La famiglia (СИ) - "Lieutenant Lama" - Страница 36

Ну и не то чтобы прямо сильно хотелось корпеть над учебниками. Не думаю, что это моё. В школе я был всегда «удовлетворителен», иногда «хорош», а в редких случаях (касавшихся в основном курсов художеств и парочки общественных наук) — «отличен». Какой мне колледж? Да и зачем, если Стэн пропихивает меня в кино? Там уж я точно пригожусь с моим-то лицом, а не за неудобной партой с конспектом в руках.

Мы с Джулией разыгрываем пару игр, причём оба раза мне выпадает быть маньяком, и оба раза я отлавливаю и её и всех остальных неудачников, имеющих смелость подключиться к серверу со мной в роли огромного уродливого мужика с бензопилой.

В конце концов, я оставляю Джулию, чтобы сделать нам кофе. Пусть пока попытает счастья без меня в игре. Это, наверное, второе, в чём я хорош. В видеоиграх. Но то навык довольно бесполезный.

Уже почти вечер, и кухня залита оранжеватым закатным светом, который так обожают фотографы. Я знаю, почему. Перед закатом вся жизнь, словно под фильтром из какого-нибудь крутого спагетти-вестерна. Всё кажется если не лучше, то романтичнее, как минимум.

Я вынимаю из шкафа все банки с кофе, нюхаю по очереди и выбираю, как обычно, самый терпкий сорт.

— Что ты здесь делаешь? — спрашивают красивым, холодным голосом.

Я крупно вздрагиваю, как пойманная в кладовке мышь, а затем вспоминаю, что у меня столько же прав находится здесь, сколько и у него.

— Кофе, — бросаю, не оборачиваясь, и лезу искать нужную турку, а достав, вспоминаю, что я и отвечать не обязан. — Это ты что тут делаешь? — шиплю, спохватившись, всё же выглядывая из-за плеча.

Ганби стоит, изящно опираясь задом о стойку, уже вполне, хоть и легко, одетый. Блестит в закатных лучах золотая серёжка. Он смотрит на меня утомлённым, неотрывным взглядом.

«Сейчас доебется», — думаю я.

— Где Джулс? — спрашивает он вместо ответа.

— У меня, — ворчу, ставя турку на плиту.

— И чем же вы там так заняты?

Я закатываю глаза.

— А это твоё дело?

— Вообще-то, да.

«Ва-абьсета, дя», — передразниваю в мыслях, но на деле даже губ не размыкаю. Пошёл он в жопу, чего ему надо?

— Для холодного кофе лучше взять другой сорт, — говорит он, спустя несколько неловких мгновений повисшего гирей молчания. Неужели не мировую пошёл, псина блондинистая?

— Сам разберусь!

Я слышу тягостный вздох, а затем меня решительно отодвигают от плиты. Сука, мать его, Ганби выбирает другую банку и сыплет в турку не пять ложек, а все восемь.

— Эй! — я пытаюсь встрять в процесс, но говнюк довольно решительно и умело блокирует мои поползновения. И выражение лица у него в этот момент такое спокойное, но словно бы ему приходится сдерживаться, чтобы не показать лишних эмоций.

— Так чем вы с Джулией заняты, Лиам? — И голос строгого папочки включил, бог ты мой... от Джейка наслушался что ли?

Я какое-то время думаю, отвечать мне вообще или же просто молча пойти наверх и придумывать оправдания, почему я без напитков для госпожи.

— В «Dead by daylight» играем, — бурчу я, наблюдая из-за его плеча процесс создания какого-то, блять, кулинарного шедевра, а не просто айс-кофе.

Ганби не отвечает, пока турка не начинает булькать.

— Ну, значит, сыграем втроём.

Я чуть не захлёбываюсь от такой наглости.

— У меня нет третьего джойстика. — Вру, конечно, но какого чёрта?!

Ганби, разливающий чёрную гущу по бокалам (по трём бокалам!), оборачивается ко мне с такой, сука, выразительной ухмылкой, что я просто захлопываю рот. Я не знаю, что было в этой полуулыбке-полуоскале, но мне на это ответить как-то нечего. Он этим выражением лица словно одновременно высказал и всё, что обо мне думает, и сколько раз меня на хую вертел, и вообще... что он всё на свете понимает.

Я понуро иду за бодрым и решительным Ганби наверх, но помогать с напитками отказываюсь. Пусть сам тащит.

— Куда дальше? — спрашивает он, когда мы преодолеваем лестницу. Точно. Он же не вкурсе, в какой из комнат меня поселили.

Я вздыхаю.

— Мне что, вообще никак от тебя не отвязаться?

Ганби тихо смеётся. Он вообще сильно изменился с того раза, как Джейк застал нас дерущимися на полу. По крайней мере, в поведении. Словно задумал что-то коварное. А может быть, просто преисполнился дзеном. Сучий потрох.

Отсмеявшись, он пристально посмотрел мне в глаза.

— Если уж ты присосался к члену моего деда, то и со мной общаться придётся.

С мгновение я хлопал ресницами, пытаясь осмыслить происходящие с этим гондоном метаморфозы, а он стоял и смотрел на меня с лучезарной улыбочкой на губах. Закипать я начал, как древний бабушкин чайник.

— Что ты сказал, обмуд...

— Эй! Вот ты где! — Из двери моей комнаты высунулась блондинистая головка Джулии. Увидев кузена, она радостно взвизгнула: — О, Вик! Заходи! — Вы на неё посмотрите! Как будто это её комната!

Оскал Говнюка Ганби стал ещё шире. Он всунул мне, ошалело застывшему с выражением охреневания на лице, поднос с кофе, опасно качнувшимся, одарил ухмылкой, ничего хорошего не предвещавшей и наклонился так, чтобы только я мог слышать его вонючий голос и видеть его вонючее лицо.