Хроники бессмертного суицидника (СИ) - И Сергей - Страница 44

[Циллиана: Правда?]

[Мун: *несправедливые звуки*]

[Тава: Это наше место… Мы здесь всегда сидим…]

[Кацо: Хм?]

Глаза Кацо сдвинулись с нахальной Мун на подавленного Тавагото. Нужна была всего секунда, чтобы зверолюд в жёлтом балахоне вспомнил этого аптапаро.

[Кацо: Так ты тот самый плакса… Как я погляжу, мир тесен.]

[Циллиана: Кацо… Он был на похоронах Бернадет…. Да и при её смерти тоже.]

[Кацо: Да? А я его даже не заметил.]

Для своих лет этот мальчишка был просто до абсурда уверенным и дерзким, что не могло не раздражать Мун.

[Мун: *звуки ядерной боеголовки, вонзающейся в сухую землю с высоты в 271 километр*]

[Кацо: Ай!]

Девочка, не в силах более терпеть такое поведение, попросту ущипнула мальчишку, из-за чего тот взвился от, по его мнению, непомерной боли и соскочил на пол, потряхивая своей рукой.

[Циллиана: Хи-хи.]

[Кацо: ЧТО ЗДЕСЬ СМЕШНОГО?!]

[Мун: *победные звуки усаживающейся на лавку девочки*]

[Циллиана: Что ты так реагируешь на обычный щипок, конечно.]

[Кацо: Слушай… Циллиана, пока что ты единственная женщина, которой я доверяю… Не стоит меня огорчать…]

[Циллиана: Да не злись ты.]

[Кацо: Эхх…]

[Тава: …]

Кацо ещё пару раз дёрнул ладонью и слегка раздражённо присел за другой столик.

[Тава: Ты не доверяешь женщинам?]

Подняв свои слегка пустоватые зелёные глаза, зверолюд взглянул на мальчишку, казалось бы, собираясь его убить.

[Кацо: …Нет, не доверяю… И тебе не советую, плакса.]

[Тава: …]

[Кацо: Женщины иррациональные и меркантильные, ими больше движут животные инстинкты, нежели разум… В мире мужской рассудительности они лишь отвлекающий фактор, не более.]

[Тава: Но… С чего ты так решил?]

[Кацо: Поверь, у меня есть на то причины, и с тобой ими делиться я не намерен.]

[Циллиана: Кацо, ты слишком груб?]

Девушка слегка нахмурилась, что вообще было очень редким для неё явлением.

[Кацо: Нет, Циллиана, это вы с Филькой слишком добрые… Нельзя хорошо относиться ко всем — иначе какая вообще цена вашей доброте?]

[Циллиана: …]

[Тава: Ценность доброты?]

[Кацо: Конечно… У всего есть своя ценность, разве это не очевидно, аптапаро? Если богатый вельможа раздаёт каждому крестьянину по батону хлеба — это малое добро. Если нищий делится с тобой последним куском хлеба, лишь бы спасти тебя от голодной смерти, — это большее добро… Чем чаще ты ощущаешь что-то хорошее, тем больше оно теряет в цене… Можно сказать, что добро изнашивается.]

[Тава: …]

[Кацо: Не буду дожидаться того, как ты снова задашь глупый вопрос.]

Мальчик поднялся с места и двинулся к выходу.

[Кацо: И да, Циллиана, я поговорил с корчмарём — он выделит тебе комнату и повысит зарплату.]

[Циллиана: Что?]

[Кацо: Вот это и есть большое добро.]

Кацо хлопнул дверью, и белокурая девушка осталась в полной ошеломлённости совсем одна.

Тавагото будто находился в каком-то ступоре, таращась на входную дверь, а Мун уже которую минуту отчаянно стучала кулачками по столу, показывая пальцем на свой живот. Вместо того, чтобы вступать в словесную перепалку, она предпочла ожидать своего подноса с уже привычной, но от того не менее вкусной яичницей. Тем не менее, официантка прямо сейчас стояла перед ней, не предпринимая, ровным счётом, никаких действий, дабы удовлетворить уже достаточно громкие потребности её животика.

[Мун: *стук*]

[Тава: …]

[Циллиана: …]

[Мун: *очень громкий стук*]

[Циллиана: Ах… Точно, простите, пожалуйста, я совсем забыла о своих обязанностях…]

Белокурая девушка поспешно поправила свою причёску, отряхнула фартук и помчалась к стойке, где уже стояла парочка подносов.

[Мун: *довольные звуки*]

[Тава: …]

***

[Тава: …]

[Мун: …]

Уже было близко к полудню.

Шаркая по хрустящему снегу, две мелкие фигуры серо-коричневыми точками медленно двигались в сторону от главных стен Йефенделла. Здесь снег мёл как-то уж слишком разъярённо, чуть ли не превращаясь в метель. У Мун, конечно, с утра не осталось симптомов простуды, но это было уж слишком подозрительно, что подобное так быстро прошло.

[Тава: …]

[Мун: …]

Именно поэтому аптапаро с чёрными кудрями сейчас шёл в одной своей привычной и уже слегка стёртой зелёной рубахе с кое-где уже потерянными пуговицами.

[Тава: …]

[Мун: …]

Девочка была укутана сразу в две шубки, одна из которых, впрочем была где-то в два раза больше её самой, но она хотя бы не мёрзла. Выглядела, Мун, тем не менее, очень комично — рукава тянулись меховыми хвостами по снегу, а серые прямые волосы укрывала большая шапка ушанка, закрывающая девочке практически всё кроме одного глаза, носа и рта.

[Тава: …]

[Мун: …]

Всё-таки Тавагото, и правда, был неуязвим к холоду — как минимум, он вообще его не чувствовал.

[Тава:…]

[Мун: …]

Пока девочка резвилась со своими длиннющими рукавами, вырисовывая ими разные фигуры на снегу, аптапаро уныло тырился в сверкающие сугробы, думая о чём-то своём.

[Тава: …]

[Мкн: …]

Дело в том, что Тавагото успел разочароваться… Да, было бы очень круто и весело, если бы он просто повзрослел и изменился по щелчку пальца, но…

[Тава: …]

[Мун: …]

Этого не произошло.

Он напитался уверенностью. Он захотел мести. Он возжелал возмездия.

[Тава: …]

Но к чему это привело?

В том-то и дело.

Абсолютно ни к чему.

[Тава: …]

И самое страшное, что с каждым днём его уверенность всё таяла и таяла, а образ улыбающейся Бернадет… Он просто испарялся.

Позавчера он забыл, как выглядели её ногти, вчера — туфли…

[Тава: …]

Никаких решительных действий он не предпринимал, а мотивация их совершать потихоньку гасла, тлея мраком отчаяния.

[Тава: …]

Неужели он был настолько слаб, что не мог даже использовать то, что было ему дано?

[Тава: …]

[???: Простите, пожалуйста, вы не подскажите, где тут Висловка?]

[Тава: …]

Тавагото даже не заметил, что уже продолжительное время на горизонте маячило какое-то тёмное пятно, постепенно приближающееся к двум аптапаро.

Это был какой-то мужчина — лет тридцати, может сорока, с небольшой щетиной, карими глазами и тёмными рассыпчатыми бровями. Он был в тёмном полушубке — совсем небольшом и тонком, отчего всё его тело дрожало.

[Тава: Я не знаю…]

[???: Ах… Как же жаль… Меня ограбили по дороге…]

Его взгляд упал на девчушку, не прекращающую играться с меховыми рукавами своего старшего напарника.

Незнакомец резко приблизился к ней и сорвал с неё шубу, нацепив её на свои продрогшие плечи.

[Мун: *недоумевающие звуки*]

[Тава: …]

[???: Я одолжу курточку ненадолго.]

[Тава: Но она нам нужна, чтобы…]

[???: Слушай, мужик, я в Кровицах живу, в Погорелье. Там дом недавно какой-то обвалился, я там и поселился — найдёшь, там сразу у поворота.]

Мужик радостно похлопал юношу по плечу и пошёл дальше, оставив его за спиной.

[Тава: …]

Он был настолько жалким, что не мог даже отстоять жалкую шубу.

[Тава: …]

Этот кусок меха… Его просто отобрали у аптапаро, и он ничего с этим не сделал…. Снова.

[Тава: …]

Теперь, возможно, Мун замёрзнет, а те дни работы во дворце пойдут насмарку.

[Тава: …]

Но этот черноволосый парень с горбинкой на носу, мутными зелёными глазами и вечно робким выражением лица… Он просто привык прогибаться под других.

**…

[Тава: Верни мне шубу.]

[???: Чего?]

Мужик ошарашенно обернулся.

Тавагото, сомкнув свои дрожащие кулаки, смотрел прямо ему в глаза, отчаянно нахмурив брови.