Гарем-академия 5. Императрица (СИ) - Мадоши Варвара - Страница 58

Младшие жены еще ничего — их было слишком много, чтобы всерьез их опасаться. Просто безликая толпа. К тому же в положении Даари они уже не могли представлять для нее серьезной угрозы, этот этап она благополучно проскочила (Сиара Салагон — исключение, только подтверждающее правило; она и по своему влиянию превосходила многих старших жен).

А вот старшие действительно подавляли. Не в последнюю очередь тем, что и впрямь были старше. Некоторые годились Даари в матери, двое — даже в бабушки, а старейшая супруга Саалания Утренняя Лилия — даже в прабабушки.

Дело осложнялось тем, что с большинством Даари раньше не была знакома лично: она должна была засвидетельствовать почтение другим старшим супругам после церемонии Сплетения Уз, но дело было отложено из-за ее беременности, так что реально она встретилась только с теми, кто проживал во Флюоритовом дворце.

А то это значит: с Улианой Небесной Орхидеей, обитательницей Опалового дворца (чисто номинально, на самом деле она в основном обитала в других своих резиденциях, а в Таальской могла не показываться месяцами); с Маирой Ганеш, пожилой немногословной дамой, которая едва удостоила Даари тремя-четырьмя словами, положенными по регламенту — она занимала самый большой Халцедоновый дворец; и все. Топазовый дворец пустовал, Флюоритовый отдали Даари, а Цоизитовый числился за Драконом， буде ему захочется пожить в этой резиденции （на самом деле как и большинство резиденций Владыки он не то чтобы стоял пустой， скорее использовался в основном в административных нуждах или для каких-нибудь его личных проектов).

То есть из всех старших супруг Дракона двенадцать были ей совершенно незнакомы — только по именам и фотографиям. Правда, двух старейших — Сааланию и Гешвири Териат — можно было особенно не принимать в расчет, так как они не занимались политикой； но все равно － даже десяток этаких прокачанных с точки зрения магии и административного ресурса зубрих не мог не вызвать у Даари… скажем так, здоровых опасений.

Тем более еще перед церемонией Владыка сказал ей:

— Теперь официально, по своему положению ты выше их всех. Но фактически — другое дело. Тебе не достает ни возраста, ни влияния. Поэтому соблюдай декорум.

— То есть ты даешь мне формальный статус, но не даешь никакого реального рычага，чтобы справиться с этой кодлой? — кисло спросила Даари.

— Добавь: кодлой, которую я сам выпестовал и вырастил, — жизнерадостно уточнил Владыка. — Типа того.

Даари давно уже поняла, что стравливать подчиненных (и жен в том числе) между собой — любимый стиль руководства Владыки. И не только это поняла, но и кое-что еще. Это раньше Даари думала, что ее жизни в любом случае ничего не угрожает: мол, пока она верна Дракону и пока ее дети еще малы, в самом худшем случае ее ждет отстранение от дел и комфортабельное, пусть и глубоко подконтрольное, прожигание жизни. Теперь она поняла, что то была успокоительная сказочка для свежебеременной мамаши. На самом-то деле, как показала эпопея с ООЧР, даже Владыка не мог стопроцентно гарантировать безопасность своим близким. И тем более если речь идет о подготовке к какой-то неведомой катастрофе. Если Даари налажает, это может косвенно — а то и прямо! — повлиять на судьбу всей Цивилизации.

То же самое подтвердила и Гешвири, но в более конкретных выражениях: “Оступишься — тебе конец!” (это если подвергнуть ее слова цензуре).

Даари ощущала это очень остро, поэтому ей непросто далось изображать царственное достоинство во время коронации. Особенно когда остальные супруги Владыки приносили ей присягу. Она старалась выкинуть из головы все лишние мысли и не думать, как справится со словесными шпильками и откровенным вредительством, если они последуют.

Однако все прошло без сучка без задоринки. Все эти важные дамы с холодными лицами, безупречно одетые, накрашенные и причесанные, исправно склонялись в низком поклоне перед Даари, одна за другой, и клялись ей в почтительном служении.

За ними то же самое действие повторили министры, потом — губернаторы провинций. Все — в роскошных, местами откровенно устаревших костюмах, кому что полагалось по обычаю и регламенту. Потрясающей красоты цирк, Даари подумала даже, что слишком потрясающий. Как бы Дракона ни обвинили в том, что он пытается перебить этим цирком негативные последствия нападения Есуа на Точчикону!

Впрочем, Даари тут же представила себе реакцию Дракона: “Пусть обвиняют, — фыркнул бы он. — Тем более что это правда!”

Церемония тянулась невыносимо долго и невыносимо нудно (одно и то же по кругу, по кругу и по кругу) и закончилась торжественным молебном в храме-Пантеоне — том самом, где огромные изваяния основных божеств и духов Цивилизации подпирают потолок. Огромный ряд колонн-изваяний, уходящих в темноту, специально созданный, чтобы подавлять, продолжал служить своей цели века спустя. Даари была тут на экскурсии в школе, и в жизни не могла бы себе представить, что будет участвовать в реальном жертвоприношении!

Это была, без сомнения, самая древняя, самая торжественная и самая скучная часть церемонии. Когда Даари присягали люди, она хотя бы могла вглядываться в лица и прикидывать, чем каждый из них дышит. Здесь же она просто двигалась неспешным шагом вдоль ряда каменных истуканов — большинство имели человеческий облик, но встречались животные и даже растения — оставляя у подножия каждого соответствующие случаю подношения (их несли следом на серебряных подносах).

Под конец голова у Даари нестерпимо болела — не только и не столько от прически с множеством шпилек, ее-то крепили лучшие мастера — сколько от запаха благовоний, монотонных песнопений и общей атмосферы храма. Не зря после той экскурсии она никогда сюда не заходила, хоть и жила в Ло-Саароне!

Однако на этом дело не кончилось. Кончилась только официальная часть — та, что транслировалась по каналам оповещения. Оставалась еще главная, неофициальная.

Владыка предупредил ее еще дня за два до церемонии: ему нужно будет собрать всех своих старших супруг для неформальной беседы, и лучшего времени, чем коронация, тут не найти — все равно им придется освобождать под нее целый день.

Причем беседа эта должна была состояться в полностью защищенном от всех методов прослушивания бункере под Фалезунской резиденцией Владыки — да-да, самое тайное и секретное место для переговоров располагалось у него именно в том дворце, где он якобы не занимался делами. Даари почему-то совсем этому не удивилась.

После храма Даари едва успела перекусить и переодеться из церемониального долгополого наряда в обычный брючный костюм, как уже нужно было ехать на эту встречу, будь она неладна! Впрочем, и за краткую передышку Даари была благодарна. Верная Саюра сумела не только организовать перекус и смену одежды, но даже найти парикмахера, который сумел, пока Даари ела, немного пересобрать ее сложнейшую прическу, вытащив большую часть шпилек и украшений — хоть голова перестала так сильно болеть.

Уже в повозке Саюра передала Даари обезболивающий эликсир.

— А вот избранные поздравления, секретарь господина Геона выбрал их для вас в Сети.

Даари быстро просмотрела документ на планшете. Потом замедлилась и проглядела подробнее.

Дядя Гешвири все-таки был манипулятором со стажем: он как-то умудрился выбрать комментарии с новостных сайтов, которые действительно трогали душу. Тем более в начале выборке было отдельно указано, что все это живые люди, не заказные модераторы и не боты.

“Даари Сат — наша надежда! Так держать, госпожа Даари!”

“Какая милая наша императрица, и как они ее замучили многочасовой этой церемонией — она ведь так долго в застенках сидела, еще и беременную! Но все время улыбалась. Вот это настоящая выдержка…”

“Хоть один человек с совестью там во власти…”

“Такая молодая — и уже столького добилась! Я хочу, чтобы моя дочка выросла такой как она! Назову ее Даари”.

И много всего в таком же духе.

Даари подумала устало, что все эти люди, конечно же, не знают ее, и что никто бы не оказал ей такой поддержки, если бы они были в курсе всего — как она убила Оорани Вейкат, заключила сделку с демоницей или воровала драконью кровь. Да и вообще тупила по страшному. И что стоит ей хоть один раз оступиться, как все эти люди, восхваляющие ее, накинутся и станут рвать на куски — метафорически выражаясь, конечно.