Миллионер и я (СИ) - Тигиева Ирина - Страница 10

Я участвовала в таврокатапсии[1]. Прыгала через быка, крутясь над его рогами в сальто, так, что покрытые древними фресками стены вращались вокруг, как в калейдоскопе. Но зрители — смуглые полуголые минойцы, увешанные золотыми украшениями, почему-то были недовольны. То и дело трясли меня за плечи и кричали:

— Бей! Бей! Очнись! Бей!

Я попыталась их игнорировать и закрутилась в сальто ещё быстрее, но и они не отставали. Один хлопнул меня по щеке и заорал в самое ухо:

— Бей!

— Да кого?! — разозлилась я.

Распахнула глаза и от неожиданности отшатнулась. Надо мной склонился Константинидис. Запылённое лицо перекошено, в глазах — лёгкое безумие.

— С-сумашедшая! — заикаясь, выпалил он. — С-совсем ненормальная! Думал, тебе конец! — и выдохнул с облегчением Сизифа, наконец-то затащившего свой камень на вершину горы.

— А зачем требовал, чтобы я кого-то била? — я силилась собраться с мыслями и хотя бы понять, где нахожусь.

— Кого била? —  Константинидис посмотрел на меня с явной опаской.

— Ну, кричал всё время «Бей, бей!».

— Я кричал «Эй!», так как сильно сомневаюсь, что тебя на самом деле зовут «какая разница»!

Надо же, даже в такой ситуации хватает сил ехидничать! Хотя, собственно... в какой ситуации? Я попыталась выйти из позы выброшенной на берег медузы и приподняться. Темнота, словно в гробнице — если бы не сотовый Константинидиса, не видела бы и пальцев на собственных руках. Подо мной, надо мной, вокруг меня — камни. Замуровали, демоны...

— Мы вообще... где? — голос прозвучал как-то жалко.

— Не догадываешься? Ты — точно кровопийца, утянула меня в свой склеп!

— Никуда я не... — и осеклась, схватившись за лоб.

Тео, размахивающий кулаками, миллиардер, сплёвывающий кровь... и я, судорожно цепляющаяся за него в попытке удержаться от падения... Лучше бы не вспоминала!

— Вспомнила? — словно прочитал мои мысли Константинидис. — Всякий раз, когда тебя вижу, что-то случается! Наверняка окружающие тебя демоны передушили всех моих ангелов-хранителей, поэтому после первой же встречи с тобой меня преследуют все тридцать три несчастья!

— Боже мой, какой текст, какие слова! — впечатлилась я и, осторожно пошевелив ногами-руками, попыталась встать на четвереньки.

— Мы чудом не убились!

— Наверное, ваше мощное тело смягчило удар. Недаром потащила за собой вас, а не Тео.

— Так ты специально... — начал он, но я его перебила:

— Вы слишком сильно приложились головой или с детства такой?

Константинидис обиженно засопел, не сводя с меня укоряющего взгляда.

— Что? — я поднялась на ноги. — Тащиться за нами к Скаросу я вас не приглашала! Не говоря о том, чтобы лезьть на скалу! Из-за меня у вас неприятности? Могу только вернуть «комплимент»!

— Твой парень бросил мне вызов! — огрызнулся Константинидис. — Проигнорируй я его, выглядел бы в глазах Эвелины слабаком!

— Как будто её глаза были устремлены на вас!

— Да как ты... На кого ещё?!

— А вы угадайте с одной попытки! Она ведь даже не собиралась к скале, пока не подошли мы с Тео!

— Хочешь сказать, из-за тебя? — растерялся Константинидис.

— Из-за Тео, дурень! — не выдержала я.

Но или крикнула слишком громко или просто так совпало, но камни вокруг нас опасно пришли в движение, а те, что под нами, закачались. Я только собралась испугаться, как вдруг Константинидис, душераздирающе завопив «Берегись!», сбил меня наземь, накрыв своим мощным телом. И одновременно с грохотом обвалившихся камней, я почувствовала резкую боль в лодыжке.

Первые несколько секунд, оглушённая грохотом, придавленная телом миллиардера, я не видела и не слышала ничего — не могла даже толком вздохнуть. Неужели нас завалило, Константинидис погиб, закрывая меня, и я теперь лежу под его изуродованным телом не в силах даже сделать вдох?! От этой мысли нехватка воздуха стала ещё острее, и я истерично забилась, силясь высвободиться из-под холодеющего трупа. Но «труп» вдруг зашевелился и, кашляя через слово, рявкнул:

— Перестань дёргаться! Все органы мне отбила, ненормальная!

— Так вы не... вы не... — с трудом выдохнула я и тоже зашлась в кашле.

— Каменная... пыль... — Константинидис наконец отполз в сторону и начал судорожно шарить по камням, раз или два пройдясь ладонями по моим ногам.

— Что вы делаете?! — просипела я.

— Пытаюсь найти сотовый! Хотя зачем? Ты же — кровопийца и наверняка видишь в темноте!

— Некоторых в трудной ситуации не оставляет оптимизм, а вас — токсичность! — зло фыркнула я. Мой сотовый остался в рюкзаке на вершине Скароса...

— Нашёл! — облегчённый вздох и на мгновение ослепивший меня луч света.

— А в лицо зачем направлять? — возмутилась я.

— Тебе ничем не угодишь, да? Я жизнь тебе спас, а ты ноешь из-за света в лицо!

— Так вот, что это было! — съязвила я.

— Нет, я к тебе целоваться полез! — вконец рассвирепел Константинидис.

— Ради вашей Эвелины надеюсь, что это вы делаете более умело — не выламывая ей лодыжки!

— Да при чём здесь... Ты что, ранена?

Свет сотового мгновенно метнулся к моим ногам, «выцепил» повреждённую, и с губ моего спасителя сорвалось:

— Господи Иисусе!

— Вы что, вывихнутых лодыжек никогда не видели? — раздражённо отозвалась я. — Хотя — откуда...

— Кровоподтёк какой и опухло всё! Это и правда я сделал? Сильно больно?

Слегка растерявшись от такой заботы, я выдала только ёмкое «Угу», и лишилась дара речи окончательно, когда Кир Константинидис, наследник миллиардов, наклонился к моей ноге и, сложив губы трубочкой, начал дуть на лодыжку.

— Почему так смотришь? — буркнул он, поймав мой взгляд. — Мне в детстве помогало...

— У вас было детство? — от растерянности я сморозила откровенную глупость и тут же постаралась исправиться. — Хотела сказать, были травмы в детстве?

— А что тебя так удивляет? — оскорбился он.

— Вас наверняка няньки из рук в руки передавали, так откуда взяться травмам?

— Не было у меня нянек — была всего одна! И ту бабушка потом выгнала!

— Бабушка?

— Да, она воспитывала меня, пока мне не исполнилось пятнадцать. Можешь встать? Нужно отсюда выбираться!

— И как? — вздохнула я, но руку ему подала и Константинидис дёрнул меня вверх, будто я ничего не весила. — Где мы вообще?

— Раньше на вершине Скароса располагалась крепость для защиты от нападений пиратов, — он осмотрелся, подсвечивая сотовым. — Крепость разрушило землетрясением, но под ней — целая система тоннелей, которые никуда не делись. Думаю, мы провалились в один из них.

— А теперь и он обвалился... Но в этот-то раз вас будут искать?

— Конечно, будут! Они и в прошлый собирались!

— А, ну тогда надежда есть, — съехидничала я. — Куда идти?

Оглядываясь по сторонам, Константинидис явно не обратил внимания на моё ехидство и только радостно выпалил:

— Вон туда, смотри! С одной стороны тоннель действительно завалило, но, кажется, там — проход!

Я попыталась наступить на повреждённую ногу, но боль пронзила до самой макушки, и, охнув, я повисла на Константинидисе.

— Больно, да? — посочувствовал он. — А зачем на неё наступаешь? Подставил же плечо!

— Как-то не сразу разобралась, — буркнула я. — Спасибо...

— Сочтёмся, — проронил Константинидис и, подхватив меня в охапку, двинулся в обозначенном им же направлении.

[1] Таврокатапсия — ритуальные прыжки через быка, известные по художественным материалам минойской цивилизации.

Переход был узким, подсвечивавший себе сотовым Константинидис то и дело задевал мною стены, да и нога начинала ныть не на шутку. Но я держалась изо всех сил, стараясь думать о приятных вещах — например, о Тео и как он за меня волнуется, и как обрадуется, когда я отсюда выберусь... Правда, нашу первую совместную ночь придётся отложить, но... будут ведь и другие!