Дикарь (СИ) - Ласточкин Дмитрий - Страница 6

Хорошо, что находились мы в лесу, а по деревьям такая махина не очень ловко лазила. В первый раз, как я его увидел, то неведомым образом в миг взлетел к самой верхушке ближайшего дерева, и даже не очень помню как именно. К счастью, тигр меня проигнорировал — просто мельком взглянул вверх, фыркнул и пошел дальше. Такая мелочь, как я, его не интересовала.

Ну и хорошо. Но впредь при любом подозрительном шуме я старался быть поближе к деревьям, чтоб быстро скрыться на них.

Потихоньку улучшался мой быт. Неподалёку от своей пещеры я сделал довольно большую печь из земли, потом на берегу реки собрал водостойкую глину, вылепил из неё посуду — ведёрки, кружки, миски, подсушил на солнце, а потом засунул в печку. После обжига половина посуды полопалась, но вторая половина пополнила мою пещеру удобствами.

Помимо первой духовной травы, которую я нашел на поляне, со временем нашлись и ещё три другие. Теперь каждый вечер я накалял камни в костре, бросал их в керамическое ведёрко — и таким образом получал кипяток, в котором заваривал духовные травы. Когда этот чай остывал, то я пил его перед сном.

В паре километров ниже по реке обнаружился её пересыхающий разлив из песка, который приносили речные воды. Я сделал там лабиринт с несколькими заводями и улиточными проходами к ним, так что рыбы, заплывая туда, оставались в этих заводях и не могли выбраться. Теперь к мясу змей, обезьян и всяких барсуков добавилась рыба.

Моё культивирование тоже прогрессировало, особенно после того, как я стал пить чаи из духовных трав. После того, как сердце полностью наполнилось Ки, я стал ощущать себя банкой, доверху наполненной водой. А она всё лилась и лилась. И в один день она просто перелилась через край — и выплеснулась в мышцы! Они стали быстро наливаться силой, буквально через пару недель их улучшения я мог метнуть копьё так, что оно пробивало полуметровый ствол дерева насквозь! Правда, копьё тоже разламывалось в щепки, но всё равно круто же! Такая сила! Когда мышцы заполнились Ки, она излилась во внутренние органы, а после них — в кости.

И вот в этот момент случилось моё первое столкновение с полностью пробудившимся зверем!

Я проснулся от какого-то непонятного чувства, будто что-то навалилось на меня, или кислород внезапно исчез, и стало душно. В общем, я проснулся, глядя на потолок моей пещерки. Немного закопченный от костра, со следами обработки — я сбил самые острые выступающие камни. Но дело было не в нём.

Костёр на входе в пещеру уже почти догорел, оставив после себя лишь несколько багровых угольков. Не вставая, я зачерпнул листьев и тонких веточек, которые у меня были приготовлены для распала, и кинул в угли. Они почти сразу задымились, а потом вспыхнули, осветив чёрную лапу с короткой чёрной шерстью, тянущуюся ко мне от входа.

— Аааа удава мне в задницу!!! — от неожиданности я подпрыгнул, схватил одно из трёх копий, которые лежали рядом, и отпрыгнул в дальний угол пещеры. И застыл так, согнувшись в три погибели, напрягшись и выставив перед собой заострённую палку.

Чудовище снаружи поняло, что не сможет меня незаметно вытащить, завыло, заорало почти по-человечески, завизжало. Лапа убралась, и в пещеру засунулась сине-красно-серая морда огромного бабуина. Действительно огромного! Он был ростом метра три или три с половиной, с тридцатисантиметровыми оранжевыми клыками, которые злобно торчали в пасти.

Обезьяна стала царапать стенки пещеры, царапать их лапами, выбивая мелкие камни и оставляя полосы от когтей на граните, но всё было зря — вход для неё был слишком мал. Мощным ударом лапы она раскидала костёр, так что тот погас, лишь слегка дымя остывающими углями по пещере.

— Пошла нахуй отсюда, образина! Кыш! Кыш! — выдавил я из себя и грозно повращал копьём.

Бабуин задумчиво застыл, будто прислушиваясь, потом сжал лапу в кулак и тал ударил об пол пещеры, что, мне показалось, вздрогнул весь холм. Лапа и морда исчезли из пещеры, потом обезьяна забежала сверху, свесилась головой вниз и стала царапать потолок, не знаю, с какими целями, но долго это не продлилось — разозлившись на бесполезность своих усилий, бабуин с визгом вернулся вниз.

Я всё время стоял с копьём в руках. Сука, и что теперь делать? Я явно не противник этому злобному примату, но он не может зайти в пещеру. Патовая какая-то ситуация! Но он-то может сбегать куда и пожрать, а я тут с небольшим запасом еды долго не продержусь. Можно, конечно, обмануть себя надеждой, что вот обезьян пойдёт пожрать, а я сделаю ноги, но это фигня. У культиваторов обострённые чувства, в том числе и обоняние, а уж у такой мартышки тем более. Меня без проблем выследят по запаху, а потом вот та трёхметрова махина отгрызёт мою голову!

Ну да ладно. Первый испуг прошел, руки перестали дрожать, и пришло время действовать. Примерившись, я сделал несколько выпадов копьём, как бы отпугивая бабуина. Но тот с визгом поймал его, и мы стали перетягивать деревяшку, пока та не лопнула, оставив в руках бесполезный кусок. Бабуин стал нюхать свою часть, попробовал на вкус, потом откинул куда-то в сторону. Ладно, ничего! У меня есть ещё два, по улучшенной технологии — с острыми каменными наконечниками.

Схватив запасное копьё, я стал осторожно собирать оставшиеся от костра угли в одну кучку, недостижимую лапам бабуина. Ага, вот так, вот так. Теперь положить на них ещё листьев для распала. Те с трудом сгребались каменным наконечником, вместе с небольшими камешками, но вскоре на углях была приличная кучка сухой листвы. Бабуин с любопытством смотрел на мои действия.

Я подождал, пока этот костерок не начнёт сильно дымится выпуская довольно удушливый белый дым, а потом быстро подшагнул и ударил по нему ногой, отправляя угли и дымящиеся листья прям в морду обезьяны. Гигант завизжал, отпрянул, сбивая лапами угольки и тлеющие веточки с морды, потом с кровожадным взглядом сунул своё рыло в пещеру, щёлкая гигантскими челюстями. Охренеть, у него челюсть размером со средний чемодан!

Сгруппировавшись, я сделал три шага вперёд и сделал выпад копьём. Обезьяна пыталась поймать древко, но я вложил в этот удар все силы и скорость! Копьё ринулось вперёд с ошеломляющей скоростью и вонзилось в желтый глаз примата!

От визга бабуина у меня чуть не лопнули барабанные перепонки, а с потолка и стен пещеры посыпались мелкие камешки. Он схватил древко, пытаясь его вырвать, но только обломал древко в глазу, оставив каменный наконечник внутри. Я даже не удерживал копьё, просто отпустил.

Вот теперь холм действительно содрогался! Обозлённый болью бабуин лупил кулаками по входу в пещеру, выбивая здоровенные куски гранита. Он бесновался, визжал, лупил кулаками, с остервенением пытался протиснуться внутрь, но лаз был слишком узким и длинным. И на вид он теперь был гораздо страшнее — один глаз светился яростной желитизной, а второй истекал чёрной в темноте ночи кровью.

Через пару часов примат немного успокоился, разбив чуть ли не полметра гранита на входу. Он только ходил туда-сюда перед пещерой, иногда садился и злобно смотрел на меня, выдыхая ноздрями пар. А его красная задница так покраснела, что её можно было принять за восходящее солнце.

Время шло, час проходил за часом. Бабуин сторожил моё жилище, ни на секунду не расслабляясь. Пару раз он делал вид, что уходит, но минут через пятнадцать-двадцать выныривал откуда-то сбоку, с ненавистью пожирая меня глазами. Я же просто сидел в своём уголке, даже успел немного поспать.

Кризис наступил к вечеру. Если поссать я мог в том же уголочке, то вот посрать себе под ноги было бы не очень разумно.

Помявшись, я собрал немного листьев, разложил их кружочком и нагадил на них. Потом выкинул. Хотя… Мне вспомнились документалки про жизнь дикой природы, в частности про бегемотов. Эти толстяки делали такой себе «фонтанчик дерьма» — гадили и разбрызгивали говно хвостом во все стороны. Таким образом они метили территорию и отгоняли хищников, которым слишком запах сильно бил по обонянию. Так я что — тупее бегемота? Тем более я уже и подготовился!