще ведь тебя ж тащить придется, — тоскливо вздохнул Птицын. Лиса промокшей тряпкой лежала на снегу, и признаков жизни не подавала. Но бок вроде бы ходил туда-сюда.

Пуховик пришлось снять и хорошенько выжать рукав. Времени это потребовало немного, но Валерка успел изрядно подмерзнуть. Особенно правая рука, правда, с ней проблем было меньше всего — он ее просто не чувствовал.

После куртки пришел черед самой лисы. Птицын здорово подозревал, что путешествия по мосту бедная тварюшка не перенесет — очень уж мокрая. Поэтому, тяжело вздохнув, он принялся лису выжимать… Ну, насколько это возможно. Это ж все-таки не хорек, которого обхватишь ладонью, и сгоняй себе воду к хвосту. Лиса размерами побольше, и выжать ее не так-то просто. Получилось ли хоть что-то, Валерка так и не понял, потому что как только он укрыл лису полами пуховика, струйки воды просочились через кофту, и даже, кажется, потекли по ногам.