Двойник (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич - Страница 50

— Иван Иванович, я вам ужасно завидую! Как вы можете все это запомнить? — искренне восхитился я. — Вот я помню, что у моего пра-прадедушки императора Александра Второго было шесть сыновей, но их детей уже и не вспомню.

А напрасно, — хмыкнул Иван Иванович. — У Александра Николаевича был еще и шестой сын, Павел. Так вот, от Павла Александровича идет еще одна ветвь. Ныне здравствует ваш родственник Дмитрий Павлович — кузен императора. Он еще не стар, но часто болеет. Правда, его сын Павел Дмитриевич погиб в возрасте десяти лет.

— Получается, совсем недавно?

— Да, два года назад. Мальчик пошел купаться и утонул.

Любопытно. Два года назад с цесаревичем происходит несчастный случай. В это же время на охоте гибнет его двоюродный дядя и тонет еще один претендент на престол? Конечно, все может оказаться и совпадениями. Но здесь я позволю своей паранойе разгуляться: Похоже, что кто-то уничтожает претендентов, расчищая себе дорогу на престол…

Ах да, мы же еще не упомянули моего «дядюшку» — Кирилла Владимировича, родного брата «отца». И его, и его детей тоже не стоит сбрасывать со счетов…

Мне захотелось обхватить голову руками. У всей ближайшей родни есть причины желать моей смерти. А самое главное, глупо надеяться, что кто-то из них решит отказаться от гонки за власть из благородных намерений.

Весь день и вечер всё больше не находил себе места. Во-первых, меня всерьёз обеспокоило всё ухудшающееся самочувствие императора. И беспокоило меня не только то, что он в любой момент может умереть.

Я вдруг со всей серьезностью осознал, что после того как императора не станет, ответственность за империю ляжет на одного меня. Я должен буду принимать решение. Я должен буду управлять страной. Если раньше это была лишь перспектива, пускай и вполне серьёзная, то сейчас это всё меньше выглядит как роль. Сложившаяся ситуация всё больше и больше превращалось в реальность.

А если учесть то какие события скоро могут произойти, я вполне начинаю понимать, императора Александра с которым виделся в том полусне. Он тогда сказал, что с радостью бы отказался власти. Если честно, меня всё чаще посещают мысли, что я, наверное, тоже отказался бы. Наверное, это просто мандраж перед грядущим. Ещё и предполагаемый список лиц желающих занять моё место подливает масло в огонь. Смерти Андерсона и Федышина тоже из головы не шли.

Если отстраниться и поглядеть на себя со стороны, то впору посмеяться, тоже мне, наследник... Но пока я находился в этих переживаниях, параной не отступала.

Я вдруг решил вспомнить, что совершенно ни к чему не готовился. Да и вообще, готов ли я к такому? Император видел что-то при помощи своего предвидения, но всё ли он на самом деле видел? А может быть всё наоборот? Может, меня, как бычка отдали на заклание, и мне суждено погубить величайшую страну? Ну а потом все скажут, что это двойник страну погубил, а не настоящие Романовы…

Чем больше я об этом думал, тем больше теорий возникало в моей голове, и донимали меня.

Пускай это парадокс, но спасался я в других тревожных мыслях. Я думал о Марине, и что она чувствует сейчас. К каким выводам пришла, после того как схватила меня за руку. Для неё ведь диагностика вернее чем глаза. Она лицо может не узнать, но коснётся рукой и сразу поймёт что за человек.

От мыслей об императоре отвлёкся, но думать о Марине, похоже, ещё опаснее. Не успел оглянуться, как уже продумывал план о скорейшей встрече. Да и не только о встрече…

Поймал себя на мысли, что неплохо бы убедить Николая издать указ, что император сам решает кого в жёны брать… Да только он вряд ли согласится. Ответит, мол: Император не может жениться по своему усмотрению. Брак императора это сильнейший инструмент власти.

Я устало потёр виски.

Николаю Александровичу я помочь никак не могу, только и остаётся что ходить из стороны в сторону. Читать не хотелось. Общаться с кем-то, вроде, Кутепова тоже желание не было. Иван Иванович сейчас не поможет, рискует лишь вызвать раздражение. Он ведь социалист. Ему в радость, что императора сколько не станет, да только невдомёк ему, что и Россия ослабнет. Сам не понимает, что желая развала монархии, жаждет тем самым и развала страны.

Пускай я и не на своём месте, но я не собираюсь задирать лапки кверху. Я им покажу что такое по настоящему великая страна…

Не успел удивиться своим мыслям, как в комнату постучали.

От тяжёлых раздумий меня отвлек Трофим.

— Ваше высочество, меня врач прислал, — отчитался камердинер, — говорит Его императорскому величеству полегчало, и он хочет видеть вас.

Я едва удержался, чтобы не броситься со всех ног к покоям императора.

Николай Александрович, стоило мне войти, встретил меня острым взглядом. Его лицо побелело, а круги под глазами совсем почернели.

— Как ваше самочувствие? — тут же спросил я, стараясь не показывать волнения.

Император пошевелил губами, будто силился что-то произнести, но я не расслышал ни слова и поспешил приблизиться.

А ведь я сам себе не отдавал отчёт в том, как сильно разволновался.

Я упал на колени прямо рядом с кушеткой, и приблизился к Николаю Александровичу, чтобы расслышать, что он говорит.

— Столько всего тебе рассказать нужно, Сашка, да если только попытаюсь, так и умру, — усмехнулся он.

Не знаю что хотел услышать, но меня аж досада взяла. А чего он до этого мне ничего не рассказывал? Было ведь время.

— Жаль раньше не знал, — прошептал император, будто прочитав мои мысли.

— У вас было видение? — догадался я.

— Ты главное не отступай, — Николай Александрович приподнял вялую кисть и положив её мне на плечо, на удивление сильно сжал. — Как бы страшно не было, ни шагу назад. Ты должен быть железным. Весь мир на тебя будет смотреть, и он должен видеть помазанника божьего. Сильного, уверенного в себе и своей империи.

Рука императора безвольно соскользнула с моего плеча.

— Что вы видели? — спросил я.

— Ты скоро и сам всё увидишь, — уголок рта Николая Александровича слегка искривился. — Я, может, недельку протяну ещё, но теперь ты решаешь. Я совсем плох.

Ничего внятного, император так и не сказал. Я пробыл с ним до тех пор, пока он не уснул. Но когда я собрался уходить, он окликнул меня на пороге:

— Времени у тебя совсем мало. Ты закончи личные дела. Потом совсем не до того будет.

Я едва подавил в себе порыв задержаться и расспросить его подробнее. Всё равно ничего не добьюсь. А терзать расспросами умирающего, как минимум негуманно. Ему нужен отдых.

На пути к покоям. меня снова перехватил Трофим:

— Ваше высочество, вас к телефону вызывает его высокопревосходительство генерал Кутепов.

Я лишь кивнул и молча последовал за слугой.

— Добрый вечер, Александр Павлович.

— Эх, хотел бы пожелать того же, но вечер не добрый, — угрюмо ответил Кутепов.

— Что стряслось? — устало спросил я.

— Снова газетчики отличились, — ответил он. — Вышла вечерняя газета, в которой расписана гибель вашего друга Андерсона.

— Как это? Вы журналистов выпустили что ли?

— В том то и дело, что нет. Я уже занимаюсь, вопросом. Один мой агент заявил, что новость была готова ещё утром, пока Андерсон на ваши вопросы отвечал.

— И это конечно же тоже есть в газете, верно? — уточнил я.

— Если вы про вашу косвенную связь с этим, то да, верно. Кто-то слишком уж умный против вас играет. Вот я доберусь до этого умника…

Я услышал характерный стук кулака по столешнице.

— Вы лучше скажите, ка допустили такое? — хмуро спросил я. Лишнего я бы себе не позволил, но орать мне хотелось.

— Виноват, — сокрушённо ответил генерал. — Да у меня весь день всюду беспорядки на улицах, будто сами не знаете. Только и успеваю что людей рассылать.

— Что еще за беспорядки? — удивился я.