Бес сознания 2 (СИ) - Муха Руслан - Страница 31

Бежать по пшеничному полю с голыми, как у Санька ногами не очень приятно. Колосья царапают ноги и затрудняют бег, но Санёк, кажется, этого вовсе не замечает, так у нее бьет по венам адреналин.

Я не знаю, сколько мы так бежим. Погони за нами нет. Но подопечные бегут так, словно за нами гонится стая бешеных псов. В конце концов, мы выбегаем на дорогу.

Санька резко тормозит, а Мишаня пробегает еще несколько метров, останавливается на разделительной полосе, сгибается в полуприседе и пытается отдышаться.

— И что теперь? — запыхавшись, спрашивает Саня злым тоном. — Как нам теперь прикажешь выкручиваться? Они меня запомнили! Теперь они нас найдут, и это хорошо, если первыми будет милиция, а не партия Света!

«Так, успокоиться! — велю я. — Все истерики после. Сначала нужно уехать отсюда, а думать будем потом!»

Саня вместо ответа злобно рычит, затем слегка успокаивается и косится на Мишку, который явно ждет, чтобы она рассказала о дальнейших планах.

— Ты сейчас затаись тут в зарослях, а я попытаюсь попутку поймать. Без тебя у меня больше шансов кого-нибудь тормознуть, — говорит она. — Если что, легенда такая — ты мой брат и мы поехали к бабушке в гости, но на середине пути в автобусе поняли, что ты забыл дома пэку, поэтому нам нужно срочно вернуться в Краснодар. Запомнил?

Мишаня с готовностью кивает и лезет в пшеницу.

— А ты, Леня, — уже тише, но злобно шипит она. — Лучше пока не лезь ко мне и помалкивай. Я так зла... Так что не трогай меня! Усек?

«Угу», — только и остается мне сказать.

Санек поправляет шорты, закатывает майку, так, чтобы было видно пупок, поправляет грудь и выходит к дороге, пытаясь высмотреть хоть какой-нибудь транспорт впереди.

«Ты машину решила поймать или снова взялась за старое?» — с укором спрашиваю я.

— Я сказала — замолчи! — злобно шипит она.

И я решаю, что, наверное, лучше ее не трогать. Пусть успокоится.

Мы стоим и довольно долго смотрим вдаль, но, как назло, впереди никого нет. И чем дольше мы так стоим, тем беспокойнее становятся подопечные. Я тоже начинаю волноваться. В любой миг сюда может приехать милиция и нет гарантий, что они поедут не по этой дороге. Скорее всего, именно по этой.

— Лень, а что ты хоть за награду получил? Что там за способность? — вдруг спрашивает Мишка из кустов.

— Я сказала — всем замолчать! — резко обрывает его Санёк, но тут же взяв себя в руки спокойно добавляет: — Не до этого сейчас, давай потом.

Как раз в этот миг на горизонте появляется свет фар. Санек тут же собирается, вытягивается, принимая соблазнительную позу, и натягивает на лицо улыбку.

Как только машина оказывается довольно близко, она тут же начинает сбавлять скорость и тормозит рядом.

— До Краснодара не подкинете? — не переставая улыбаться, спрашивает Саня, заглядывая внутрь салона авто.

На водительском месте мужчина лет тридцати пяти, вполне вменяемого вида: лицо спокойное и слегка озадаченное. А еще он не облизывается на Саньку и не шарит по ее телу похотливым взглядом.

— Что ж вы, барышня, в такое время и в таком виде делаете здесь на дороге одна? — с укором спрашивает он и наводит на подопечную пэку.

Что-то там увидев, удивленно вскидывает брови и пожимает плечами. Видимо, ее статус его изумляет. Наверное, в его понимании девушки операриусы не могут стоять в таком виде ночью на дороге.

— А я не одна, я с братом, — говорит Санёк и подаёт Мишке знак, чтобы тот выходил. Миша смущенно вылезает из пшеницы и приветствует водителя кивком.

— И что вы тут, ребята, забыли в такой поздний час? — хмурится водитель.

— Мы с братом ехали в станицу к бабуле из Краснодара, и вот, представляете? — с жаром начинает рассказывать Саня. — У нас тут такая проблема случилась: мой братец — идиот, забыл дома пэку. Точнее, надел вместо нее обманку по ошибке. Кто-то из пассажиров автобуса заметил, и как давай на нас все ругаться, что мы такие сякие — безответственные, что нас нужно в милицию сдать. Даже моему рейту из-за брата досталось. Пришлось вот, выходить и ехать обратно. Уже несколько часов тут стоим, никто не хочет нас брать.

Саня корчит страдальческую физиономию и с надеждой заглядывает в глаза водителю.

Водитель недоверчиво смотрит на Мишку, затем на Санька, явно сомневается, поджимает неодобрительно рот и наконец говорит:

— Ну вы даете, ребята! — осуждающе качает он головой. — Это действительно очень безответственно. Вашим родителям может грозить немалый штраф за такие дела. А вам, барышня, впредь бы не советовал вот так вот и в таком виде ловить машину. Мало ли какие люди бывают на дороге. Это небезопасно. Ну что ж тут делать с вами, садитесь, довезу. Нам как раз по пути.

Санек и Мишка садятся в машину. Миша назад, а Санек на переднее сидение. Хотя, как по мне, лучше бы села сзади и лицом не светила. Но говорить об этом уже поздно, будет подозрительно, если она пересядет вдруг.

Я размышляю, могу ли оставить их здесь одних. С одной стороны, мужик это вроде интеллигентный и добропорядочный. Опасений у меня не вызывает, но с другой: если ребят ищет милиция, то опасность представляет любой патруль на дороге.

Но и у меня Вован там один, он хоть и с Бессоновым, но еще неизвестно, как там пойдут дела на допросе, может ему тоже нужна моя помощь.

Разорваться я, конечно, не могу, как и быть в двух местах одновременно, поэтому решаю, что буду попеременно переключаться с одного подопечного на другого.

Но только я хочу покинуть Сашу и Мишу, как водитель говорит:

— Вы где живете? Отвезу вас прямиком к родителям и передам, так сказать, из рук в руки.

Саня напрягается, но быстро находится что ответить:

— У нас только мама, и она сейчас в командировке. Поэтому мы и поехали к бабушке.

Мужчина вскидывает брови и осуждающе качает головой.

— Тогда давайте позвоним вашей маме, я должен сообщить о том, что произошло, и сказать, что везу вас домой.

Экий чересчур правильный, блин, выискался.

— Не думаю, что это хорошая идея, — говорит Санек, — уже поздно и мать, наверное, спит. А если вы позвоните, она будет волноваться и всю ночь не спать. А у нее завтра важный день. Да и вообще — я совершеннолетняя, так что я всецело несу ответственность за брата.

Водитель поджимает губы, косится на Саню, явно что-то подозревает.

— И все же не всецело, — возражает он. — За несовершеннолетних детей несут ответственность родители. Поэтому давайте не будем спорить и просто позвоним вашей маме.

— Мы не будем ей звонить, — твердо заявляет Санёк. — Мы не станем ее беспокоить. Извините.

Водитель вздыхает и качает головой.

— В таком случае, я вынужден отвезти вас в ближайшее отделение милиции, молодежь. Ничего личного, но очень уж подозрительно звучит ваша легенда. Мне проблемы не нужны.

«Сань, только не глупи, — говорю я, — просто вежливо попроси остановить машину и выходите».

— А давайте мы просто выйдем и забудем друг о друге, — тут же говорит она. — Сейчас позвоним бабушке, и она с соседом за нами приедет.

— И почему же вы сразу не позвонили? — притворно удивляется водитель.

— Не хотели, чтобы она волновалась, она человек пожилой.

— Звоните прямо сейчас, — соглашается водитель. — Давайте, я подожду.

— И что теперь? — вопрос явно адресован мне.

«Потяни время, дай подумать», — говорю я.

Тем временем водитель, который решил, что вопрос адресован ему, отвечает:

— Все с вами ясно, едем значит в милицию. Пусть там разбираются. К несовершеннолетним закон о ношении пэку не так строг, как к взрослым. Если все что вы говорите правда, отделаетесь штрафом. Будет вам и вашей маме уроком. Но что-то мне подсказывает, что все далеко не так просто.

Так-с. Кошмары использовать нельзя — разобьемся. Трезубец тоже опасно. Голос и проявление в данном случае можно использовать только разве что для того, чтобы заставить его остановить машину. Но это не решает проблему, по-хорошему так-то нам бы до Краснодара с ним доехать.