Избранные Луной (СИ) - "Чинара" - Страница 14

Здесь надо отметить, что семейные волчьи пары, вне зависимости от наличия или отсутствия истинности, склонны хранить верность своим партнерам. Просто потому что такова волчья натура, и она крайне негативно относится к любому виду потрахушек на стороне. Молодые самцы и самки могут быть очень активны и менять бесчисленное множество партнеров, но когда волк определяется и создаёт семью официально, то все меняется. Верность выходит на первое место.

Представительница северного округа Серых чуть не подала в суд на одну писательницу, которая в своей книге описала, как два брата волка выбрали одну самку и устроили себе любвеобильную семью на троих.

В настоящем мире оборотней, братья могут сразиться друг с другом ради девушки, но никогда не станут ее делить между собой. Хотя Алекс часто шутит, что не отказалась бы от двух брутальных мужей. Лу с Мэг обычно хихикают над ее замечанием, мама убивает глазами, а папа никогда не услышит эту фразу, потому что сестра не осмелиться ее произнести, будь он дома.

Второй способ рациональнее предыдущего. Если в течение месяца волк не сделает самку своей, то истинность вроде как притупляется, предоставляя обоим партнёрам выбор: либо остаться вместе, либо разойтись.

Третий способ заставляет меня нервно смеяться. Чересчур радикально. Даже рассматривать не буду.

Получается, стоит Оуэну провести ночь со своей идеальной невестой, как наша связь порвется?

От одной мысли об этом по груди начинает расползаться горечь. Сцена того, как они валяются на полу и страстно срывают друг с друга одежду, душит меня, сводит с ума. Но вслед за ней вспыхивает осознание.

Он не спит с ней! Не спит! Если бы спал, я бы знала!

Моя радость наивная и безудержная - понимаю, но все равно улыбаюсь.

А вдруг он решил применить второй способ?

Точно. Через несколько дней Оуэн уедет и со временем чувство стихнет. Погаснет. И он, наконец, вздохнет спокойно, избавившись от ущербной пары.

Единение с мыслями об альфе и его невесте безжалостно окунает меня в темный омут уныния, солнце за окном неспешно уходит за горизонт, а никто из домашних и не думает возвращаться в поместье.

Облачаюсь в свой спортивный костюм: легинсы и топ нежно-розового цвета, вдеваю в уши наушники, телефон кладу в поясную сумку, волосы собираю в высокий хвост.

Почти целый час бега в парке и с вечерней прогулки я возвращаюсь измотанная, но довольная.

Усталость в теле, как никогда, прекрасна, она помогает немного отвлечься и скинуть с себя настойчивые мысли об Оуэне.

Только вот моя уверенность начинает трещать по швам, а улыбка предательски сползает с губ, когда я вижу рядом с припаркованными машинами седан альфы.

Не понимаю, чего я ожидала, зная, что он поехал с Мэйсом и младшими близняшками за покупками? Неужели и правда думала, что он их завезет в дом, а сам тут же уедет в лес и организует себе палатку под открытым небом?

Мысль о гостинице и его невесте заперта под десятью замками.

Стоит только попытаться вернуть по крупицам свой боевой настрой, как, зайдя в дом, я улавливаю запахи волков и слышу дружный смех, доносящийся из большой гостиной.

Хочется заверить себя, что не стоит в таком виде появляться перед всеми – хотя именно так я зачастую и поступаю, ничуть не смущаясь. Только вот оживленный голос невесты Оуэна, заставляет поджать хвост, которого у меня нет, и начать трусливо идти к лестнице.

— А вот и наша Дженни пришла! — громко сообщает Мэйс, будто другие не учуяли меня.

— Я после пробежки, — кричу в ответ, — Поэтому…

— Поэтому ты прекрасно выглядишь и потрясающе пахнешь. — озвучивает явную нелепость волк, заставляя улыбнуться. — Иди к нам, малышка! Не придешь, и я обижусь. — благодаря словам брата, я отваживаюсь отступить от своего плана побега. Делаю несколько шагов, отделяющих меня от гостиной, глубоко вдыхаю и являю себя на суд семейной идиллии, протекающей в особняке Стефенсонов.

Мамы с папой нет, должно быть, они в своей спальне или устроились на террасе возле бассейна – их любимое место для поздних посиделок.

Зато присутствуют все остальные.

На одном конце большого дивана сидят младшие близняшки, Алекс, как истинная королева, разместилась в огромном кресле, Мэйс вальяжно лежит на мягком ковре возле ног сестры, а Оуэн со своей невестой заняли центральные места на софе.

Идеальная девушка альфы искренне улыбается и обращается ко мне:

— Привет, Дженни. — и даже тембр голоса Патриции бесподобен. — Рада тебя видеть.

— Взаимно. — если существует совершенная неправда, то именно она звучит в эту секунду из моего рта.

Как бы я не корила себя за невозможность проникнуться этой девушкой, сделать это никак не получается. Никак. Не тогда, когда я замечаю его руку на ее талии.

А потом, несмотря на собственные запреты, разрешаю себе встретиться с альфой глазами.

Искра вспыхивает мгновенно, сдержанность трещит по швам, меня кидает в чужие темные омуты, сносит с места нахлынувшей на тело энергией. Оуэн смотрит так, словно в следующую минуту собирается меня сожрать целиком. Дыхание сбивается, когда он вдруг резко встает с места и молниеносно надвигается опасным хищником. Не смею пошевелиться. Замираю.

Окружающие удивленно смотрят на альфу, когда тот хватает меня и припечатывает к стене. Приподнимает за ягодицы, побуждая обхватить его ногами, а в следующее мгновение я ощущаю прикосновение жестких губ шее. Вместе с укусом он будто ставит на мне клеймо и слух пронзает отчаянное и хриплое признание: — Хочу взять тебя. Бл*** свихнусь.

— Милая, ты вернулась, — мамин голос дамокловым мечом звучит над головой, заставляя вздрогнуть и поспешно несколько раз моргнуть.

Так, спокойно, все хорошо. Все хорошо. Я все еще стою на месте, и Оуэн только что не лапал меня возле стены у всех на виду.

— Да, мам, выходила на пробежку, — каким-то чудом отвечаю без дрожи. — Собиралась идти в душ.

Но как тогда объяснить случившееся?

Это точно была не моя фантазия. Нет. Я, напротив, старалась не задумываться над... А, значит…Получается… это он. Он! Уверенность расцветает во мне волшебным цветком. Ликование бьет по голове крепким алкоголем, а улыбка профессора, доказавшего невозможную теорему, сверкает на губах.

Мне сложно сдержаться, а потому я позволяю себе не сдерживаться. Бросаю на альфу самодовольный взгляд. Вздрагиваю. До чего же он зол.

— Но я ее задержал, мам. — Мэйс тем временем, поднявшись со своего места, подходит и останавливается рядом с нами. Кладет голову мне на плечо. — Без Дженни мой волк скучает.

— Мэйсон. — строго произносит мама, скрывая улыбку. — Ты уже взрослый мальчик.

— Но я хочу оставаться твоим маленьким сыночком, — хитро парирует брат.

Я улыбаюсь и поворачиваю голову к сидящим на диване, как вдруг радость меркнет. Рвется и бледнеет.

Рука Патриции проворно скользит по коленям альфы, а затем опускается в ладонь волка. Мужские руки с готовностью принимают женские пальцы и крепко их сжимают.

Страстно. Сжимают. Ласкают. – повторяет садист внутри меня.

— Извините, мне правда лучше уйти. — лепечу куда-то в пол и быстрее, чем мне бы хотелось, кидаюсь к лестнице.

Возможно ли испытать эйфорию, воспарить высоко-высоко, а потом очнуться на холодной и жесткой земле?

Возможно.

Но я сильнее, чем кажется! Я сильнее! Я отряхнусь и гордо поднимусь.

Видимо, ванная комната становится для меня неким укромным местом приватного линчевания. Холодная вода безжалостно выбивает из тела бесполезные терзания, и в какую-то минуту ей удаётся привести сознание в норму.

Поддавшись порыву, разрешаю себе милость, переключаю на тепло, а спустя время перестаю дрожать и мерзнуть. Но сразу, как только обмякает мое тело, вслед за ним раскисает душа. Сползаю на пол душевой кабины и вру себе, что не плачу.