Личная игрушка мажора (СИ) - Адри Дарина - Страница 40

Он напрягается, замирает. Я вместе с ней. Ожидание ответа просто невыносимо. Но даже если она мне откажет, я буду задавать ей этот вопрос завтра, послезавтра и так каждый день, пока она не согласится.

— Я… боюсь, — шепчет она.

Обхватываю ее пухлые сладкие губы своими, тягуче целую. Так, чтобы поняла, что я серьезен. Так, чтобы забыла все свои сомнения. Так, чтобы доказать самому себе, что я не отступлюсь.

Ника обвивает своими тоненькими нежными ручками мою шею и отвечает на поцелуй. Я подхватываю ее и аккуратно укладываю на кровать. Покрываю поцелуями каждый свободный миллиметр, но не иду дальше.

Чувствую, как Ника тает в моих руках, становится мягкой, податливой, как разогретый пластилин. Как она расслабляется, отпускает все свои страхи. Хочу защитить ее от новых. Хочу сделать ее счастливой. Раз и навсегда.

С трудом отрываюсь от Ники и ложусь рядом. Ника прижимается ко мне, как маленький зашуганный котенок. Глажу ее по золотистым шелковистым волосам, перебираю их пальцами и с удовольствием вдыхаю нежный аромат Ники.

— Ты же знаешь, что я настойчив? — она поднимает на меня голову. — Ты выйдешь за меня замуж?

— А если скажу “нет”, будешь шантажировать? — Ника отодвигается и прищуривается, глядя на меня.

— Нет, — пожимаю плечами. — Буду добиваться твоего согласия другими способами.

Она качает головой и утыкается мне в грудь. В этом ее действии столько искренности и доверия, что тепло разливается по венам, даже дышать становится сложно. Хочется обнять весь мир. Но я обнимаю только Нику. Потому что в этот момент она и есть для меня весь мир.

— Я согласна… — глухо выдыхает она, а у меня на душе будто фейерверки взрываются.

Твою мать! Она согласна!

Мне настолько уютно в руках Макса, что я понимаю, мое сердце уже сделало свой выбор. Может быть, оно и глупое, но сейчас я доверяю ему.

Прячу лицо на груди Макса, чувствуя его дерзкий аромат, смешанный с запахом свежего белья. И я уже знаю ответ на его вопрос.

— Я согласна, — зажмурившись, говорю я.

Макс перекатывается, подминая меня под себя, нависает и отчаянно целует. Страстно, жадно, будто мечтал об этом долгие годы и теперь получил, поэтому не может оторваться. Я отвечаю ему взаимностью. Да, так и должно быть. Все верно.

— Пропуск я тебе оформил, номер твоего Сереженьки-курьера ты знаешь, не скучай без меня, — Макс притягивает меня к себе и нежно целует. — М-м-м… Шоколад?

— Всего лишь какао, — смущенно улыбаюсь я, облизав губы. — Я хочу сегодня сама что-нибудь приготовить… Можно?

Он неотрывно смотрит на мои губы, и его взгляд темнеет.

— Если ты продолжишь меня соблазнять, то я во-первых, никуда не поеду, а во-вторых, у тебя не получится просто ничего приготовить, потому что будет некогда, — Макс снова тянется за поцелуем, но я отпрыгиваю от него:

— Тебя уволят за прогулы, — смеюсь я. — Ты и так несколько дней не появлялся в баре.

— Поверь, они без меня не заскучали, — хмыкает Макс, но не спорит. — Но проверить их надо, ты права.

Обманным движением он все же умудряется меня поймать и поцеловать, а потом отпускает, подмигивает и уходит.

Остаюсь одна в огромной квартире и, честно говоря, не понимаю, чем себя занять. Уже не первый день. Последнее время я была как будто в постоянной круговерти, все время что-то случалось, я куда-то влипала… До этого я бы просто начала убираться и выгребать мусор за отчимом…

Воспоминание об отчиме заставляет содрогаться. Но Андрей Аркадьевич вместе с загадочным крестным Макса обещали проконтролировать, чтобы он уже точно не вышел из тюрьмы до суда.

Мама оборвала мне телефон с претензиями и угрозами, поэтому Макс отобрал у меня его и заблокировал ее номер.

Осматриваю содержимое холодильника и прошу Сергея прислать мне с готовой едой еще и продукты, он как раз тестирует расширение своего бизнеса. Не все же нам питаться из контейнеров. Хочу, чтобы Макс чувствовал мою заботу так же, как я чувствую его.

В комнате Макса стоит шкаф с большим количеством книг. Мама бы давно их все пораспродала, потому что по ее мнению, это просто пылесборники. Непривычно, что тут их аж целый шкаф. Выбираю уже третью за ту неделю, что я живу у Макса, и спускаюсь в гостиную, чтобы устроиться на диванчике и почитать.

Внезапно раздается трель входного звонка. Доставка? Так быстро?

Открываю, беспечно не выглянув в глазок. Это не доставка. На пороге стоит Серафима Петровна.

— Здравствуй, деточка, — надменно говорит она и, не дожидаясь приглашения, заходит в квартиру. — Хорошо он тут устроился, вкус к прекрасному это у него от меня. А вот вкус на девушек…

Она презрительно оглядывает меня с ног до головы…

— Тоже прекрасный от вашего мужа? — у меня не получается сдержать колкость.

Мама Макса поджимает губы, отчего ее лицо становится чуть старше.

— Не об этом речь, — она достает из сумки какие-то бумаги. — Речь о том, чтобы ты перестала пудрить голову моему сыну. Прекрасно знаешь, что ты ему не пара.

— Серафима Петровна, мне кажется, Максим уже достаточно взрослый, чтобы принимать решения самостоятельно, — говорю я, но волнение внутри меня становится все сильнее.

— Ну, по всей видимости, нет. Еще и Андрей ему потакает, — она протягивает мне бумагу в файле. — Если тебе не хватает ума, чтобы уйти из жизни моего сына, то пусть хватит хотя бы совести.

Я беру бумагу и пытаюсь хоть что-то там понять. Это явно какой-то бланк анализов. Пытаюсь вчитаться, но руки от волнения дрожат, и буквы скачут.

— Что это? — хмурюсь я.

— Точно ты дура непроходимая, — усмехается Серафима Петровна и выдергивает из моих рук листок. — Это результат анализов. Анжела беременна.

Пока я пытаюсь переварить все сказанное мамой Макса и не уйти в эмоциональное пике, она довольно плюхается на диван и кладет ногу на ногу.

— Ну и почему ты все еще здесь? — она выгибает бровь и очень выразительно показывает на дверь глазами. — Не переживай, Максима я тут подожду и расскажу ему, что ты поняла, что это нечестно обманывать такого замечательного парня и зариться на его деньги. Кольцо оставь на столике.

Она небрежно машет рукой и берет книгу, которую я только что читала. У меня от обиды перехватывает дыхание. Обманывать? Хотеть от него только денег? В этот момент я почему-то вспоминаю уверенные крепкие руки Макса и то ощущение безопасности, которое я испытываю только рядом с ним.

Смотрю на Серафиму Петровну, и мне просто не хочется рядом с ней находиться. Вот ну ни капельки! Но сейчас почему-то упрямство и желание услышать то, как все обстоит на самом деле, от самого Макса перевешивает.

— Я никуда не уйду, — твердо говорю я. — Давайте, Максим вернется, и тогда мы как взрослые люди поговорим.

— Хочешь, чтобы он тебя как шавку подзаборную выкинул на улицу? Не можешь с достоинством уйти?

— Я, пожалуй, с достоинством останусь.

В этот момент раздается щелчок замка входной двери. Мы одновременно с Серафимой Петровной переводим взгляд на нее и видим входящего Макса.

— Я забыл телефон… — начинает он и, подняв взгляд, видит свою мать.

Она кривится, будто ногтем по стеклу чиркнула.

— Мама? — Макс сначала удивляется, а потом мрачнеет. — Что ты тут делаешь?

— Да вот, рассказываю Вероничке, что нельзя ребенка без отца оставлять, — тонким “сочувствующим” голоском говорит она. — Анжелочка беременна.

Макс подходит ко мне и обхватывает за плечи.

— Не знаю, радоваться за нее или сочувствовать, — холодно отзывается он. — Только Нике зачем об этом знать?

Серафима Петровна театрально выпучивает глаза и хватается за сердце.

— Максим! Как ты можешь? Кого я воспитала?! — охает она и делает вид, будто не может отдышаться. — Отказаться от своего собственного ребенка!

Чувствую, как пальцы Макса на моем плече сжимаются сильнее.