Чистильщик (СИ) - Чепкасова Ксения - Страница 1

Саундтрек:

Ichirin no hana — Shiroku, Dai

В глазах рябит от ярких неоновых вывесок, мелькающих одна за другой. Их розовые, голубые, зеленые отсветы падали на мое лицо, наполовину скрытое маской.

Даже сейчас, пока я еду в полицейской машине, я не позволяю себе опустить вниз респиратор. Это моя защита не только от всякой заразы, но и от людей. Хотя разница между ними небольшая.

Мы летим по ночному городу, освещенному кучей магазинов и притонов. Ушные перепонки разрываются от громкой серены. И остальные машины почтительно отъезжают или отлетают в стороны.

С дороги, с дороги! Мы спешим стереть очередное дерьмо, которое вы, люди, оставили.

Я не полицейский. Я просто прихожу после смерти.

Если вы сразу подумали про всяких там ангелов или демонов, то спешу вас разочаровать. Я обычный, смертный человек. Ну как обычный… Есть у меня парочка темных секретов. Сказал бы, что у всех такие есть. Но подобные моим, наверно, можно редко встретить.

Меня зовут Роман. И это имя ненастоящее.

Я работаю уборщиком мест преступлений.

Так что я не соврал, сказав, что прихожу после смерти. Моя задача очень простая: взять тряпку с очистителем и выдраить все то, что оставили после себя всякие мерзавцы. Кто-то убирает блевотину в больнице после больного, кто-то — бутылки из-под виски в пятницу в офисе. А я — убираю кровь и кишки, размазанные по стенам.

Если вы сейчас что-то ели, простите… Я вечно порчу всем аппетит, если меня спрашивают кем я работаю. После моего красочного описания бутерброд обычно медленно возвращается в тарелку, так и не укушенный.

Большинству людей моя работа кажется просто ужасной. Они либо пугаются, либо кривятся от отвращения.

Не знаю, мне норм. Я никогда не боялся вида крови и прочих прелестей нашего организма. Моя мама была врачом, и я собирался последовать по ее стопам. (Ха, наивный!) Даже начинал учебу в медицинском. С тех пор прошло всего пару лет, а у меня чувство, будто это было в другой жизни и не со мной. Так много событий произошло в моей жизни.

Плюс к этому я успел повидать некоторое дерьмецо этого мира. Так что знаете, какие чувства вызывает у меня вывернутый наизнанку труп? Никаких. Разве что немного жалости. Не к нему, а к его родным, близким. Вот кого надо жалеть. Им сейчас куда тяжелее, чем ему. Может когда-то это и был человек, но теперь это просто мерзкий кусок мяса. Уж поверьте, я знаю в этом толк. То есть я точно знаю, что это реально просто плоть, и никакой души там уже точно нет. Откуда я это знаю? Ох, лучше не спрашивайте…

Машина круто повернула с центральной улицы в проулок. Наконец-то глаза могут отдохнуть, наслаждаясь видами темных, кирпичных стен.

Я живу в России, в новой столице Москва-Сити уже не первый год, но так и не привык к ее “красотам”. Не знаю, какой была старая Москва, может и реально красивой. Но Москва-Сити, которая начиналась как элитный район и закончилась отдельным городом, — это просто одна большая, сверкающая вывеска. А за ней — пустота. Только внешний шум, блеск, суета, соблазны. А по ту сторону как раз то, что мне приходится убирать. Закулисье жизни в большом городе.

Машина резко тормазнулась возле какого-то гадюшника. Ну естественно! Притон. Здесь буквально все кричит: “внутри обязательно будет труп”.

Люди, почему вам не сидится вечером дома за чашкой чая? Посмотрите фильм, книжку почитайте в конце концов. Какого черта вы считаете отдыхом трясучку в ночном клубе и пьяный перепихон под колесами? Пытаетесь скрыть за этим внешним драйвом свою тоску или свою убогость?

Ах да, я, наверно, не предупредил. Я ненавижу людей. Ну просто кушать не могу — одно несварение.

(Если что, это была шутка. А то совсем в маньяки меня запишете.)

От резкого торможения мой толстый напарник впечатался носом в спинку переднего сиденья.

— Приехали, — буркнул полицейский за рулем, — Говорят, там грохнули несколько шлюх. Руки только не распускайте!

Вот об этом я и говорю. Мне можно так шутить у себя в голове. А когда кто-то произносит подобное вслух, становится противно.

Мой напарник неловко хохотнул, и мы вышли из машины. На нас уже были серые, рабочие комбинезоны и перчатки. Я не только уже надел респиратор, но и закрыл всю голову плотным капюшоном. А напарник еще только возился со всем этим.

Славный малый. Он глуповат и неуклюж, но такое доброе и безобидное создание еще нужно поискать. Его можно было бы принять за соц-работника или мед-брата. Черт, даже школьного учителя. У людей обычно падает челюсть, когда выясняется, кем он работает на самом деле.

Пока Миха возился с капюшоном и маской, я достал из багажника все наше оборудование. Пока я тащу эти серебристые чемоданчики, я похож на криминалиста из сериалов. Но нет, все гораздо тривиальнее. Там всего лишь термоядерные средства для очистки. Жаль, что не все следы преступления можно стереть с помощью этих баночек.

Еще шланги, канистры, банальные швабры. Клининг вызывали?

Вооружившись всем этим, мы потопали внутрь. Упакованные, словно два космонавта.

Посетителей уже разогнала полиция, так что танц-пол, залитый рвотой и выпивкой, пустовал. Диско-шар еще продолжал крутиться, отбрасывая резкие блики света.

— Сегодня не так уж плохо, — заметил Мишаня.

— Это да.

Вам вряд ли понятно, что он имеет в виду.

Думаете, мы каждый день мотаемся на места свеженьких убийств? Как бы не так. Гораздо чаще нас вызывают туда, где уже с недельку лежит трупец, который только сейчас обнаружили. Можете себе представить, какое там вонище? Вот там реально жесть. А сегодня так — по лайту.

Мы прошли через весь танц-пол, и на служебной лестнице нас встретил другой полицейский. Мы прошли за ним наверх. Тут уже явно были приватные комнаты, тоже все пустые.

— Ребята, вы наверняка много чего повидали, — на ходу бросил полицейский, — Но все-таки там не самое приятное зрелище.

— Если там не труп голой семидесятилетней проститутки, то не беда, — сказал Миша голосом, приглушенным маской.

— Не, все не так плохо, — улыбнулся коп.

Или мент. Я так и не разобрался, как их правильно называть в России. У меня на Родине — в Японии — их называли копами, как в американских блокбастерах. И, если что, это просто сокращение. В Японии полицию уважают. Там люди чувствуют себя в безопасности.

А вот здесь я, постоянно окруженный толпой полицейских, до сих пор вздрагиваю и сплю с оружием. Какой еще может быть сон у людей с таким прошлым, как у меня. Сон для меня — непозволительная роскошь.

Шумно и неуклюже мы ввалились в одну из комнат вместе со всем оборудованием. По всей комнате уже стояли желтые козырьки с цифрами, а центр подсветили ярко-голубыми напольными лампами. Искусственный, резкий свет падал на жуткую инсталляцию в центре.

Да уж, если бы не знал, что это тела реальных людей, подумал бы, что попал на выставку современного искусства. (Я его, кстати, тоже ненавижу. Не так сильно, как людей, но тоже не мое.) Перед нами возвышалась горка из нескольких женских тел, абы как сваленных друг на друга. Самые верхние были еще и подвешены за наручники к потолку.

Все — молодые шлюхи. В откровенных нарядах, чулках, с тонной макияжа на заставших лицах. Ну просто кладбище Барби. И у всех следы жестоких побоев. Особенно у тех, что подвешены к потолку. Вот это здесь была вечеринка…

— Хорошо погуляли девочки, да? — присвистнул полицейский, — Ну, я вас оставлю.

Работенки до самого утра. Вокруг этой шлюхистой горы целое море крови, клоки вырванных волос, выбитые зубы. Все как мы любим!

Только человек способен творить такое. Ему мало просто убить, чтобы защититься или поесть, как в природе. Нет, им движут самые разные пороки: от мести до банального удовольствия. И он обязательно заставит жертву бояться и страдать. Ни одно животное не обладает такой богатой фантазией, как человек.