Сокровище храма - Абекассис Элиетт - Страница 31

• Предыдущая
• 31/56
• Следующая

— Что? — насупился толстяк. — Вам не нравится меню?

— Да нет, не то чтобы оно мне не нравилось… Просто кухня у вас довольно оригинальная.

— Дело в том, что… — с пафосом произнес хозяин, — дело в том, что моя кухня идет из глубины веков, видите ли, она перешла ко мне от моих родителей, прародителей…

Он нагнулся к нам и почти прошептал:

— Это старинная кухня тамплиеров, рыцарей в белых плащах с красным крестом! Они привезли с Востока книгу рецептов одного из племянников Саладина — Вушла Хилла аль-Хабиба.

— Кого?

— Вушла Хилла аль-Хабиба, — повторил хозяин довольно убедительно. — Величайший кулинар! Именно во время одного из их угощений Великий магистр ордена Храма решил доверить тамплиерам роль международных воинов. Примерно такая же роль сейчас у национальной жандармерии или, точнее, групп быстрого реагирования: они родоначальники… голубых касок ООН!

Мы с Джейн переглянулись полувопросительно, полуиронично.

— Но почему именно тамплиеры? — спросила Джейн.

— Тамплиеры, — продолжил хозяин, — были превосходными аптекарями. Они открыли лечебные свойства Spirea Ulmeria — королевы лугов — против суставных болей, что в дальнейшем позволило выделить из этой травы производные салициловой кислоты. Новый медикамент, мадемуазель, пользующийся наибольшим спросом в мире, я назвал… — Хозяин закатил глаза для усиления эффекта. — …аспирин! Кухня, мадемуазель, издавна связана с колдовством. Но у вас печальный вид… Нектар красен, он прогонит печаль. К тому же уксус или прокисшее… вино — чудесное средство для более здоровой жизни. Уксус, лук, эстрагон, перец молотый, гвоздика, тмин, лавровый лист, чеснок… Если вы настоите в бокале все эти ингредиенты примерно месяц, то можете добавлять содержимое в любые блюда, и вы убедитесь…

Он наклонился к самому уху Джейн с почти угрожающим видом:

— Следует знать, мадемуазель, что капуста хороша с рисом, корнишоны — с мясом или дичью, что томаты очень хороши с рыбой, а особенно не забывайте про вино и хлеб! Вода и мука, дождевая вода — все это натуральные продукты, поступающие сверху, с неба. Так что кухня мигрирует вместе с миграцией священных племен — с запада на восток.

— А вы можете нам сказать, — спросила Джейн, решившись прервать эти словоизвержения, — что, например, содержится в баклажанной икре?

— Баклажанная икра — самое вкусное блюдо, которое вы еще не пробовали, — оживился он. — Чтобы его приготовить, надо взять поджаренные баклажаны, две луковицы, четыре дольки чеснока, один красный ямайский перец, три листика мяты, тридцать черных оливок без косточек, одну суповую ложку уксуса, четыре суповые ложечки оливкового масла, соль и перец.

— И как вы все это готовите?

— Баклажаны и ямайский перец поджариваются на горящих углях, не забыть только, проколоть в нескольких местах баклажаны и перец, потом, с еще горячих, с них снимают кожуру. В деревянной посудине толкут лук, чеснок, мяту и оливки. Потом туда добавляют баклажаны и перец и все это продолжают растирать, помешивая. Затем тоненькой струйкой, все время тихонечко размешивая, туда льют оливковое масло. Ну а потом добавляют соль, обычный перец и уксус.

— А вот это блюдо? — показала очень заинтересовавшаяся Джейн на тарелки наших соседей.

— Это? Это рагу. Делается в большом котле, куда вливают пять литров подсоленной воды с пряностями, кладут четыре бараньи и свиные ноги, две вырезки, четыре мозговые бычьи кости, один бычий хвост, баранью лопатку, четыре морковки, веточку сельдерея, немного зеленой капусты, две луковицы (порей), маленькую тыкву, полкило белых сухих бобов, черные сухие бобы, красные сухие бобы, зеленый горошек, четыре простые луковицы, четыре дольки чеснока, листья горчицы, соль, перец, стакан уксуса, четыре стакана оливкового масла, ложку разведенной горчицы…

— Мы берем баклажанную икру, — решил я. — И скажите, пожалуйста, — добавил я, чтобы положить конец кулинарии, — вы знакомы с вашим соседом, там, в красном доме, в середине улицы?

— О! Очень странный тип! Это поляк, из благородных, я полагаю. Вообще-то я не знаю, чем он занимается. Но, кажется, он философ… и поэт!

Проглотив наспех ужин, мы вышли из кафе и направились к дому. На его темном фасаде светилось только одно окно на первом этаже.

Не сговариваясь, мы с Джейн толкнули тяжелую деревянную дверь. Как и накануне, мы очутились в сумрачном коридоре… и вдруг некий рыцарь наставил на нас свой меч. Застыв в темноте, не зная, что делать, мы зачарованно смотрели, как он направлял на нас угрожающее оружие. На его голове красовался шлем с забралом, а меч был обоюдоострым, им можно было и проколоть, и рассечь противника. Был у него и щит, треугольный, зауженный книзу, слегка выгнутый, сделанный из дерева, обитого кожей. Плечи под доспехами почему-то не были защищены. Я крадучись приблизился к нему и сильно ударил ребром ладони между шеей и плечом. Левой рукой я подхватил выпавший меч, а сам рыцарь тяжело рухнул к моим ногам.

Я наклонился: передо мной лежал… манекен в кольчуге и защитных штанах из переплетенных кожаных ремешков. Мы с облегчением улыбнулись и на цыпочках двинулись по коридору, как и накануне, но, в этот раз, осматривая первый, цокольный этаж. Во всех комнатах беспорядочно громоздились доспехи, старая мебель, подшивки газет и самые невообразимые предметы старины.

В большой комнате, где проходило собрание, было очень темно. Джейн вынула из сумочки фонарик и направила луч на стол, заваленный различными документами. Она осветила лист пергамента с текстом на французском: И сказал мне святой старец: дабы успешно окончилось твое путешествие, в котором я буду тебе опорой, пройдись по этому саду, чтобы увидеть, как лучше воспользоваться лучом Божиим. И Царица Небесная, моя любовь к которой неизъяснима, одарит нас своею благодатью, так как рядом с тобою я — твой верный Бернар.

— Сен-Бернар, Устав Храма, — произнес замогильный голос.

Мы с Джейн одновременно резко обернулись.

— Первые положения Устава были разработаны во время Троянского собора в 1128 году и введены святым Бернаром. А я — Великий магистр Храма.

Человек, стоявший перед нами, был не кто иной, как Йозеф Кошка.

— Что же это за орден? — поинтересовался я.

— Мы — те, кто обвиняет Церковь в запугивании души ненужными суевериями и в навязывании безосновательных верований. Наше учение распространялось веками, расходилось по всем странам сперва открыто, потом тайно, так как Церковь объявила нам войну под предлогом, что наш орден якобы отрицал религию Христа. Мы обращаемся к тем, кто презирает их верования и желает стать рыцарями и кто захочет безропотно носить благородные доспехи послушания!

Йозеф Кошка умолк и подошел поближе. Маленький фонарик, освещавший лицо, высветил его ужасный профиль.

— Это было 14 января 1128 года, в день Сен-Хилара… В церкви, где проходила церемония, при открытии собора были зажжены свечи и канделябры. Пока писарь ассамблеи заносил на пергамент декларации ораторов, богословы, епископы и архиепископы знакомились с рыцарями, присутствовавшими на этом торжественном заседании. Председателем церковного собора был папский легат кардинал Матье д'Альбано. Именно у этого-то собрания рыцарь Юг де Пейн и испросил разрешения разработать Устав новой организации, которую он только что основал. Орден создавался для защиты паломников Святой Земли и дорог, ведущих в Иерусалим. Тогда-то и родился Тампль,[12] который просуществовал до… до предательства и смерти на костре Великого магистра, несправедливо обвиненного в гнуснейших преступлениях!

Подойдя к стене, он показал висевшую на ней картину.

— Это копия «Воспитательниц дофина» Веласкеса, — шепнула Джейн.

— Будучи допущенным в орден Сантьяго, художник внес изменения в свою картину, чтобы изобразить себя в одежде тамплиера с крестом ордена. Но вы видите мой меч, — продолжал Кошка, обращаясь ко мне. — Этот клинок — наш меч, меч тамплиеров, «Нотр-Дам»… Тот, который воины в черных плащах получают после обряда посвящения, тогда же им даются и белые плащи…

• Предыдущая
• 31/56
• Следующая