Свет в ее глазах - Аллен Селина - Страница 2

Я откинулась на спинку кресла и рассмеялась, прикрывая глаза. Мои руки блаженно сжали подлокотники, а на загоревшие щеки медленно дул прохладный воздух из кондиционера.

Казалось, что мою теплую кожу все еще растирает молодой и мускулистый гавайец. Такого наслаждения от массажа я не получала уже давно. Каждый сантиметр моего тела был расслаблен, каждая мышца отдохнула, и я была готова вернуться к работе.

Ужасно соскучилась по отелю и всем своим работникам.

– Ну, ты же туда не за красавчиками ехала, – усмехнулась я, вспоминая стенания подруги. По ее словам, если бы мы срочно не отправились на отдых, то она могла умереть. Ей нужно было оказаться как можно ближе к экватору.

– Именно за ними, – кивнула Барбара. – Тебе тоже не помешает начать встречаться с горячими парнями, – посоветовала она.

В последнее время подруге не удавалось найти себе нормального парня, она часто бегала на свидания, но привередливую Барбару оттолкнуть можно было лишь родинкой расположенной не в том месте.

Я же наоборот избегала свиданий, открещивалась от них, как могла. И собиралась делать это и дальше.

– Что там у тебя с Эриком? – спросила подруга. – Ты дашь ему зеленый свет?

Эрик.

Еще одна тема, которую в своей голове я окрестила «проблемной».

Весь прошедший год мы хорошо общались с Эриком. Не знаю, как так вышло, но кажется, Лоусон стал кем-то вроде друга для меня.

В тот вечер, когда Джефферсон рассказал мне, почему на самом деле был со мной, Эрик вступился за меня, и они подрались. Служба безопасности отеля решила этот вопрос достаточно быстро, о чем мне сообщили позднее.

Эрик ждал меня на улице у входа в отель и предложил подвезти до дома. Я ответила ему решительным «нет». И уехала домой на такси.

Но он не сдался. Он стал оказывать слишком много знаков внимания девушке, которая швыряла его примирительные цветы ему в лицо. В конце концов, я не смогла устоять перед его настойчивостью и мы помирились. Он извинился за то, что скрывал от меня правду, и я простила его. С мудаком на букву «Б», они больше не общались.

– Я пригласила его сегодня с нами поужинать. Обычный дружеский ужин, ты, я и Эрик.

– Дружеский? А Эрик знает, что ты к нему относишься как к другу? – усмехаясь, спросила Барбара.

Он знал, ведь не раз пытался перевести наши отношения в новую форму. Я знала, что нравлюсь Эрику. Он не скрывал этого. Проблема была в том, что такие отношения могли во многом осложнить мою и без того сложную жизнь.

На самом деле любые отношения могли это сделать. Но я понимала, что не могу быть одна вечно. Я обожглась, поверила тому, кому нельзя было верить. Но это не означает, что все мужчины в моей жизни будут такими же, как мудак на букву «Б».

Джефферсон уникален в своем роде.

– Он знает, – кивнула я, принимая от стюардессы кружку чая. – Он знает и принимает это.

Барбара села ровно и наклонив голову вправо, принялась размышлять о чем-то своем. После она сказала:

– Я вижу глаза Эрика и каждый раз, когда ты рядом, они светятся у него как у мальчика, который видит шоколадный пудинг, что мама приготовила к рождеству. Кажется, он влюблен в тебя, – заметила Барбара.

Я окинула подругу скептическим взглядом.

Ее светлые волосы были забраны в высокий хвост, от избыточного солнца на лице проступили веснушки. Белая водолазка облегала идеальную фигуру, а джинсы с высокой посадкой служили дополнительным инструментом, чтобы подчеркнуть ее тонкую талию.

Она была довольная и загорелая и смотрела на меня с полуулыбкой на губах. Нельзя с таким выражением лица говорить о любви.

– Нет, – покачала головой я, чувствуя, как червоточина в моей груди начинает расширяться. – Никакой любви. Никогда. Не при каких условиях.

Раздражение и страх заполонили меня, смешиваясь в груди воедино. Если я решу что-то и с кем-то построить, то уж точно не любовь.

– Я понимаю тебя, подруга, – сказала Барбара. – Понимаю, как никто другой.

Я уже знала, что в ее прошлом произошло нечто ужасное, что заставляло сейчас Барбару избегать серьезных отношений, но что это за великая тайна, я не знала. Барбара молчала и не решалась открыть мне правду. Я нормально относилось к этому.

Есть что-то, что многие из нас предпочитают оставлять только для себя.

Такое случается по разным причинам, возможно человек не хочет, чтобы его считали плохим или стыдится какой-то части прошлого, возможно о чем-то сокровенном просто больно говорить и каждый раз упоминая имя того, кто обидел, приходится переживать негативные моменты снова и снова.

Я многим не могла с ней поделиться именно из-за второго варианта. Мое сердце догорело, оно тлело, выпуская редкий дымок, но если его коснуться, то вновь появится болезненное пламя. Такое пламя год назад погрузило меня в апатию. Я не хочу допустить этого снова.

– Тогда ты должна понимать, что я не наступлю на эти грабли снова. Я не позволю кому-то залезть в мою душу так глубоко, что потом придется выскабливать его оттуда ножом, – серьезно сказала я.

– Я понимаю, – кивнула подруга. – Но я не говорила о твоей любви, я говорила, что Эрику ты небезразлична. Он неплохой парень, может, стоит ему позволить позаботиться о тебе, если он сам того хочет?

Барбара предлагала неплохой вариант. Но не приведет ли меня эта забота к тому, от чего я сломя голову бежала?

***

Водитель подвез нас с подругой к отелю, я дернула ручку и толкнула дверь.

– Наш ужин в шесть, не забудь, – напомнила подруга.

– Я помню, – устало отозвалась я.

Барбара оторвала взгляд от телефона и сердито взглянула на меня.

– Ты помнишь, но почему-то всегда опаздываешь! Для такого обязательного человека, каким ты себя мнишь, опозданий слишком много. Тем более, когда ужин проходит в твоей квартире!

– Я сказала, что помню! – вспылила я, захлопывая за собой дверь.

Машина поехала дальше, везя Барбару по ее делам, а я вошла в отель.

Я больше не была обязательной и не мнила себя такой. Обязанности, обязательства и прочее теперь не вписывалось в мой привычный распорядок дня.

Отныне я делаю только то, что нравится мне. Я не собираюсь больше пытаться радовать кого-либо, я буду радовать только себя.

Еще в самолете я сменила удобные джинсы и футболку на черную юбку, белую рубашку и туфли на высоких каблуках с красной подошвой. На плечи накинула легкую куртку. Волосы собрала в высокую прическу и закрепила их гребнем с рубинами.

После возвращения с гавайского жаркого отдыха, я была готова ворваться в холодную рабочую осень.

Я вставила ключ в замок кабинета и попыталась провернуть его, но он не поддался.

– Блеск! Еще и с замком заниматься, – проворчала я.

И когда мне в голову пришла идея вызвать ремонтника, за стенкой послышались шаги.

Дверь резко распахнулась, и я вскрикнула от неожиданности.

– Ты чего орешь? – хмуро спросил Конрад, глядя на меня, как на душевнобольную.

Я не смогла сдержаться и легко толкнула его обеими руками в грудь. Конрад отступил назад.

– Какого черта ты здесь делаешь? – недовольно спросила я.

– Я тоже рад тебя видеть, – усмехнулся он.

Конрад шире открыл дверь и отошел в сторону, жестом пропуская меня внутрь.

– Я думала ты приедешь только к вечеру, – озвучила я свои мысли.

– Планы поменялись, я и не уезжал, – пожал плечами он.

Я остановилась возле своего стола, обернулась и уставилась на брата.

– Ты жил три недели в моей квартире?

Перед моим отъездом в отпуск, Конрад приезжал в город решить некоторые дела отеля. Как обычно он останавливался у меня, и должен был уехать следом за мной.

– А ты против? – с улыбкой на губах спросил он.

Опершись бедром о стол, я скрестила руки на груди. Конрад стоял напротив меня, спрятав руки в карманы черных джинсов.

– Не против, но хорошо было бы меня предупредить.

Я заняла свое кресло и расстегнула сумочку, вынимая оттуда сувенир с Гавайев.