Два убийства на вилле «Нескучная жизнь» - Агранянц Олег - Страница 23

Когда мы с Вильмой остались вдвоем на террасе, она повторяла:

— Он все понял, он все понял.

Я пытался ее успокоить:

— Ничего он не понял. Он мертвецки пьян и не мог догадаться, что мы ищем картину.

— Я поговорю с Кубиком.

Перед обедом Вильма зашла ко мне в комнату:

— Кубик уверен, что когда художник увидел наш листок, он сразу догадался, что мы ищем Дали.

— Чепуха.

— Более того, Кубик убежден, что он приехал сюда искать эту картину.

— У него другие цели.

— Откуда ты знаешь про его цели!

— Он сам говорил.

— Он говорил! Мы ничего о нем толком не знаем. Приехал оценивать картины. Картины — это очень хороший предлог для того, чтобы его пустили в запасник. А главная его цель — найти Дали. И теперь он знает, что мы тоже ищем Дали.

— И что теперь делать?

— Надо подумать.

После обеда я пошел в гостиную, включил телевизор. Появилась Вильма:

— Иди посмотри, чем занимается художник. Где он?

Я поднялся на второй этаж, проверил все комнаты, его нигде не было. Спустился на первый этаж, там Григорий беседовал с министершей. На кухне суетилась Лимона, около нее стояла Ада.

— Вы не видели художника? — спросил я.

— Я дала ему ключи от подвала, он хочет посмотреть запасник. Он, наверное, там.

Я спустился вниз. Дверь в подвал была открытой. Я заглянул внутрь и увидел, что художник лихорадочно разбирает картины.

Я поднялся наверх и на лестнице чуть было не столкнулся с Кубиком:

— Вы не видели художника? — спросил он.

— Он там внизу, в запаснике. Разбирает картины.

— Спасибо. Вы не курите?

Я удивился:

— Нет, не курю.

— И я тоже не курю. Никогда не курил. Ведь курить — это вредно.

— Вредно, — согласился я.

Он молчал, и я понял, что разговор закончен.

Вильма стояла на террасе.

— Нашел художника?

— Да, он в запаснике. Разбирает картины. По дороге я встретил Кубика и сказал, что видел художника в запаснике.

— И что он?

— Спросил меня, курил я когда-нибудь.

Вильма не поняла. Я повторил:

— Он меня спросил, курил ли я когда-нибудь.

— Идиот! Он идиот. Надо что-то делать… Надо что-то делать. Пойду его найду.

Она убежала. Подошла министерша, потом Григорий. Появилась Ада и важно объявила:

— Ужин через час. Сегодня у нас тресковое филе. Ты ведь заказывал треску, Григорий?

— Заказывал. Треска — замечательная рыба. Вкусная, полезная. Раньше ее было много. И поэтому ее недооценивали.

Ада поморщилась:

— Я не любила рыбий жир, а он из трески.

— Рыбий жир мало кто любил, — согласился Григорий.

Появилась Вильма.

— Ты любила рыбий жир? — спросил ее Григорий.

Та не ответила, а Григорий продолжал:

— Треска — это национальное блюдо португальцев. Они делают даже сладкое из трески. У них триста шестьдесят пять блюд из трески.

— Триста шестьдесят пять блюд! — удивилась Ада.

— Да. На каждый день, если не високосный год.

— А как же в високосный год? — поинтересовался я.

— Это единственный день, когда они обходятся без трески.

Появился Кубик. Григорий его спросил:

— Вы смогли бы обойтись два дня без трески?

— Мог бы, — ответил Кубик. — Но блюда из трески очень полезны, так как в треске содержится большое количество витамина В12. В ней мало витамина D, но зато в изобилии витамины A, B и C, а также такие полезные вещества, как кальций, натрий, фосфор, калий…

Вбежала Лимона и закричала:

— Художника убили. Он лежит там внизу. Мертвый.

Отвратительное самообладание! Убить человека и потом спокойно обсуждать качества трески!

— Теперь ты довольна? — спросил я Вильму.

Она молчала.

— Но он убил человека.

— Он убил нашего соперника. Ты, наверное, не знаешь, сколько стоит эта картина и кто стоит за нами. Это очень серьезные люди. Они никого не пожалеют.

— И меня тоже?

— А тебя за что? Ты дурак. За это не убивают.

Потом мы несколько раз ездили на виллу. Борис брал у Ады ключи от запасника, и мы смотрели картины неприличного характера. Ада нас наставляла:

— Надо отличать красоту женского тела от похотливого желания обладать им.

А потом я нашел картину.

— Точно Дали? — спросила Вильма.

— Точно.

— Борис что-нибудь заметил?

— Нет. Он рассматривал голых баб в другом конце запасника.

— Ты ее пометил?

— Я положил ее возле огнетушителя. Там кипа полотен. Наше сверху. Лимона найдет.

Это был Дали. Полосы, цветы, руки. Блеклые краски и одно ярко-красное пятно в углу. «Ожидание у моря»? Может быть. Но не мое дело. Им нужна эта картина. Я ее нашел.

Договорились, что Лимона возьмет картину и спрячет у себя в комнате. Потом вынесет из дома. Я буду ждать ее на машине.

Все прошло гладко. Я получил картину, передал Вильме. Та отнесла ее Кубику.

Все казалось в порядке. Но случилось то, чего мы не ожидали!

Вильма влетела в номер:

— Это копия! Жалкая копия!

Она бросила на постель свернутое в трубку полотно:

— Это копия!

— Что будем делать?

— Ничего.

— Вернем ее на место?

— Зачем?

— Чтобы не заметили.

— Ерунда.

Оказалось, не ерунда.

Мы приехали на виллу. Я встретил Лимону и сказал ей, что полотно не подлинник. Она не поверила:

— Неправда. Вы обманываете! Вы не хотите делиться.

И начала кричать. Вмешалась Вильма…

— Это правда. Я тебе привезу это полотно.

— Конечно! Вы нарисуете копию. Мне нужны мои деньги. Я все сделала, что обещала. Если вы мне не заплатите, я все расскажу Аде. Вы подонки. Вас всех надо в тюрьму. Уж я-то позабочусь. Сегодня же расскажу Дине. Министру.

Я пытался ее успокоить:

— Подожди, мы что-нибудь придумаем.

— Жду до завтрашнего дня. Если не будет денег, вы все пойдете в тюрьму.

Мы с Вильмой спустились к морю.

— Что-нибудь можно сделать? — спросила она.

— Таких денег у меня нет. Есть у матери. Но она не даст.

— Ладно. Я поговорю с Кубиком. Может быть, что-нибудь придумаем.

Понял ли я тогда, как Кубик может решить проблему? Понял, но отступить уже не мог.

И Кубик снова решил проблему.

Я понял, что из этого города надо уезжать. И быстрее.

Вильма согласилась ехать со мной.

Брак мы решили оформить у меня дома. Я подготовил ей приглашение. Тогда уже разрешение на выезд давали быстро. Но все равно нужно было ждать три недели. И мы ждали.

Аду и министершу я больше не видел. Дину тоже. Что касается Бориса, он был такой несчастный в солдатской форме, без денег. Дина исчезла, и он не знал, что делать дальше. Я дал ему свои шаровары, мы с Вильмой съездили в магазин и купили ему пару рубашек. Вильма перебралась ко мне в номер, а Бориса мы поселили в ее квартире.

Борис очень хороший парень. Он оказался в этой компании совершенно случайно.

Через три недели Вильма получила разрешение на выезд. Мы уехали. Потом была свадьба.

Теперь у нас две дочки. Мама передала мне управление заводом. Я в этом деле соображаю мало, и все дела ведет Вильма, хватка у нее директорская.

На этом записанные воспоминания Леонарда Белого заканчиваются.

Прошло пятнадцать лет. Пятнадцать лет! Мне уже скоро пойдет шестой десяток.

Когда позвонила Ада и сказала, что Борис в Москве, я ее попросила отложить встречу на два дня, чтобы я успела прилететь.

Пятнадцать лет. Новый век, новые люди. Я многого достигла. После получения независимости меня назначили министром иностранных дел, потом я снова вернулась в свой кабинет министра культуры.

У меня прекрасная вилла у моря, квартира в городе.

У меня много поклонников. Я не утешаю себя мыслью, что они любят меня, а не мой пост, мои возможности. Пусть. В конце концов, привилегию быть любимой из-за положения я заслужила.