На расстоянии поцелуя (СИ) - "Lieutenant Lama" - Страница 11

Я нахмурился. Это начинало раздражать. Неужели он не может просто порадоваться за меня?

— Что не так с моим переездом? — спросил я прямо, и услышал в трубке тяжёлый вздох.

— Ты — омега, Эмиль. Омега, живущий один, это не просто неприлично, но ещё и опасно...

— Мы вроде не в средневековье, — прервал я его холодным тоном, чувствуя, что ещё немного, и забрало злости закроет обзор для моего разума.

— Нет, но я бы не хотел, чтобы ты съезжал от родителей.

Его «логика» сводила меня с ума. Я уже не мог и не хотел понимать её, чётко ощущая, как щёлкнул мой внутренний предохранитель.

— Мы с тобой не супруги и даже не пара, чтобы ты мог высказывать своё мнение в данных вопросах, — мой голос был холоден, как лёд, но внутри бушевал настоящий пожар.

— На тебе моя метка, — сказал Амин после небольшой паузы, и его голос был тих, но имел ту твёрдость, на которую в принципе мало кто способен. Этот тон действовал на меня пьяняще, я хотел бы просто подчиниться ему, но злость на его непонимание была сильнее. — И я не ставил её насильно.

Я усмехнулся.

— Все, кто носил твою метку до этого, тоже могут считать себя твоей парой? — насмешливо напомнил Амину о его прошлом, лишь где-то на периферии сознания ловя мысль о том, что из-за обиды не могу мыслить и действовать трезво, и лучше бы мне не провоцировать его. Но слишком поздно.

Амин долго молчал, и я не знал, отчего. Разочарован и подбирает слова, чтобы покончить с этими недо-отношениями? В ярости и пытается себя успокоить? Расстроен? Обижен? Недоволен?

Наконец, я услышал долгий вздох.

— У нас нет такого. Чтобы женщина или омега жили одни, — сказал он. — Мне непонятно, зачем тебе это, ведь ты согласился быть моим. А сейчас отрицаешь это. Почему?

В его голосе было столько растерянности, что вся злость отхлынула от сердца. Он тоже ничего не понимает. Ему тоже со мной очень сложно.

— Я просто разозлился, — сказал я на выдохе, с которым меня покинули все негативные эмоции, оставив место для зарождающейся нежности. — Для меня важно быть самостоятельным. И мне непонятно, как мой переезд может повлиять на наше с тобой общение.

— Обычно молодые люди уходят из-под родительского крыла, чтобы скрывать своих любовников, — сказал Амин серьёзно.

Так вот, что его зацепило: он подумал, что я хочу найти себе кого-нибудь.

— Что за глупости? — рассмеялся я с некоторой долей страха, ведь наши отношения с Амином оказались гораздо более серьёзными, чем предполагалось вначале. Даже для меня. — Один мой друг живёт со строгими родителями, но это не мешает ему менять свои... эм, увлечения каждую неделю, — я рассказываю радостно, потому что всё наконец-то прояснилось, но Амин снова молчит в ответ, и я понимаю, что тактика выбрана неверно, поэтому меняю тон: — Я хочу сказать, что не собираюсь заводить любовников или любовниц, вне зависимости от моего места жительства. — Делаю паузу, чтобы мой обиженный пирожок это осознал. — Потому что хочу завести одного в твоём лице.

— Я не собираюсь быть просто любовником, — резко говорит он.

— Разве ты не видишь, что ты УЖЕ не просто любовник? — мурлычу я, касаясь метки и блаженно прикрывая глаза. — Я позволил тебе вогнать мне в шею клыки, даже не зная твоего запаха, не зная, каков ты в постели и что ты за человек. Моё тело так на тебя реагирует, Амин... — Массируя метку, я подавил стон, выпуская лишь слабый вздох удовольствия. — Я продолжаю общаться с тобой, несмотря на то, что мы так далеко. И я сейчас говорю не только про географию. Я даже оправдываюсь перед тобой, чего никогда не делал, чтобы ты не замыкался от меня. — Я перестал ласкать себя, потому что думать становилось уж совсем сложно и, кажется, услышал разочарованный вздох Амина. Он чувствует. Чувствует свою метку. Осознание этого ударило острым возбуждением. — Не представляешь, как я себя сдерживаю, просто потому, что хочу узнать тебя получше. И потому что ты будешь недоволен.

Он усмехается в трубку:

— Такое чувство, что омега здесь я, — а перед моими глазами проносятся все те вещи, что я мог бы сделать с этим прекрасным мужчиной, будучи в активной позиции. Воображение принялось усиленно подкидывать смуглое лицо Амина, искажённое удовольствием с примесью лёгкой боли, но мне пришлось усилием воли остановить себя, ведь для Амина ещё не время выслушивать подобное, и вряд ли он к такому готов.

— Разве тебе не нравится наше общение? — просто спрашиваю я.

— Мне очень нравится наше общение, Эмиль, — говорит он серьёзным тоном. — Но прекрати дразнить меня.

— Прости, — отвечаю я. — Но я не могу.

— Тебе надо поучиться выдержке, — вдруг усмехается он в такой двусмысленной манере, что я чувствую, как покрываюсь румянцем.

Когда мы заканчиваем, я понимаю, что больше терпеть смысла нет, иначе за дипломную работу я сегодня не сяду, и вынимаю из ящичка небольшую металлическую пробку. Давно пора было уже прикупить что-то посерьёзнее: вибратор или стимулятор простаты, но мне всё было как-то не до того.

В ванной я любовно протираю свою пробочку, забиваю на смазку — я уже с середины разговора с Амином влажный, к тому же скользкая поверхность и небольшой размер позволяет пропихивать игрушку в себя и без подготовки. Но со смазкой, конечно же, лучше. Один её чавкающий звук пробуждает во мне сильную похоть.

Затем я раздеваюсь, выхожу обратно в свою комнату и ложусь лицом в подушку, высоко поднимая зад. Это та поза, в которой я мечтаю дать своему горячему южанину. А в том, что он горячий, не смотря на все его глупые ужимки, я уверен.

Я проталкиваю пробку мучительно-медленно, наслаждаясь каждым миллиметром, что распирает меня чуть больше, постанываю, едва ли вставляя, чтобы полностью вынуть игрушку из себя, дать своей дырочке закрыться, сомкнуться полностью, а затем вновь проталкиваю в себя, настойчиво, но медленно.