Начисто - Резник Юлия - Страница 20

– Что ты делаешь?

– Собираю вещи. Я же увольняюсь, помнишь?

С абсолютно нечитабельным выражением на лице Молотов отворачивается. Закрывает дверь, отсекая нас от остального мира. И делает глубокий-глубокий вдох. Я настороженно слежу за тем, что он делает.

– Остановись.

– Игорь, не начинай, пожалуйста.

– Остановись. Я все понял.

– Что ты понял?

– Что мы расстались, – рявкает. – Но это не повод рвать наши деловые отношения.

– Я несколько месяцев пыталась это до тебя донести. Но ты с упрямством барана игнорировал все намеки. Что изменилось теперь?

Известно, что. Я написала заявление. Никогда раньше до этого не доходило. Ч-черт! Я же стояла у истоков создания нашего холдинга! Конечно, мне до последнего не хотелось его покидать. Сюда вложено тринадцать лет моей жизни.

– Я предлагаю тебе партнерство.

Не может быть! Я замираю, не в силах поверить, что, наконец, добилась своего. Сколько я об этом мечтала? Три года? Четыре? Пять? А он все придумывал какие-то отмазки и кормил меня завтраками, зная, что я никуда не денусь, потому как мне не хватило бы смелости так круто изменить жизнь.

– Ты серьезно?

– Такими вещами не шутят. Что скажешь?

Оседаю на стул. Растерянно отбрасываю волосы на плечо и начинаю перебирать шелковистые пряди в попытке успокоиться. Партнёрство – это потолок. О большем в плане карьеры не приходится даже мечтать. Но еще это канат, который привяжет меня к Молотову намертво.

– Оставаясь твоим партнером, я смогу, например, выйти замуж за другого?

– Делай что хочешь.

– А родить?

– Яся!

– Что Яся?! Мне в твои слова верится с трудом. Не в курсе, кто в том виноват? Нет. Нет, – вскакиваю я, – ну, какое партнерство? Я же тебе не верю, Игорь. Не верю ни на секунду. Думаешь, я не замечаю горилл, которых ты за мной приставил следить? Так, значит, мы расстались, да?!

– Я отзову людей.

Мы скрещиваем взгляды, как шпаги, аж искры летят. Черте что! Тот самый случай, когда и хочется, и колется. Не знаю, как быть. Дело для Молотова много значит. Но готов ли он ради этого самого дела снять с моей шеи цепь?

– Тогда я подумаю.

Игорь кивает и, тяжело ступая, выходит за дверь, в которую тут же влетает Валюха:

– Ты в порядке?

– Я в ахуе. Он предложил мне партнерство, Валь.

– Только не говори, что готова согласиться.

– Я не знаю. Мне надо подумать.

– Здесь не над чем думать, Яська! Карабас-Барабас опять дергает за веревочки.

– Может быть.

Отталкиваясь от пола, кручусь в кресле. Не знаю, как лучше. Правда, не знаю. Молотов как никто другой понимает, чем меня поманить. И, конечно, его предложение – та еще ловушка. Я ж не дура, все понимаю. Но, господи, как заманчиво! Это моя среда. Я здесь как рыба в воде. Все знакомо и привычно. Куча планов на будущее. Своя стратегия… А от зэка даже весточки нет.

«Тебе так не понравилось мое фото?»

«Мне не понравились твои мотивы».

«А можно подробнее?»

«Не люблю, когда мною манипулируют».

«Понятней не стало».

«Ты же хотела, чтобы я тебя приревновал?»

«К кому?»

«К мифическому охраннику. Считай, получилось. Думаю, на этом и остановимся».

Мои щеки обжигает горячей волной стыда. Да, наверное, подсознательно я чего-то такого хотела. Дура. Но… Стоп. Что значит, остановимся?! Он что… он бросает меня?

ГЛАВА 12

ГЛАВА 12

Настоящее

– Уйти отсюда. Я хочу отсюда уйти.

Господи, зачем я вообще сюда приперлась? Сколько мне лет, что я ведусь на провокации, как тупая малолетка, которой нужно непременно что-то и кому-то доказать? Он же играл на моих чувствах! А я, все понимая, за каким-то хреном позволяла ему это делать. Даже в самолете, да что там!.. в гребаном такси я себе умудрялась врать. Притворялась, что для меня эта встреча ни черта не значит. Так, очередной экстрим. А его увидела, и куда только делась моя бравада? Что со мной? Все внутри дрожит! И пульсирует, и под кожей расходится дразнящими волнами.

Это же зэк. Всего лишь какой-то зэк, Яся! Ну что с тобой, дура?! Очнись!

Все так, да. Все так…

Только знали бы вы, как я испугалась, когда Клим поставил меня перед фактом, что не надо нам больше общаться. Я ответ набирала, а пальцы тряслись. Сначала, правда, попыталась свести все к шутке, но довольно быстро осознав, что этот номер у меня не прокатит, извинилась на полном серьезе. И даже пообещала, что никогда больше не стану разводить его на эмоции, которые, кто ж спорит, мне в самом деле хотелось от него отщипнуть. Вот только Клим больше не верил моим словам.

Боже, как я разозлилась! Написала ему: «Ну, раз так, то, конечно, прощай».

Меня хватило на неделю. Всего на какую-то, блин, неделю, за которую я извелась! А на восьмой день я сама к нему приползла, виляя невидимым хвостом и покорно потупив глазки:

«Может, хватит, Клим? Я скучаю».

«Скучаешь – прилетай».

К сообщению крепились два авиабилета на новые даты.

«Через два месяца?!» – настрочила я, пребывая в абсолютной уверенности, что он надо мной издевается. Руки чесались – так хотелось написать вслед, мол, ты что там о себе возомнил, мальчик?! Хорошо, что не написала.

«Яся, я не в пионерском лагере, ты же помнишь? Даже это свидание мне было ой как нелегко выбить».

Что на это было ответить? Я сдулась. Мои обвинения были глупыми, а злость – абсолютно беспочвенной. Наверное, я действительно привыкла, что все в этой жизни могу получить по щелчку пальцев.

«Хорошо. Поняла».

И все. Все, понимаете? Он больше мне не писал! То ли наказывая за то, что я, видите ли, посмела помахать у его носа красной тряпкой, то ли занимаясь глупой дрессурой. А ведь я рассчитывала всего лишь на маленькую сцену ревности, которая бы позволила мне понять, кто я для него?! Что я для него значу? Мы же никогда не касались этой темы, а я все-таки девочка, который нужны слова.

Возвращаясь в настоящее, я судорожно хватаю ртом воздух. Клим мою истерику комментирует достаточно лаконично:

– Ну, пиздец.

Я прекращаю бессмысленно дергать ручку на двери, которая вообще-то с другой стороны заперта. Разжимаю одеревеневшие пальцы, сглатываю и медленно оборачиваюсь. Мой зэк сидит на стуле, втиснутом между стеной и столом. Глаза прикрыты, голова устало откинута на ту самую выкрашенную голубой краской стену. Его грудь нервно вздымается. Он хочет меня адски. Даже его с виду расслабленная поза не может меня обмануть. Господи, ну вот что я делаю? Что творю, а?! Идиотка. А если бы он контролировал себя чуть хуже?

– Выйти отсюда досрочно не можем ни ты, ни я, – наконец, говорит Клим.

– Я знаю, – шепчу.

– Тогда что это было? Очередная попытка потыкать в меня палочкой? И как? Мои реакции тебя удовлетворили?

– Нет! – ахаю я. – Нет, конечно. Ты все неправильно понял.

Еще бы. Я сама себя не понимаю! Замираю у двери, нервно заламываю пальцы. Клим смотрит на мои бессмысленные метания из-под тяжело опущенных век. И я тоже, как ни стараюсь, не могу на него не пялиться. Я же даже не представляла, как он выглядит! Вот почему теперь никак не могу насмотреться, с жадностью отмечая все новые и новые детали. Какие же у него глаза… Обалдеть.

– Я просто… Черт. Наверное, не ожидала, что это будет так. – Неопределенно обвожу рукой тесную комнату. И выдавив из себя натужный смешок, нервно пробегаюсь пальцами по волосам. – Пожалуйста, не принимай на свой счет, ладно? Не могу объяснить, почему так отреагировала, правда. Но не по той причине, о которой подумал ты.

Бросаю на Клима умоляющий взгляд. Он, не мигая, смотрит в ответ, будто всерьез прикидывая, стоит ли мне верить. Напряжение, сковавшее тело, становится невыносимым. Я жадно облизываю пересохшие губы. И замираю в шоке, ощутив во рту его незнакомый вкус. Дрожу… Он замечает.