Капитан без прошлого (СИ) - Кащеев Денис - Страница 51

— Капитан?! — я наконец заметил, что перепуганная Ксен настойчиво трясет меня за плечо. — Ответьте, капитан!

«Скажем им?» — спросил я у Аран.

«Конечно».

— Капитан?!

— Я здесь, — счастливо улыбнулся я суперкарго. — И… Как бы это понятнее объяснить… Здесь не только я!

— В полусотне килодулов на запад отсюда — метеорологическая станция, — бросил я с трапа стоявшей по колено в желтой траве чужачке. — Если поторопишься — к закату будешь там.

— Поняла, — кивнула блондинка. — Спасибо за одежду, капитан, — мстительная Дик предлагала выставить пленницу на твердь в том, с чем та к нам заявилась, то есть в одной кожаной портупее, но я счел правильным оставить девице обезличенный комплект униформы — за что теперь и удостоился благодарности.

— Считай, что купила ее у нас, — хмыкнул я.

— Дороговато вышло, — криво улыбнувшись, покачала головой чужачка.

— Так и платила ты не только за куртку со штанами!

— Да, за собственную криворукость! — зло буркнула девица. — И угораздило же меня стереть и эту орденову шифровку, и ключ к ней! — мнимая утрата объекта охоты стала для нее за последние часы просто навязчивой идеей — блондинка возвращалась к этой теме снова и снова. Аран уверяла, что на первых порах после коррекции памяти это нормально.

— Бывает, — развел я руками. — Ну все, ступай подобру-поздорову, а то не успеешь до ночи! А в темноте здесь, говорят, те еще твари шастают!

— Так, может, тогда все же дадите мне мой игольник, капитан? — без особой надежды спросила чужачка — тоже уже далеко не в первый раз.

— Перебьешься, — отрезал я.

— Что ж, стоило попытаться… Ну ладно, тогда я, и правда, пошла! До свидания!

— Никаких свиданий! Встретимся снова — сразу отправлю в шлюз!

— Учту, — кивнула девица и, повернувшись, зашагала через поле к темневшим на горизонте холмам.

«Кстати, капитан, о той шифровке, — заметила мне Аран, пока я глядел вслед удалявшейся чужачке. — Я тут распутывала наши с вами ниточки — и нашла под завалами один любопытный кончик… Уточнение к координатам!»

«В самом деле? — встрепенулся я. — И что, теперь мы знаем, куда надо лететь?»

«Ну, не совсем. Но если раньше это были десятки тысяч вариантов, то теперь — всего лишь тысячи!»

«Все равно пока многовато!» — проворчал я.

«Так и я пока не закончила! Авось еще что-нибудь сыщется!»

— Капитан! — окликнула тут меня с борта Дик. Провожать чужачку на трап девочка демонстративно не пошла, но, похоже, подглядывала за нами из-за приоткрытого люка. — Брин говорит: взлетаем!

— Иду, — кивнул юнге я.

Терять время зря действительно не стоило: нам предстоял очередной коммерческий рейс — деньги сами себя не заработают. Очень хотелось надеяться, что он, рейс этот, все-таки выдастся не столь же насыщенным, как все предыдущие наши.

Хотя… А будь что будет! Главное, весь неподражаемый экипаж «Евы» в строю — а значит, что бы ни подкинул нам коварный космос, мы справимся!

«Знайте же, что давным-давно, за тысячи витков до эпохи Восстания Машин, во времена, когда на трон Гохара еще не взошел первый король, Ялла успела объединить вокруг себя лишь Четыре Солнца, просторы Огуа благоухали розой и лотосом, а первые гóргоры только-только вышли в сей мир из Сокрытого, мы, те, кого ныне именуют фелидами, были людьми, такими же, как гохарцы, ялланцы или огуачане. И подобно оным, пребывали в расщеплении — на мужей, что дают семя, и жен, что приносят плод. Иной судьбы не ведали, храня пусть и первобытную, но гармонию.

А жили мы тогда на самом краю Космоса, почти у порога Бездны.

И возомнили однажды о себе мужья народа нашего, сказав: мы могучи, как Космос, а жены у нас плодовиты, словно Бездна! Скоро займем мы весь сей мир: и Гохар, и Яллу, и душистую Огуа, и даже планеты, что избрали пристанищем первые гóргоры! Пытались вразумить своих мужей их жены, но сама Бездна нашептывала тем — и не послушались жен мужья. Поднялись они на иные народы — на Гохар, на Яллу, на душистую Огуа, ополчились и на первых гóргоров. Пошли, ведомые гордыней — да так и сгинули все, от мала до велика, оставив беззащитных жен своих без мужей.

И некому стало давать семя, и не было более плода, и на несколько поколений стали мы народом одиноких жен — клонов и презренных цифровых копий.

Но после сжалился над нами Космос — и послал каждой по Дару, изменившему и дополнившему нас.

От Дара у нас теперь острые когти, чтобы защищать свой дом.

От Дара у нас теперь чуткие уши, чтобы слышать волю Космоса.

От Дара у нас теперь гибкий хвост, чтобы отметать притязания Бездны.

И Дар теперь дает нам семя, чтобы зрел плод.

Это новая, истинная гармония, и мы счастливы в ней.

Но знайте: даже Космос небезупречен, и Дар его — не вечен. Связь ослабнет, и некоторые из нас начнут разделяться с Даром. Сперва — из пытливости ума, затем — в поисках ложной чувственности. И однажды в мир народится та, что отвергнет Дар вовсе. Гармония будет порушена, Бездна восторжествует.

И тогда не ждите от Космоса нового Дара! Все одно не дождетесь!

Знайте: удел навеки разделенных — лишь стон и скрежет зубовный!»

Даза Тяу-Китяйя-Старшая

«“Мы впереди” — трактат о людях,

клонах, цифровых копиях и Даре Космоса фелидам»

Строго не рекомендовано к чтению вне родительской семьи

Такого позора, как тогда, в медотсеке «Евы», Уняйя давно не испытывала. Подумать только, разделиться на глазах у капитана и малютки Дик, не говоря уже о недостойной чужачке! И пусть простодушные люди не поняли всей глубины падения фелиды, довольно было и того, что ее осознавала сама Уняйя.

Правда, вырвавшись, Дар вцепился в руку злодейке и не позволил той выстрелить в капитана — неразделенной Уняйя нипочем бы не успела к нему на помощь и…

И что?! Кого она сейчас обманывает?! Нет ей никакого оправдания!

Что ж, последние сомнения отпали: испорчена она безнадежно!

Конечно, времена нынче далеко не те, что были при дазе Тяу-Китяйе-Старшей. Как гласит предание, тогда вовсе никто не разделялся. Теперь — рано или поздно через это проходят все фелиды. Но в том-то и дело, что рано или поздно: обычно такое случается к концу жизни в посвященной семье и служит верным признаком, что пора начать подумывать о собственных детях. С некоторыми подобное происходит раньше, иногда даже вскоре после посвящения. Это ненормально, но не такая уж и редкость. Однако никто никогда не слышал о фелиде, которая бы начала разделяться еще в родительской семье! А у нее, Уняйи, было именно так.

Помнится, в первый раз она даже поначалу не поняла, что с ней сделалось. Дар покинул ее ночью, во сне. Уняйя пробудилась от собственного истошного мяуканья — нутро ее горело, низ живота судорожно дергался, сердце бешено металось, словно ища выход из груди наружу. А у основания хвоста докучливо зудело — но не противно, как бывает при укусе горного паука, а наоборот, отрадно до эйфории! Юная фелида непроизвольно протянула руку, чтобы ощупать это место — и обомлела: ее пальцы провалились в пустоту — хвоста не было!

Как же она испугалась! Стремглав вскочила с ложа, запалила свет… И увидела свой отделенный Дар, свернувшийся на покрывале пушистым когтистым колечком! О, Бездна!

Схватив беглеца дрожащими руками, Уняйя судорожно принялась запихивать его обратно в себя. Тогда она еще не знала, как ловчее с этим управиться. Исцарапала себе все пальцы и живот, внутреннюю часть бедер, и, кажется, что-то повредила внутри — после у нее два дня нет-нет да и сочилась кровь из-под хвоста и из ушек. А дискомфорт от судорог неуклюже устраивавшегося на положенном ему месте Дара юная фелида ощущала еще добрую декаду. Но Уняйя была настороже, и в семье ничем себя не выдала — ни о чем не догадалась даже чуткая Мняйя.