Повелитель Тьмы: Милый, милый Повелитель (СИ) - "Tomek Wilmowski" - Страница 17

— Идёмте, — крикнул генералу Истрим.

Внутри царил хаос. Запитанный и закодированный магией Императора кристаллический ключ управления был уничтожен, и печи вышли из-под контроля. Заключённая в них невероятная мощь колдовского пламени, прежде сдерживаемая заклинаниями, теперь росла и колебалась бесконтрольно. Это привело к росту давления в трубах и взрывам — пламя расползалось по цехам. В нём гибли ценные руды и заготовки, а главное — невероятно дорогостоящие механизмы литья и штамповки элементов брони для маго-мехов Императора.

Они же использовались для изготовления важнейших элементов конструкции «Копья Тьмы»…

— Ваш план пошёл прахом, генерал, — посетовал Истрим, перепрыгивая через образовавшийся в полу разлом.

— Мой план? — удивился бегущий рядом Браксар. При своём росте он просто-напросто перешагнул через разлом, даже не заметив его.

— Разве не вы предложили идею заманить Райвола в ловушку?

— Но это вы решили использовать для этого особо ценную имперскую мануфактуру!

Откуда-то из охваченного пламенем бокового коридора, наперерез отступающему командованию, вылетел изрядно подпалённый и подкопчённый капитан Тавис с остатком своих людей:

— Генерал, лорд Истрим, коллапс печей неизбежен, — доложил офицер.

— Понятно, — Браксар был мрачен, — выводите людей. Где Унн Фэкк?

— Я здесь, — из-за широкой спины капитана Тависа высунулся человечек с нервным лицом, на котором сейчас от страха не было ни кровинки.

— Отлично, — подхватив Фэкка под мышку, Браксар бросился к выходу. Остальные последовали за ним.

— Нужно эвакуировать машины! — слабенький голос Унн Фэкка едва пробивался сквозь окружающий шум. К тому же, его неимоверно трясло в руках генерала, и он постоянно сбивался и заикался.

— Некогда, — рявкнул Браксар, в руках которого сейчас находилась последняя надежда на милосердие Императора: мануфактура погибла, но уцелел хотя бы экс-магистр Унн Фэкк — главный маг-инженер имперских оружейных исследований. Человек, без которого Император потратил бы куда больше времени и сил на создание «Гаргулий» и «Мантикор», и без которого тем более немыслимым казалось завершение проекта «Копьё Тьмы»…

Когда всё было кончено, и имперцы могли, выдохнув, наблюдать последний миг существования уже не тайной бывшей мануфактуры с безопасного расстояния, за спинами Браксара и Истрима снова возник капитан Тавис:

— Генерал, лорд Истрим, здесь вестник из столицы — Император требует ваш отчёт о ситуации.

Не существовало в этом мире города, способного сравниться с императорской столицей в её мрачном величии, в железной мощи бастионов, в несокрушимости крепостей и протяжённости редюитов. Но что касается иных, не военных сторон жизни, здесь она часто уступала даже самым захолустным поселениям.

А Роркорсейт не был захолустьем.

Огромный, шумный, многоцветный, он совсем не походил на приученный к казарменным порядкам Императорский тронный город. Это был живой нерв мировой торговли: сюда слетались отовсюду деловитые купцы, по рынкам расхаживали зоркоглазые скупщики и рыскали ловкачи-перекупщики, здесь гнездились по богатым лавкам ростовщики, пускали в рост или по ветру свои состояния скучающие аристократы, выискивали золотоносный шанс быстроногие искателей удачи, и за всем этим внимательно поглядывали из теней питейных заведений пронырливые авантюристы и наёмники всех мастей.

Отличное место, чтобы затеряться в пёстрой толпе…

Даже внезапное появление императорских эмиссаров оказалось не способным потревожить кипение этого огромного котла жизни. Возможно, потому что главный ингредиент, непременно меняющий вкусовые качества любого «блюда», остался за стенами города. Имперские войска расположились ввиду Роркорсейта, терпеливо ожидая, пока их командование «наиграется в дипломатию», и, наконец-то, прикажем бравым бойцам экспедиционного корпуса заняться настоящим делом.

Но чтобы надежды солдат на хорошую битву исполнились, требовался подходящий противник. Человек с железным хребтом и стальными плечами. Другой просто не способен был выдержать уготованный для него Вечной Империей тяжкий груз ответственности — решиться на противостояние с закалённой в боях армией Императора…

— Я протестую! — Надрывался барон Редо, оказавшийся застигнутым врасплох, когда в его роскошный кабинет в правительственном дворце Роркорсейта внезапно нагрянули грозные перемены в лице двух императорских эмиссаров. Осознанию этих перемен ещё только предстояло уложиться в кудрявой голове градоправителя. — Это вольный город — грамоты старинных королей подтвердят это. Подтвердят нашу исконную свободу. У Империи нет здесь полномочий.

Плечи барона Редо были узки и покаты. Можно сказать, отсутствовали вовсе — их заменяли набитые ватой подкладки вычурных одежд. Не наблюдалось черт железной воли и в лице благородного градоправителя: изумительно круглом, чисто выбритом, с красующимся на упругих щечках нежным румянцем. И только в честнейших глазах потомственного взяточника нежно мерцала надежда на лучшее будущее.

Иными словами, воинственные мечтания имперских солдат потонули в густых ароматах розовой воды, витающих вокруг достопочтенного барона. Высокий тон речей этого человечка не был удивителен — это был истеричный надрыв форменного ничтожества, совсем не впечатливший грозных гостей правительственного дворца.

— Лучше подумайте ещё раз, — искренне предложил барону Браксар: его отношение к предъявленным артефактам древних монарших канцелярий было очевидным. Брони на командующем не было, но распирающие чёрную форму имперского офицера мышцы выглядели даже выразительнее — казалось, одно неосторожное движение, и ткань, затрещав по швам, покажет всем, как должен выглядеть настоящий мужчина (разумеется — по меркам Императорской Армии, где у Браксара были легионы восторженных почитателей).

— Генерал прав, барон, — лорд Истрим проявлял больше такта, но его позиция была не менее жёсткой, — можете пустить свои пожелтевшие грамоты на растопку каминов. Империя не играет по старым правилам давно мёртвых королевств. Нам это не интересно. Вместо этого — мы пишем новые законы, и сейчас вы ещё можете решать: принять их, или подписать свой приговор.

— Это угроза? — барон Редо даже привстал со своего огромного кресла. Роста почтенный градоправитель оказался совсем не великого, чем в очередной раз подчеркнул свою незначительность перед лицом высокого, статного лорда Истрима, и тем более — возвышающегося над всеми гиганта-генерала.

— Да, — в ответе Браксара звучало явное удовольствие, — она самая.

Генерал на миг заслонил своей огромной фигурой сжавшегося от страха градоправителя, и лорд Истрим позволил себе совсем не дипломатичную ухмылку: со взмокшим от страха бароном было покончено. Этого чахлого бюрократишки хватило только на краткое, жалкое трепыхание. Для настоящего противостояния императорским эмиссарам у него не было ни сил, ни духа. Единственной опорой, и опорой шаткой, ему служили жалкие бумажки, тогда как за Империей стояли хорошо обученные и вооружённые солдаты. И, что самое страшное, сейчас этих солдат можно было наблюдать из окон правительственного дворца… К тому же, едва заметив приближение имперцев, наёмные защитники города предпочли отступить за городские стены, позволив Империи занять все внешние форты.

Конечно, это ещё не оккупация, даже не осада, но — грозная весть: «Вечная Империя здесь».

Кулаки Браксара угрожающе сжимались и разжимались. Он нависал над нещадно потеющим бароном, и «маленькие деловые переговоры» обещали вот-вот перейти в мордобитие. Вернее, избиение. А значит — настало время выступить Истриму. Разыгрывая «хорошую» роль, апофикар успокаивающе положил ладонь на плечо генерала, и обратился к барону тем тоном, который лучше всего можно охарактеризовать, как «сталь под бархатом»:

— Мятежники в городе, барон. Их можете найти вы. Их можем найти мы. А может… — неприкрытая угроза в словах лорда Истрима достигла наивысшей точки, — найти Император.