Варяжское море. Часть II. Ярл (СИ) - Калинин Даниил Сергеевич - Страница 40

— Вперед! Не дайте им уйти, вперед!

Бешено орал ярл Гьорд, разворачивая хирд к изготовившемуся к битве противнику — он спешил атаковать его прежде, чем эсты успеют прижаться спинами к бортам ладей, и где клин наверняка завязнет. А через головы островитян в свеев густо полетят стрелы и дротики вендов…

Глава 17

Май 1062 года от Рождества Христова (6571 год от сотворения мира). Уппланд. Стоянка ушкуйников. Твердило.

Когда у соседей начался бой, вождь ушкуйников был уже готов дать команду к отплытию. На мгновение в его голове даже промелькнула мысль, что свеи как-то сумели договориться с чудью! И что драка на стоянке «союзников» затеяна, чтобы последние могли беспрепятственно подобраться к ладьям, и тогда уже атаковать новгородцев! Однако же мысль промелькнула — и тут же исчезла: ничего неестественного, что могло бы насторожить Твердило, в звуках схватки он не услышал. Да, звон клинков, удары топоров по щитам могли быть частью представления, ровно, как и боевые кличи. Но рев раненых, покалеченных людей, получивших смертельные увечья или лишившиеся конечностей, этот утробный, полузвериный крик ужаса осознавших свое немощь или близкую смерть — это подделать уже невозможно! И немного поколебавшись, «голова» приказал всем лучникам перейти на ближнюю к лагерю чуди ладью, в то время как остальные воины до поры замерли за ней, ожидая сигнала вожака.

Лучники успели изготовиться к бою: в большом чане расплавили серу и окунули в нее наконечники стрел, а после зажгли первые из них. Впрочем, Твердило, судорожно вглядывающийся в темноту, не мог различить среди сражающихся своих и чужих: свейский клин настиг «стену щитов» чуди, проломил ее в центре, после чего бой превратился в хаотичную драку, где сражающиеся порой калечили своих же… Наконец, «голова» принял решение:

— Бей в песок за спинами дерущихся! Иначе вообще ничего не разберем!

Приказ вожака в бою — закон. И четыре десятка стрел взмыли в воздух по одному его слову, чтобы буквально парой секунд спустя вонзиться в твердь у ног яростно убивающих друг друга людей… При тусклом свете четырех десятков «свечей», в кои по его замыслу превратились первые стрелы, Твердило сумел разглядеть лишь то, что предполагал увидеть ранее: схватка превратилась в избиение чуди, и помочь «своим» стрельбой с ладьи не представлялось возможным!

Однако же «голова» был избран ушкуйниками вовсе не из-за знатных родственников, или же подкупив воинов, вовсе нет! Он стал вождем за свой ум, находчивость, умелое управление людьми в битве, смелость и решительность. Вот и сейчас Твердило быстро нашелся, что делать, прижав к губам рог и гулко в него затрубив — а потом еще и еще. А после «голова» заорал во всю мощь легких:

— Чудь!!! К ладье!!! К ладье отходите!!!

Далеко не все эсты знали язык ильменских словен — но практически всем им было известно то, как последние называют их племя. Также «восточные викинги» с Эйсюсла были хорошо знакомы с названием судов, используемых новгородцами. А услышав вначале сигнал рога, а потом и крик Твердило, они вполне разобрали его призыв. Из круговерти схватки сумел вырваться один воин, потом еще один, потом целых три, потом группа человек в пять… Но когда число столпившихся у борта вытащенной на песок ладьи столпилось более десятка израненных, с порубленными щитами воев, шумно дышащих и порывающихся подняться на судно — свеи неудержимо побежали к ним! Побежали, гоня перед собой еще десяток уцелевших островитян… И в этот миг «голова» решительно выкрикнул:

— Бей!!!

В этот раз четыре десятка стрел густо ударили в самый центр набегающей толпы врага, потерявшей всякий порядок… Напрасно ярлы свеев призывали своих людей остановиться, поднять над головами щиты, сцепив их краями — разгоряченные битвой, пролитой кровью и предчувствием скорой победы, воины атаковали, желая добить показавшего спину врага! Впрочем, в основном это были не опытные хирдманы, а недавние пополнение из числа охочих — дружинники же в большинстве своем послушались вождей и успели построиться «стеной щитов».

Тем не менее, первый залп новгородских лучников был весьма удачен — не менее половины стрел нашли свою цель, раня и убивая увлеченных преследованием карлов! А после, буквально несколькими ударами сердца спустя, в воздух взвились новые горящие стрелы… Только в этот раз большинство их уткнулось в сцепленные между собой щиты неотвратимо приближающегося скандинавского хирда!

Между тем, громко вопящие мужи чуди, как кажется, растерявшие все свое мужество, вновь попытались подняться на борт ладьи. Однако Твердило резко ударил одного из них древком сулицы по голове, после чего яростно приказал, указав при этом на свеев:

— Сражайтесь, трусы! Или вы обделались, столкнувшись с настоящим врагом?! Сражайтесь, не позорьте своих отцов!!!

Хотя разобрать, что именно кричит новгородец, «восточные викинги» не могли, но ярость в его голосе была понятна им без толмача. И поняв, что спастись на ладье им не дадут, чуть менее двух десятков воев сцепили порубленные щиты, угрюмо ожидая последнюю в своей жизни схватку…

Между тем, «голова» закричал своим воинам:

— Десятки Ждана, Искрена — берите сулицы! Остальным бить, сразу после их броска… Давай!!!

В этот раз в центр приблизившейся к ладье «черепахи» ударил град дротиков. Щиты вновь успешно защитили своих хозяев — но ведь когда в их дерево врезается сулица (а то и не одна!), рука невольно подается вниз под новой тяжестью… И в крепкой «стене щитов» появляются первые бреши. Твердило хорошо знал об этом — знали и его лучники, уже не раз пользующиеся подобным приемом на поле брани! А потому в следующий же миг очередной залп стрел ударил уже и в бреши, раня и убивая воинов, и сломав, наконец, едва ли не монолитную защиту свеев.

— Сулицы!!!

Уловив удачный момент, опытный вожак ушкуйников отдал новый приказ — и очередной бросок дротиков был столь успешен, что центр свейского отряда был выбит едва ли не целиком! Но уцелевшие скандинавы, понукаемые ярлами, бросились вперед уже бегом, успев добежать до цепочки чуди до нового обстрела… И тогда «голова» стремительно шагнул к противоположному борту ладьи, перевалился через него и ловко спрыгнул на мягкий песок — к ожидающим его полутора сотням воев!

— Вперед, за мной!

А в ответ «голове» раздалось яростное, оглушительное:

— Святая Софиия-я-я-я!!!

Эсты. Кааро, воин.

Они бежали. Бежали так быстро, насколько могли — атаковавшие лагерь свеи, как казалось, многократно превосходили эстов числом, а на охваченной паникой стоянке не нашлось ни одного вождя, кто сплотил бы воинов и дал бы напавшим отпор.

Будто всех вожаков убили в начале боя…

Кааро, не разобравшись в происходящем, бежал. Бежал вместе со всеми, один из многих в толпе мужей, потерявших мужество и способность трезво оценить происходящее... Впрочем, и в бегстве он сохранил в ножнах короткий полунож-полумеч, именуемых в германских землях «саксом», топор с небольшой стальной «головой» за поясом, щит, повешенный через плечо на длинном ремешке, и даже копье! Кааро бежал, готовый, однако, к бою, и надеющийся лишь на то, что успеет развернуться к врагу лицом, коли тот его настигнет — и принять честный бой перед самым концом! Потому он часто оглядывался назад, страшась и одновременно ожидая того, как из ночной тьмы на него выскочит враг с воздетым над головой топором… Но враг все не показывался, и Кааро замедлил свой бег, а затем и вовсе остановился, пытаясь отдышаться и одновременно напряженно вглядываясь в сторону покинутого ими лагеря.

Из-за собственного тяжелого дыхания и шума в ушах (словно бы в них отдавались удары сердца!) воин слышал плохо; впрочем, пока ничего не происходило. Разве что рядом с ним начали останавливаться столь же тяжело, порывисто дышавшие воины… Но когда, наконец, гулкий стук, мешающий слышать, пошел на спад и Кааро смог разобрать происходящее, то до него донеслись крики сражающихся, звон стали, хруст дерева… На стоянке по-прежнему шел бой!