Закон негодяев - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 16

• Предыдущая
• 16/61
• Следующая

– Этого я знаю, – кивнул Дронго, – у него есть в Грузии брат – Давид Гогия. Тоже, между прочим, известная личность.

– Откуда вы их знаете? – изумился Владимир Владимирович.

– Полгода назад, – пояснил Дронго, – у Давида пропал в Москве сын. Он тогда обратился ко мне за помощью. Меня едва не пристрелили, пока я нашел мальчика. Но, слава богу, нашел живым и невредимым. С тех пор они мои друзья, даже в некотором роде «должники».

– Это вы занимались делом Гогия? – сразу понял Владимир Владимирович.

– Да. Меня тогда схватили люди Фогельсона, а потом едва не расстреляли по приказу генерала Миронова. Хорошо, что сам Марк Абрамович меня тогда и спас.

– Я помню этот нашумевший скандал, – кивнул хозяин квартиры, – к сожалению, Фогельсон тогда застрелился. А ведь отличный специалист был покойный, царство ему небесное. – Он засмеялся. – Черт побери, опять вырвалось! Я провел почти десять лет в Канаде, был баптистом, и с тех пор некоторые привычки остались.

– Я обратил внимание на ваш посох, – сказал Дронго, – я даже знаю, где вы его заказывали. С канадской стороны, не подъезжая к Ниагарскому водопаду, у местечка Уэлленд, есть небольшая мастерская. Там и делают подобные посохи, я узнал его по набалдашнику.

– Интересно, – улыбнулся хозяин квартиры, – не думал, что кто-нибудь может узнать посох. Придется менять.

– Просто я там несколько раз был, – улыбнулся в ответ Дронго.

– И все равно жаль, придется с ним расстаться. Кроме вас, там мог быть еще кто-нибудь, – с сожалением произнес Владимир Владимирович.

Теперь самое важное, – продолжал хозяин квартиры. – Ваша задача выехать в Батуми, выяснить, каким именно образом грузы отправляют через порт. Будьте осторожны, вас не должны узнать, иначе операция может сорваться.

– Мне нужно звонить каждые три дня, – напомнил Дронго, – возможно даже, они захотят меня увидеть.

– Мы это продумаем, – кивнул Владимир Владимирович, – сделаем так, чтобы не подставлять вас под удар.

– Меня ничего, но там остались мои родные.

– Много людей?

– Одна семья. Мать, отец, двое детей. Это семья моей сестры. Они смогли выйти на нее.

– Кем работает муж вашей сестры?

– В нефтяной компании инженер-программист.

– А сестра?

– Преподает в консерватории.

– Дети взрослые?

– Маленькие. Пять и семь лет.

– Мы примем необходимые меры, – пообещал Владимир Владимирович. – Летите спокойно в Батуми. А когда вернетесь, сумеете отправиться в свой город. Я подозреваю, что у вас будет сильное желание встретиться со своими «обидчиками».

– А звонить мне не нужно?

– Думаю, нет. Мы постараемся управиться за три дня.

– В данном случае, – напомнил Дронго, – нужно не «постараться», а обязательно успеть, речь идет о близких мне людях.

– Я обещаю, что мы успеем, – твердо сказал Владимир Владимирович, – можете лететь спокойно. А когда вернетесь, мы поговорим о ваших связях с Арчилом Гогия. Думаю, они могут нам пригодиться.

Михеев оказался прав. Такого количества «Мерседесов», «Вольво» и «БМВ» Чижов не видел за всю свою жизнь. Были венки от многочисленных друзей, родных, близких. Чижов обратил внимание на венки от мэрии Москвы и правительства города. Совершенно непонятно, каким образом, но Мосешвили разрешили похоронить на Новодевичьем, где хоронили наиболее выдающихся людей бывшего Советского Союза, уже не попадавших в Кремлевскую стену. Среди похороненных здесь были даже Никита Хрущев и Андрей Громыко, возглавлявшие в разные времена Советское государство. Теперь, когда идеалы были развенчаны, а моральных критериев не осталось, можно было даже купить место на Новодевичьем, считавшемся своеобразным пантеоном для наиболее видных деятелей государства. На такое захоронение нужно было согласие правительства страны, и, видимо, оно было получено. Чижов вдруг понял, что у него просто отберут это дело. Не может рядовой следователь прокуратуры вести расследование убийства человека, похороненного на Новодевичьем кладбище. С другой стороны, он сознавал, что смертников, желающих подставиться под это дело, не так много и вряд ли городская прокуратура захочет изъять дело в свое производство. Но вот надзор за ним будет ужасающий, это он тоже понимал. А дело вести ему не дадут. Формально следователем будет считаться он, а фактически... здесь было столько куда более важных людей, чем даже его прокурор Морозов.

Непонятно было одно – как такой человек мог оказаться в гостинице совершенно один и что он там тогда делал? Похоже, ответ на этот вопрос представлялся на данном этапе самым важным для расследования убийства. Среди прибывших на похороны были первый заместитель начальника УВД полковник Изотов, редакторы самых известных столичных газет, актеры, банкиры, руководители крупных коммерческих предприятий. Здесь был весь цвет столичного общества.

Отдельно приехал в сопровождении трех «Мерседесов» Хотивари. Почти сразу за ним приехало еще несколько авторитетов преступного мира. Чижов не знал их всех, но догадывался о влиянии этих людей по большому количеству телохранителей, окружавших их на кладбище.

В сопровождении целой кавалькады автомобилей приехал известный скульптор Рафаэль Багиров. Невысокого роста, красивый, холеный, подтянутый, он вызывал всеобщий интерес. Некоторые уверяли, что уже существует договоренность о посещении его мастерской американским президентом Б. Клинтоном, который собирался встретиться в мае этого года с президентом России. Багиров был мрачен, ни на кого не смотрел. Он поздоровался только с одним человеком, стоявшим совсем недалеко, – крупным полным лысоватым господином с немного комичным носом, также мрачно глядевшим на всех.

– Знаешь, кто это? – услышал вдруг Чижов за спиной голос Михеева. – Не оборачивайся, не нужно. Ты меня сейчас вряд ли узнаешь. Это Артур Саркисян, глава «Континенталь-банка», говорят, он контролирует армянскую мафию в городе. Лучший друг мэра, между прочим.

– Как я смотрю, здесь много «лучших друзей», – прошептал Чижов, чуть повернув голову. Сзади действительно стоял абсолютно незнакомый мужчина. Грим у Михеева был поразительный.

– А вот и мой руководитель. Сам полковник Сергей Изотов, – произнес с явным презрением Михеев. – Видимо, он лично дал согласие на вывоз тела погибшего. Будь осторожен. Все знают, что ты ведешь это дело. К тебе теперь повышенный интерес.

– А кто стоит рядом с Хотивари? – спросил Чижов.

– Арчил Гогия. Возможно, он и будет преемником Мосешвили. Ладно, будь здоров, у меня еще много дел.

Чижов продолжал смотреть. Он не сомневался, что сотрудники ФСК и МВД вели съемку данного «мероприятия», стараясь зафиксировать всех, пришедших сегодня на кладбище. Но главарей мафии это, похоже, не смущало. Они вели себя спокойно и как-то степенно, словно уверенные в своей безнаказанности.

Недалеко от Хотивари стояла чуть полноватая женщина лет сорока пяти. Рядом в темном платке была молодая девушка, очевидно, ее дочь. Это была семья покойного.

«Почему он приехал один в гостиницу, почему любил там останавливаться? – в который раз подумал Чижов. – С такими возможностями и связями Мосешвили мог занимать целый дом на Кутузовском проспекте. Может, он встречался с кем-то, о ком не должны были знать даже его соратники, даже телохранители. И вряд ли это была женщина. Здесь кроется какая-то тайна». На кладбище появилась еще одна группа людей. По тому, как вытянулись лица у Багирова и Саркисяна, Чижов понял, что прибывший был неприятен обоим главарям мафии. Но самое удивительное – этого человека он хорошо знал. В сопровождении целой группы «мальчиков» в темных очках и светлых плащах на кладбище приехал президент товарно-сырьевой биржи, депутат Государственной Думы Борис Григорьевич Лазарев. Он, словно не заметив напряженных лиц Багирова и Саркисяна, улыбнулся им, здороваясь первым. И получил в ответ сдержанные поклоны. Чижов знал, что по слухам, ходившим в городе, Лазарев контролировал большую часть подмосковных преступных группировок, являясь естественным противовесом кавказским группам. Почти сразу за Лазаревым приехал Мансуров. Весь заросший волосами, темный, немного сутулый, он больше других соответствовал облику классического бандита. Мансуров возглавлял крупную татарскую группировку, взявшую под свою опеку вокзалы и общежития столицы. Он был давним союзником Лазарева в борьбе против приезжающих в столицу «лиц кавказской национальности». В его бандах в основном были русские, татары, украинцы, не любившие прибывающих в Москву «гостей». Чижов сразу обратил внимание, что группа прибывших с Мансуровым людей встала рядом с группой Лазарева. Славянские группировки занимались рэкетом, вымогательством, контролировали торговые точки по всей Москве, за исключением базаров. Базары и наркотики были сферой влияния группы Багирова. Банки и коммерческую деятельность Лазарев и Саркисян уже давно разделили между собой, оставив первому биржи, а второму все кредиты, выдаваемые в Москве. Грузинская мафия традиционно контролировала угон и перепродажу автомобилей, похищение людей, через нее шли заказы на ликвидацию нежелательных свидетелей и должников.

• Предыдущая
• 16/61
• Следующая