Двое в лодке, не считая Олега (СИ) - "Lieutenant Lama" - Страница 4

Вильман загадочно улыбался, пока смотрел на него сверху-вниз и поддерживал за подбородок, помогая насаживать себя на крепкий ствол.

— Хороший мальчик, — повторял он, сначала со спокойным любованием в голосе, а затем и со страстным нетерпением сквозь тяжёлое дыхание.

«Хороший мальчик», — билось у Егора в голове, отдаваясь и в горло, и в член. О, он покажет, насколько он хороший.

Вообще-то нёбо и пищевод — местечки довольно чувственные, но с Пашкой он этого не замечал. А вот тогда, стоя перед малознакомым мужиком на коленях, и судорожно расстёгивая собственную ширину, заметил. Наверное, странно стонать с чужим хуем глубоко на языке, но что есть, то есть. Егор даже кончил тогда первым, едва ли себя потрогав, а Вильман, перед тем, как измазать ему всё лицо в сперме, снял его с члена за волосы и спросил таким тоном, словно от этого зависела его жизнь и вообще всего человечества:

— Дашь мне себя ремнём выпороть?

Едва ли вышедший из оргазма Егор ответил утвердительно.

— Ты что, извращенец? — спросил он чуть позже, когда вымыл сперму из покрасневшего глаза и напал на предложенную ему еду.

— М? — Слава замер со смешно висящими изо рта спагеттями.

— Ты спросил, дам ли я тебе себя выпороть.

— А ты согласился.

— Всё, отстань! — Егор закатил глаза и затолкал в себя лапшички. К сожалению, насладиться вкусом нормальных макарон удалось едва ли, потому что челюсть болела и не давала нормально жевать.

Вильман неприлично заржал, но тему развивать не стал, а включил какой-то модный сериал.

Уже позже, когда они дожевали и досмотрели серию, Вильман полез к нему снова, а Егор был вообще не против продолжения. Нужно натрахаться, пока есть такая возможность.

Стояло у него уже через секунду после того, как тёплая рука легла на бедро. От Славы пахло гелем для бритья и терпким потом.

— Давай в зад, — шепнул он на ушко.

— Иди ты. — Егор выдвинул встречное предложение, медленно откидываясь на спину под напором тёплого тела: — Если только в твой. — Он ласково обнял Вильмана за шею и скользнул руками под мягкий пиджак, стягивая ткань с твёрдых плеч. Мокрые губы, прижавшиеся где-то под ухом, посылали разряды вниз.

— Давай, малыш, — зашептал козёл ласково, толкаясь стояком ему в бедро. — В обиде не оставлю.

— Купить меня пытаешься? — притворно возмутился Егор. На самом деле было отчего-то волнительно и приятно.

— Ммм... — сладко согласился Вильман, продолжая трахать ему ногу.

Егор поразмыслил. На одной чаше весов стояла его мужественность, а заодно и умение сдерживать свой пердёж (Паша вот не умел, хотя и клялся всеми святыми, что это не он, а майский жук мимо пролетел), на другой — призрачные мечты о приличном ужине и паре тыщеек в кармане. Выбор был очевиден. Как бы ему ни хотелось внезапно заиметь немного денюжек, всё же он предпочитал оставаться хозяином своим выходным отверстиям.

— Ну можешь в меня палец засунуть, — соблаговолил Егор тоном родителя, разрешившего ребёнку поесть в своей комнате, а не «по-нормальному».

Видимо правильно сообразив, что рыбке нужно показать наживку во всех деталях, Вильман запустил руки ему под одежду, приятно фиксируя бока (видимо, чтобы не сбежал) и начал рисовать картину их взаимовыгодного сотрудничества. Егор в тот момент, честно говоря, даже прихуел от наполеоновских планов этого мужика на его несчастную шкурку. Он-то сам не планировал ничего дальше, чем кончить и покушать.

— Слушай, Егор, я здесь живу, хорошо если неделю в месяц, а всё остальное время — по заграницам, мне лень каждый раз искать себе мальчика. Я бы поселил тебя в хорошем местечке, докидывал бы тебе на карманные расходы, а всё, что требуется от тебя — это раздвигать ножки и быть хорошим мальчиком...

Картины светлого будущего выстегнули Егора практически в нокаут. Относительно регулярный секс, да ещё и деньги за него получать?

Конечно же, это было подозрительно, но они с Вильманом условились списаться через день, когда Егор окончательно для себя решит: жопа или деньги, но, кажется, всё было уже давно решено, просто Егору нужно было время попрощаться со своей гордостью и настроиться на анальные муки.

Окончательно всё зажило как раз к понедельнику. Егор много лежал, много читал, мало ел и мало двигался, и на пары прибыл бодреньким и счастливым. Разумеется, тактичные будущие психологи его не спрашивали, какая муха его укусила за самое дорогое, зато спросила Жека на правах дружбана.

— Я нашёл себе папика, — гордо заявил Егор, поедая столовские макарошки (между прочим, теперь с соусом, куском фелиного куре, булочкой и кофеёчком три в одном (молоко, кофе, и инсульт в сорок пять)). Пара знакомых по физре ребят обернулась и посмотрела на него, как на психопата.

Жека поперхнулась чаем и тоже уставилась как-то странно.

— Ну нихуя, — выдала она наконец после долгой паузы. В мире Жеки, где каждый поцелуй всегда по большой любви (а ради поцелуев влюбляться ей приходилось хотя бы раз в месяц), не было места мыслям об оплачиваемом сексе. — И чо? И как?

Егор задумался, что ему ответить. С лучшей подружкой, которая просила прикрывать ей жопу, потому что она в голубых джинсах, а месячные пришли не вовремя, и которая держала его волосы, пока он блевал на вписке у журналистов, хотелось быть максимально искренним и максимально подробным, но вот с соседями по общепиту — не особо. И, кажется, Жека его поняла.

— Ладно, расскажешь в курилке. — «Курилкой» они называли то местечко на пятом этаже лестничного пролёта, где никого никогда не было во время пар и можно было спокойно секретничать.

И всё же любопытство взяло верх, Жека не выдержала и на выходе из столовки потянулась к его уху на цыпочках и шепнула ошалелое: «тебе понравилось?».