Камень. Книга седьмая - Минин Станислав - Страница 19

– Вот это мощь!

И действительно, этой силы не выдержал самый молоденький из канцелярских колдунов и глухо завалился на пол. За ним последовал второй.

– Терпеть! – опять заорал Кузьмин. – Терпеть, паскудники!

А напряжение все росло, и вот уже на полу арсенала валялись все четверо. Кузьмин же с досадой сплюнул и повернулся к великому князю:

– Царевич, ты сам все видел! Полные бездари и лентяи! Я же и даванул-то чуть-чуть! Может, ну их всех нахер? Пусть и дальше в собственном соку варятся?

Алексей Александрович в ответ хмыкнул:

– Не надо сгущать краски, господин Кузьмин! Или у тебя еще где полноценное подразделение колдунов припасено? А так… Для первого раза воспитанники господина Лебедева показали себя весьма неплохо. Посмотрим, что нам продемонстрирует армия. – Он с улыбкой посмотрел на разведчиков.

И под этим равнодушно-насмешливым взглядом молодого человека они опять переглянулись и судорожно сглотнули, только сейчас до конца поняв, что все их прошлые тренировки и боевые выходы и рядом не стояли с тем, с чем они столкнулись в этот раз. И в подтверждение этих мыслей их привычно выкинуло в темп – монстр в кепке и плаще начал свою следующую атаку.

Сознание плыло, остатки мыслей путались, тело отказывалось слушаться, а давление все росло…

– Терпеть!

Сознание уже не плыло, мыслей не было, вокруг только едва светлая пустота, да и та быстро чернела, настойчиво зовя внутрь себя…

– Терпеть!

Краткое непонятное просветление… И спасительное забытье…

– Та же херня, только вид сбоку! – Кузьмин вздохнул, указывая мне на трех валявшихся разведчиков и колдуна из «Тайги». – Ничем меня армия не порадовала, даже наоборот. Ты заметил, как Литвиненко пытался колокол поставить?

– Ваня, моя форма пока далека от оптимальной, – развел я руками. – Так что…

– Извини, со всеми этими напрягами запамятовал, – поморщился он. – Так вот, если у тебя на твоей врожденной чуйке колокол поставить получилось практически сразу, то полковник нормально им пользоваться не может до сих пор. Представляете, сколько нам придется мучиться? – и колдун перевел взгляд на Прохора.

– Сколько надо будет, столько и промучаемся, – твердо заявил мой воспитатель. – Задача поставлена и будет выполнена любой ценой. Еще вопрос, Ваня, где ты собираешься колдунов тренировать? На вашей старой базе твоего родного подразделения?

– Там только масштабные учения, а текущие тренировки и теоретические занятия планирую проводить в нашем особняке. – Колдун с улыбкой глянул на меня. – Заодно и вопрос с обеспечением безопасности царевича полностью закроем.

Воспитатель задумался и тоже уставился на меня:

– Ваня дело говорит, Лешка, это будет самым идеальным вариантом. Только вот места у нас маловато…

– Прохор, я тот ваш разговор с государыней слышал, когда вопрос выкупа всей улицы стоял. Короче, сегодня с бабушкой переговорю, пусть Романовы деньги выделяют и с соседями вопрос решают. Свои средства, которые из… наследства Гагариных, мы с вами найдем куда потратить. И еще, Прохор, надо бы Ванину жену с детьми в нашем квартале поселить, – и, остановив жестом уже готового возразить Кузьмина, продолжил: – Мы с ним вчера на эту тему беседовали, он, в принципе, не против. И себе с ротмистром Михеевым что-нибудь присмотрите. Договорились?

– Договорились, – кивнул воспитатель и с улыбкой обратился к Кузьмину. – Ваня, приказ родича из правящей ветви слышал?

– Конечно, – буркнул тот.

– Вот и приступай к выполнению.

– Есть…

С трудом очухавшись после жесткого коматоза, в который их отправил Кузьмин, разведчики первым делом привели себя в надлежащий вид: отряхнули пыль с костюмов, поправили воротники рубашек и вернули на место съехавшие набок галстуки, только потом решили обсудить свои ощущения, косясь при этом на мирно беседующее в стороне «руководство».

– Командир, – откашлялся Кудря, – если это была всего лишь первая тренировка, то я теряюсь в догадках, какая жесть будет на следующих! Меня же ноги едва держат, башка трещит, кружится и блевать охота. Короче, командир, все признаки контузии на лицо. А если у меня еще случится, как указано в той методичке, утрата контроля за дефекацией и мочеиспусканием, я тебя первого прокляну за то, что во весь этот блудняк нас с Косолапым втянул…

– Согласен с коллегой, – кивнул Медведь. – Требую сутки за полтора для расчета пенсии, как на боевых выходах! Особенно за намек на позорную для русского офицера утрату контроля за дефекацией! Зуб даю, здоровья мы здесь явно больше оставим, чем в родном подразделении за все время службы.

– Хорошо, с генералом Димой переговорю, – буркнул полковник, «продержавшийся» против Кузьмина дольше всех остальных и выглядевший соответственно. – Но так, бойцы, меня даже в училище так не дрочили, тут вы абсолютно правы. С другой стороны… Вы на Камня гляньте! Представляете, как над ним этот стремный дяденька в кепке измывается, если тот против церковных колдунов в одиночку выдюжил? А до этого тех уродов афганских в спортзале с гранатами в руках держал, пока злодеев лазоревый спецназ вязал.

– Так там и воспитание у подростка соответствующее было, – хмыкнул Кудря. – Не к каждому легендарного Зверя приставляют. Я до сих пор в ахuе, как наш великий князь нормальную светскую жизнь вести умудряется при таком-то воспитателе и своем крайне резком дедушке генерале Пожарском. Тот, говорят, тоже зело крут нравом был, особенно во время войны. Вот и сложилось…

– Кудря, – нахмурился полковник, – ты бы мыслишки подобные из своей отбитой головенки вместе с очередной дефекацией в нужнике оставил! Я с Камнем воевал, хоть и недолго, но успел насмотреться на его подвиги. Видел я, на что способен и легендарный Зверь. – Литвиненко ощерился. – Поверь, боец, тебе бы не захотелось стать целью ни одного из них.

– Прости, командир, это я так, в общем и целом… – только отмахнулся ничуть не смущенный ротмистр.

– Я же за нас троих переживаю, сапоги вы неумытые! – вздохнул полковник. – Здесь везде уши! За базаром следите, я вас умоляю! А тренироваться у Кузьмина будем, в жизни всяко пригодится. И великого князя славить будем, потому как не забыл он армейских неучей, к свету и новым свершениям путь указал и за собой повел. Мысль я свою доходчиво обозначил?

– Доходчиво, – кивнули оба его подчиненных, а Медведь добавил: – Командир, ты уж не забудь с генералом Димой по поводу «сутки за полтора» побазарить, вопрос-то крайне серьезный!

– Кто о чем, а вшивый о бане! Хорошо, Косолапый, не забуду, – пообещал тот.

Обедал в обществе Прохора, Ивана и присоединившегося отца, перед которым мы все подробно отчитались за утреннюю «линейку» в Арсенале.

– Добро. – Цесаревич был явно доволен. – Хоть здесь пока без накладок, а то Виталя нас с государем до сих пор никакими новостями про батюшек порадовать не может. Как там эти трое протеже Алексея из военной разведки?

– Думал, будет хуже, – хмыкнул Кузьмин. – Отправил их в больничку к Лебедеву, пусть он их на реанимацию понатаскает, в жизни точно лишним не будет.

– Тоже дело, – кивнул отец. – Как впечатления от канцелярских колдунов?

– Ожидаемые. Будем работать.

– Ясно. – Отец повернулся в мою сторону. – Алексей, хочу тебе напомнить, завтра состоится презентация портрета императора работы Александра Петрова. Принято решение, что пройдет она в Георгиевском зале, а присутствовать будут как старшие Романовы, так и король Франции, которому государь уже анонсировал премьеру. Принц Джузеппе тоже приглашен, как и принцесса Стефания. Твое присутствие обязательно, костюмы из особняка доставят к вечеру.

– Есть, ваше императорское высочество, – кивнул я. – Всенепременно буду, но в первую очередь ради Сашки Петрова. Может, тогда стоит пригласить Кристину Гримальди, моих сестер, Марию с Варварой, а также Николая с Александром Романовых? Они вроде как Петрову не чужие? И Прохора? Ему потом перед родителями художника отчитываться. И князя Пожарского. Еще бы брата с сестрой Долгоруких, Ингу Юсупову и… Анну Шереметьеву?