Плацдарм (СИ) - Звонарев Сергей - Страница 30

— Наверное, можно и так сказать. Вот здесь, — он ткнул пальцем в страницу, — для меня основная сложность: переход от двадцатой формулы к двадцать первой.

Профессор взял страницу и внимательно прочитал абзац, указанный учеником.

— Хм. Ты разве не узнал эти преобразования? — Громов строго посмотрел на Сашу.

Тот виновато покачал головой.

— Он действует по аналогии с расчетом вероятности радиоактивного альфа-распада. Там тоже подбарьерное туннелирование. Да, Саш, квантовую механику тебе надо бы подучить.

С этими словами Громов вернул ему отчет.

— А мы можем взять это с собой?

— Не думаю. Стоун и так рискнул, приведя нас сюда. Если мы что-то заберем, что подставим его под удар. — Профессор взглянул на часы: половина первого. — А вот переписать можно, этого никто не запрещал. Знаешь, с чего начать?

— С формул? — спросил Саша.

Профессор усмехнулся.

— Эх, молодость. Сначала кратко перепиши выводы, а потом список литературы. А потом уже формулы.

Саша едва успел начать работу, как за дверью, ведущую в зал торжеств, послышались шаги и мужские голоса. Дверь резко открылась, и в зал вошли двое американских пехотинцев с оружием. Позади них мелькнула хозяйка, ретировавшаяся, как только открылась дверь. Один из пехотинцев остался возле входа, а второй направился к работавшим в зале.

— Кто вы и что здесь делаете? — спросил пехотинец.

— Профессор Громов, совместная союзническая экспедиция, — профессор достал из внутреннего кармана пиджака документ и протянул американцу. — А это мой помощник, Александр Быстров, он тоже в списке допущенных. Мы разбираемся с документами.

Солдат, едва взглянув на бумагу, вернул ее профессору.

— Вы не можете находиться здесь без разрешения. Мы проводим вас к выходу прямо сейчас.

Громов изобразил на лице крайнее изумление.

— Прошу прощения, мы занимаемся здесь важными исследованиями. Свяжитесь, пожалуйста, со штабом генерала Эйзенхауэра…

Имя Стоуна профессор не стал упоминать, чтобы не подставить его.

— Вы должны немедленно покинуть территорию замка. — Солдат недвусмысленно передернул затвор.

Громов, выдержав театральную паузу, ледяным тоном сказал:

— Хорошо. Александр, мы уходим. Собирай бумаги и пошли.

С этими словами профессор обернулся к солдату и сварливым тоном добавил:

— Сообщите, пожалуйста, ваши имя и звание. Я буду жаловаться на ваши действия.

Солдат усмехнулся.

— Жаловаться будете потом, а сейчас выполняйте.

— И все же я настаиваю, чтобы вы представились…

Под эту перепалку Саша сунул-таки в полевую сумку листы, что он держал. Американец либо не заметил этого, либо не придал значения.

— Как вы здесь оказались? — спросил солдат, пока они спускались к выходу.

— Это древний немецкий замок с богатой историей, — охотно ответил Громов. — Мартин Лютер, знаменитый религиозный реформатор, перевел здесь библию на немецкий. Гете тоже здесь бывал, и не один раз.

Они вышли во двор.

— И кто вас сюда проводил? — допытывался американец.

— Никто, мы сами дошли. Я был здесь еще до войны, так что дорога мне известна.

Подойдя к машине, солдат открыл дверь:

— Садитесь, вас отвезут.

— Куда?

— В город. Оттуда вы уже сами доберетесь, куда вам нужно.

Это было не предложение, а приказ. Громов с Сашей подчинились.

— Ты забрал бумаги? — тихо спросил профессор.

— Да, — ответил Саша, — но раньше вы не хотели?

Громов выдержал паузу, а потом со вздохом сказал:

— Я передумал. Видимо, пришло время переходить от сотрудничества к сделкам. Но про Стоуна — никому ни слова. И про бумаги.

Саша понимающе кивнул.

Саша, урвав пару часов в напряженном графике, решил съездить к Маше, потому что не видел ее уже несколько дней — после того собрания, на котором он агитировал медсестер, освобождавшихся после демобилизации, перейти на работу в машиносчетную станцию при КБ-45. Надо сказать, что его агитация имела успех — штат станции уже был заполнен на две трети. «Молодец! Я же говорил, что ты справишься, — сказал Громов, подписывая очередное заявление о приеме на работу. — Завтра прилетит специалист из Москвы, он научит девушек, как обращаться с табуляторами, и можно запускать расчеты!» Саша полностью разделял удовлетворение профессора, однако его удивляло одно обстоятельство: Маша заявление до сих пор не подала. Может, что-то случилось, беспокоился он, а я об этом не знаю?

Саша увидел Машу у входа в госпиталь — она о чем-то разговаривала с другими медсестрами. Возле входа стоял «Студебекер», в который грузили медицинское оборудование. Врач распоряжался погрузкой, следя за тем, чтобы ничего не испортили. Саша затормозил возле ворот и оставил там машину — ему, как начальнику машиносчетной станции, Громов выбил газик. Маша, заметив его, приветливо помахала рукой, и, попрощавшись с подругами, пошла навстречу Саше.

— У тебя машина, — заметила она, поздоровавшись, — растешь!

Саша смутился.

— Это формальность, по штату положено, — сказал он. — Я не просил, но Громов настоял.

— Здорово, — ответила Мша и замолчала.

Возле госпиталя был небольшой зеленый сквер со скамейками, там прогуливались выздоравливающие. Из приемного покоя двое санитаров вытаскивали кровати, ставили их вдоль стены, а сверху клали тюки с одеждой.

— Госпиталь переезжает? — спросил Саша.

Маша кивнула.

— Куда же?

— Куда-то в Подмосковье. Говорят, в Воскресенск.

— А ты? — неожиданно для самого себя спросил он. Еще минуту назад Саша был уверен, что Маша останется здесь, с ним, но теперь почему-то засомневался в этом.

Девушка ответила не сразу. Оглядевшись, она предложила сесть на свободную скамейку. Нехорошее предчувствие, появившееся у Саши, еще больше укрепилось.

— Я думаю поехать с госпиталем, — наконец, сказала она.

— Но как же так… — Саша, хотя отчасти и был готов услышать это, все же растерялся. — Я думал, мы будем работать вместе. Ведь все складывается так удачно.

Маша грустно улыбнулась.

— Удачно? Ты хочешь, чтобы я работала в машиносчетном бюро?

— Ну…да, — ответил он. — Это работа как раз для девушек. Там все довольно просто, надо шаг за шагом быстро и правильно выполнять определенные действия, тебя научат за пару дней. Я уверен, что ты справишься…

Тут он осекся, сообразив, что пошел не в ту степь.

— Тебе не нравится это, да? — тихо сказал он. — Извини, я не понял.

Маша с волнением ответила:

— Понимаешь, у меня есть профессия. Я — медсестра. Я училась этому три года, и далось это мне совсем непросто. И я собираюсь учиться дальше, может быть, поступлю в институт, сейчас у фронтовиков есть льготы…

А ведь и правда — она фронтовик, мелькнуло в голове у Саши, я как-то совсем не думал об этом. Ему стало неловко — в самом деле, с чего он решил, что Маша бросит госпиталь и пойдет вставлять перфокарты в табуляторы только ради того, чтобы быть с ним рядом? Глупости какие! А еще, сколько бы он потом ни убеждал себя в обратном, Саша почувствовал разочарование и даже обиду — ему-то казалось, что он как раз хорошо все устроил.

— Значит, тебя не демобилизуют? — спросил он.

Маша покачала головой.

— Главврач предложил мне остаться. Сказал, что повысит до старшей медсестры. Он считает, что я подхожу для этой работы.

— Здорово, — сказал Саша, и, проглотив комок в горле, неискренне добавил: — я рад за тебя.

Девушка впервые за весь разговор посмотрела ему в глаза и улыбнулась:

— Спасибо. Я знаю, тебе было непросто сказать это.

— Да нет, что ты… — пробормотал он, — совсем несложно…

Она рассмеялась.

— А вот врать ты не умеешь, — сказала Маша, — и мне это очень нравится. Пойдем, — она взяла его за ладонь и слегка потянула, — проводишь меня.

Через сквер они пошли обратно, к главному входу в госпиталь. Загруженный «Студебекер» уже уехал, но на его месте стоял следующий, пока пустой. Легко раненые и выздоравливающие грузились в машину с открытым верхом.