Повелитель Тьмы: Милый, милый Повелитель (СИ) - "Tomek Wilmowski" - Страница 33

— Просто… поверь мне.

Повелитель Тьмы пережил манипуляции Райвола стоически, хотя голос зазвучал сдавленно: неимоверными усилиями воли приходилось сдерживать рвущиеся наружу громы ярости. Для Винда, очевидно, это звучало несколько иначе… Смущённо.

— Я видел их… Эти стражи действительно опасны. Только у очень маленькой группы есть шанс проскользнуть сквозь охранный периметр.

— И что дальше? — почему-то казалось, что Райвол говорил вовсе не о вторжении в логово врага.

— Нужно захватить главного исполняющего мастера имперских вооружений — Унн Фэкка. Только он может достроить Копьё. Без него оружие не сможет работать…

Это был один из тех редких случаев, когда Повелитель Тьмы находил некоторые… плюсы в своей ущербной комплекции. Будь они одного роста, Райвол неизбежно увидел бы в глазах пажа бездонный ледяной гнев. А так: для того, чтобы взглянуть мятежнику в глаза, пришлось бы высоко задирать голову. Делать этого Повелитель Тьмы, разумеется, не собирался, и счастливо буравил испепеляющим взором грудь Винда.

Дыра. Увы, не появлялась.

— Звучит довольно просто.

Райвол, разумеется, ничего не замечал, зато чувствовал на своей груди горячее, взволнованно-прерывистое дыхание пажа.

— Нет. Фэкк — не просто оружейник. Он бывший магистр Синода. Он опасен не только своей стражей, но и сам по себе.

— Я думал, все магистры ненавидят Императора.

— Фэкк — не исключение. Но Император дозволил ему то, что не одобряет даже Синод.

— Вот как, — Райвол улыбнулся. — Что же, тогда — мы отправимся вдвоём. Проводишь меня к «Копью Тьмы», чтобы я мог познакомиться с этим мастером-оружейником.

Железная Цитадель оказалась совершенно не готова к тому, что оборонять её придётся от собственных войск. Первыми свихнулись весьма ограниченные голем-мозги охранных маго-мехов типа «Мантикора». Не способные разобраться, кто из солдат в имперской броне друг, а кто — враг, они стали опасны для всех вокруг, и для самой Цитадели. Жертв от их атак с обеих сторон было столько же, сколько от арбалетных болтов.

Самострел «Гарпия» благодаря своим точности, скорости и бронебойной силе, а главное — по-настоящему массовому производству, стал оружием победы Вечной Империи. Против этой растиражированной смерти хуже оснащённые, менее вымуштрованные и более разобщённые войска дряхлых старых королевств оказались бессильны. Как выяснилось, отлично действовал арбалет и против самой Вечной Империи: бои шли в тесном контакте — на расстояниях, с которых снаряды с лёгкостью пробивали броню имперских солдат, и списки погибших в обеих противостоящих армиях быстро ширились. Надежда могла быть только на истощение боезапаса. Как назло, со снарядами проблем не было — столичные арсеналы буквально ломились от заготовленного для войны оружия. В условиях всеобщих волнения и хаоса снабдить солдат снарядами для арбалетов было куда проще, чем пайком. Повинны в этом, впрочем, были губернаторы внутренних территорий, повесившие на свои склады огромные замки, и оправдывающиеся теперь волнениями, якобы делающими невозможным безопасный переброс ресурсов в столицу.

Положить конец этому могло только утверждение прочной власти, что, опять же было затруднительно — за центр этой самой власти, за Железную Цитадель, шли ожесточённые бои между «роялистами» и «лоялистами».

Формальным лидером первых был лорд Гроуввейер со своим «Императором», во главе вторых стояли Истрим с Браксаром. «Мятеж» последних, вопреки всем надеждам столичного наместника, оказался весьма удачным. Главным образом, потому что сам факт возникновения «мятежа» опровергал все россказни Гроуввейера о том, что Повелитель по-прежнему правит своей Империей.

При живом Императоре хаос, объявший столицу и страну, был просто невозможен. Что уж там, будь Повелитель Тьмы действительно жив, даже за одну единственную разбитую бесценную «Мантикору» полетели бы головы всех причастных! Сейчас обломками маго-мехов были усеяны все подступы к Железной Цитадели, и никого даже не поджарило столь любимыми Императором молниями. «Император» Гроуввейера просто восседал на Вечном Троне, что-то вещая о скором воцарении порядка… Кого могли убедить эти слова от неподвижной железной статуи?

Только полных дураков, или считающих, что Гроуввейер сможет победить в этой грызне. К несчастью для наместника, «доводы лоялистов» пока что звучали убедительнее — это были смертоносные заряды из тысяч «Гарпий», выкашивающие «роялистов» на бастионах и брустверах Железной Цитадели.

Их главным вдохновителем был генерал Браксар.

Доблестный полководец признавал бой на расстоянии, только если это расстояние равнялось длине его знаменитого клеймора, поэтому везде и всюду оказывался в первых рядах. Он врубался во вражеские отряды, выкашивая их подчистую, и выходил из боя с ног до головы истыканный арбалетными болтами, как ёж, но невредимый. Даже обезумевшие, разрывающие и сжигающие всё вокруг «Мантикоры» не были для него преградой. Лихо запрыгнув на очередной маго-мех, он подцепил пальцами края бронированного покрытия, и, хотя не без усилий, разогнул тяжелые пластины. Под искорёженным металлолом таился невероятно сложный голем-мозг, зажатый в тисках контроль-заклятий. Разумеется, Браксар ничего не понимал в гениально-злодейском детище Императора, но у него был свой подход. Взмахнув клеймором, он одним решительным ударом «скорректировал» мозги «Мантикоры».

Маго-мех издал жуткий железный рёв, и попытался сбросить с себя нежеланного седока. Но Браксар удержался. Действуя мечом, как рычагом управления, он заставил непокорного монстра повернуться, и броситься на укреплённые позиции «роялистов». Через мгновение когти и пламя импровизированного «скакуна» обратили в кладбище ещё недавно неприступный бастион.

Войска «лоялистов» продвинулись глубже в Цитадель.

Чувствуя, что контроль над укреплениями утекает у них из рук, командующие «роялистов» не нашли ничего умнее, как запустить один из тайных оборонных протоколов.

Они выпустили Тварей.

Глубоко под Цитаделью с помощью алхимических приборов и растворов лорда Истрима были выведены жуткие монстры, способные переваривать в своих желудках даже самую крепкую сталь. Яростные, обезумевшие от боли и пыток, постоянно накачиваемые подающимися прямиком в вены ядовитыми эссенциями, они должны были стать последним средством обороны Цитадели в случае осады. Но выводя этих чудовищ, никто даже не рассчитывал, что удастся их полностью контролировать.

Командование «роялистов», снимая запоры с потайных шахт, об этом, похоже, не задумывалось.

Получив свободу, погрязшие в искусственно подстёгнутой кровожадной ярости Твари бросились на первых же людей, которых увидели. Увы, это были давшие им свободу солдаты «роялистов». Огромные, покрытые мощными хитиновыми и роговыми пластинами-наростами чудовища глотали людей целиком, прямо в броне, и им нипочём были выстрелы «Гарпий». Их вообще мало что могло остановить.

— Очаровательно, не правда ли?

Лорд Истрим возник рядом с Браксаром внезапно. В отличие от сражающегося мечом генерала, и от вооружённых арбалетами солдат, он сжимал в своих руках лук. Стрелы апофикара летели точно в цели, поражая врагов прежде, чем они могли заметить свою смерть в ярко-алом мундире.

— Да, — Браксар и правда оценил грубую силу Тварей, — но как нам теперь пройти?

Апофикар взглянул на генерала с искренним удивлением:

— Я думал, для вас это не проблема.

Браксар не нашёлся, что ответить: не мог же он, в самом деле, признать, что его могут остановить какие-то «зверушки» Истрима. Поэтому он просто пожал плечами — в грузных рыцарских доспехах жест вышел весьма впечатляюще. И неопределённо. А в следующий момент думать об этом стало некогда. Истрим, в отличие от полностью закованного в латы генерала, защитил себя лишь нагрудником и шлемом, а поэтому вынужден был нырнуть под руку Браксара — как птенчик под материнское крыло. На позиции «лоялистов» обрушилась очередная туча арбалетных снарядов. Чувствующий себя превосходно в своём надёжном укрытии апофикар послал врагам смертоносный ответ в виде десятка стрел.