На расстоянии поцелуя (СИ) - "Lieutenant Lama" - Страница 27

— Я понимаю, о чём ты. Понимаю головой. Но мне тяжело.

— Но сейчас я с тобой, — продолжаю я. — Я весь твой. Я сделаю для тебя всё, что угодно. И я сейчас не про постель. Хотя в постели...

— Эмиль... — пытается перебить он, но я не даю.

— В постели я тоже сделаю всё, что ты захочешь... — Я вижу, как его едва-заметно накрывает смущение, и не могу сдержать азарта. Наверное, так чувствуют себя альфы, соблазняющие девственниц.

— Эмиль...

— С удовольствием исполню любые твои фантазии... — Понимаю, что меня заносит, но замолкаю лишь тогда, когда Амин прикладывает палец к моим губам.

— Иногда ты ведёшь себя совсем как ребёнок, — говорит Амин. — Не ты ли обещал слушаться меня?

— Прости. — Я действительно сожалею, но моя неудовлетворённость толкает меня на идиотские поступки. Ведь кажется, вот он, рядом — идеальный альфа: красивый, сексуальный, умный, моего круга... Кажется, что нужно лишь протянуть руку и взять. Взять и не отпускать больше никуда и никогда, однако этот альфа просто не даёт. Во всех смыслах этого слова. — Мне тоже сложно. Не могу почти ни о чём другом думать, когда ты рядом.

Амин ничего не говорит. Он просто целует мою руку с той же нежностью, с которой я несколько минут назад целовал его.

— Поэтому ты здесь, лучик, — отвечает он наконец, исцеловав мне все пальцы.

Было бы куда проще устроить секс-марафон. Устроить и жить спокойно. Планировать, обсуждать наше будущее. Без этих пульсирующих в голове картин того, как и в каких позах мы хотим друг друга.

Я прикрываю глаза, успокаивая непроизвольную обиду и злость. Я хочу Амина. Хочу не только его тело. Но именно своё тело Амин по своим дурацким... то есть мировоззренческим причинам не готов предоставить. А значит, мне ничего не остаётся, кроме как принять это. Принять это как данность и взять те крохи, которые он готов мне дать. Потому что я...

Я открываю глаза и покусываю губу. Наверное, есть слова, которые сложно произнести даже про себя. Потому что они преждевременны. И потому что я в них не уверен. Я ни в чём никогда не уверен. Наверное, я уверен только в том, что мне нужен Амин. И в том, что мне нравится имбирное печенье Тони.

Но я вроде обещал быть послушным, поэтому...

— Что мы будем делать?

— Ты — примешь душ и наденешь халат, — говорит Амин с нежностью, и только глубоко-глубоко внутри его невероятных глаз я вижу нетерпение, томительную жажду. — А я пока приберу бумаги, с которыми работал.

— Ладно, — шепчу я.

Я одновременно хочу и не хочу знать, почему мне нужно надевать халат. С одной стороны незнание страшит, с другой — нехило заводит. И я очень хочу сказать полушутя что-то о том, что халат я могу и не надевать, но понимаю, что это будет против правил. Я принял условия сделки: обещал делать, что говорят. Значит, нужно делать, что говорят.

Чёртов халат.

Он мог бы быть хоть чуточку покороче.

Свеженький и душистый, я облачаюсь в это махровое недоразумение ниже колена. Я вздыхаю и решаю не читерить: наверное, даже если бы я вышел голым, Амина бы это не спровоцировало. А если бы и спровоцировало, то можно было бы назвать это изнасилованием и закончить наши отношения. Поэтому не делаю вырез на запахе больше необходимого и пояс завязываю комфортно, а не так, чтобы он свалился мне в ноги при первом же неосторожном движении. Играем честно, играем по правилам. Всё же мы не школьники с недотрахом. Да. Мы взрослые люди с недотрахом.

— Привет, — говорю я, неловко застыв на входе в спальню, и тут же мысленно шлёпаю себе ладонью по лбу: ну какое «привет»?! Чувствую себя совсем как в первый раз. Вообще не представляю, что нужно делать. И нужно ли делать что-то.

Амин полусидит на кровати с ноутбуком на коленях, такой серьёзный и сосредоточенный, но его взгляд радикально меняется, когда он видит меня.

Похоже, я покраснел.

Я облокачиваюсь плечом о дверной проём и нервно тереблю пояс. Ну действительно. Словно средневековая невеста в первую брачную ночь. Но это всё очень странно, слишком необычно. Ничего не могу с собой поделать.

Кажется, Амин залип. Он видел меня и в состоянии большего оголения, но, видимо, сама ситуация нехило бьёт ему в голову. Потому что я в халате, и волосы у меня влажные… А ещё я на пороге его спальни, хоть и временной. И мы собираемся... что мы собираемся?

Я выдыхаю весь воздух из груди и успокаиваюсь.

Я знаю, что мы собираемся делать. Мы собираемся расслабить меня. И, вероятно, (очень на это надеюсь) Амина тоже. Бояться тут нечего. Уверен, что меня ждёт одно лишь наслаждение.

Помня об установленных правилах, не подхожу к нему, чтобы сесть на колени, как сделал бы в любой другой ситуации, с любым другим альфой, а просто спрашиваю:

— Что мне сделать дальше?

Амин закрывает рот и откладывает ноутбук на прикроватную тумбочку.

— Иди сюда, малыш.

Ухмыляюсь. Я снова «малыш».

Амин спускает ноги с кровати, и я встаю между его колен. Сверху он выглядит просто невыносимо-прекрасным. Его тёмные, почти в черноту, густые волосы, его глаза, окружённые пушистыми ресницами, его нос, такой с горбинкой, красивый, словно выточенный из камня... Я глажу его по лицу, зарываюсь пальцами в эти мягкие, послушные волосы... Я бы хотел, чтобы его руки были не у меня на бёдрах, а связанными за спиной. Я бы хотел, медленно оттянуть его челюсть вниз и насадить его голову на свой член. Я бы хотел быть грубым и безжалостным и толкаться в его глотку, пока слёзы не потекут по смуглым щекам...