Уже не новичок (СИ) - Зимина Татьяна - Страница 14

— Дорогая, — произнёс я своим самым ласковым голосом, который обычно приберегаю для бешеных собак и гопников. — Если бы ты мне не нравилась, я бы с чистой совестью сдал тебя эцилопам, повесив на тебя кражу артефакта Карбункула и незаконный выигрыш в казино.

— Но это всё сделал Боббо, а не я!

— Думаю, что ты, — уверенно сказал я. — Сам он на такое не способен. Видишь ли... Комики — люди безобидные. Да, они как правило циничны, обижены на весь мир... Но жалить предпочитают словом, а не действием. Так что, я вполне могу предположить, что узнав о его уникальном таланте быстрого перемещения, ты и придумала весь этот план.

— Да не было у него никакого таланта, — грубо фыркнула Анжела. — Пришлось здорово попотеть, пока я не смогла достать ему Ускоритель Хромма...

Она осеклась, поняв, какую ошибку только что совершила. Как это называют психологи? Оговорка по Фрейду.

— Когда мы поймали Боббо с поличным, ты была там, — тихо сказал я. — И прекрасно знала, что ему грозят серьёзные неприятности. И ничего не сделала.

— Закон Сан-Инферно — "не попадись".

А ведь она серьёзно думает, что это всё оправдывает!

— Расскажи это Боббо, — тихо сказал я. — Ах да, ты ведь не сможешь. Его закаменили на двести лет.

— Ладно, я всё поняла, — отрывисто бросила Анжела. — Не хочешь — не надо. Хотя, если бы ты согласился... — она соблазнительно повела голым плечиком, а я сжал переносицу кончиками пальцев. — Ладно, ладно, — рассмеялась Анжела. — Больше не буду. Отзови своих сучек и я пойду к себе в пентхаус. Скажи, чтобы мне прислали шампанского и наполнили ванну. Что-то эти разговоры меня утомили.

— Э... что? — я не верил своим ушам. Вот это да! Я бы никогда так не смог.

— Пентхаус, — пояснила Анжела таким тоном, словно я был дебилом. — Я там живу, если ты помнишь. Вечером у меня выступление, но больше, чем на одну песню, не рассчитывай. Я сегодня не в голосе.

От возмущения я проглотил язык. И одновременно испытал чистое, неподдельное восхищение. Наглость — второе счастье, так у нас говорят? Так вот: Анжела была счастлива, как удав, только что сожравший слона.

И тут в дверь постучали.

— Убирайтесь, кто бы это ни был, — рявкнула Анжела.

— Спокойно, — я направился к двери. — Это пока ещё мой клуб. Что случилось, Цезарь?

— Там к вам пришли, — пискнул лиловый цыплёнок.

— Опять эцилоп? Или господин Крючкотворс? Попроси его подождать в баре.

— Это девушка.

— Девушка?

Цыплёнок подумал, и уточнил:

— Молодая девушка.

Очень ценное замечание.

— Но кто она?

В глубине души я надеялся, что это Кассандра.

— Она сказала, что её зовут Зебрина Коломбо.

Я закашлялся. Цыплёнок смотрел на меня без всякого выражения.

Вероятно, это пуховое безобидное существо всегда посылают сообщать дурные новости...

— Ты не ошибся?

Он даже не понял вопроса — просто продолжал смотреть.

— Ладно, иди вниз и скажи девушке, что я сейчас приду, — не хватало ещё, чтобы устав от ожидания, она принялась поджигать мой клуб.

Цыплёнок исчез. А я повернулся к Анжеле. Всё. Игры кончились. Я встал на тропу войны.

— Если хочешь работать на меня, то я скажу Розарио составить новый контракт, — сказал я быстро, чтобы Анжела не успела перебить. — Минимум шесть песен на мой выбор. Каждый вечер. А ещё ты уберёшься из пентхауса, и займёшь самую маленькую комнату в общежитии, поняла?

— А если я не подчинюсь? — она подошла ко мне медленной волнующей походкой, и поцеловала. И чёрт побери, я ответил. И это было приятно!

А потом улыбнулся, разжал её руки, и взяв за запястья отодвинул в сторону.

— Если ты не подчинишься, — сказал я. — Я попрошу Цербера вышвырнуть тебя на улицу прямо из окна пентхауса. И она с радостью это сделает. Ты мне веришь?

— Да, — тихо ответила Анжела.

— Не слышу.

— ДА, я тебе верю, — покорно повторила она.

— Я рад, что мы договорились.

И я пошел к выходу. У меня только что образовалась проблемка посерьёзнее, чем война.

Спускался по лестнице я так, словно поднимался на эшафот. У подножия остановился, сунул руку в карман брюк и достал пузырёк с энерджайзерами.

Ужин, которым меня угостили в замке, давно растворился. Я ещё удивился, как живот не разболелся от переедания, после недельной голодовки — но ничего такого не было. Чувствовал я себя так, словно и не ел вовсе.

Так что капсулы с солнечными зайчиками пришлись в масть.

Я закинулся сразу двумя.

А потом выпрямился, поднял повыше подбородок и пошел к двери, за которой меня дожидалась психованная зажигалка.

Зебрина была в тех же шортах и майке. Сунув руки в карманы, она подпирала стенку с изяществом уличного мальчишки. Глаза устремлены в одну точку, челюсти ритмично что-то пережевывают.

Надеюсь, это не один из моих сотрудников. Очень надеюсь.

При моём приближении — а я старался ступать очень тихо — она встрепенулась, выпрямилась и повернулась в мою сторону.

Да. Вот сейчас я это вижу...

И нечеловечески острые скулы, и длинные, поднятые к вискам глаза с огненно-красными зрачками.

В лице её было что-то, что наталкивало на мысль, что девочка выросла в аэродинамической трубе — то же самое я подумал, впервые увидев её отца, дона Коломбо.

Голые руки по-подростковому тонкие, но увиты плотными, прилегающими к костям, мускулами. Тело спортивное, поджарое — как у хороших бегунов на длинные дистанции или очень породистых гепардов.

Передо мной несомненно был хищник. Причём, самого высокого уровня. Прочно обосновавшийся на вершине пищевой цепочки.

И теперь этот хищник зачем-то пришел в мой клуб...

"Зебрина берёт всё, что хочет" — вспомнил я слова доброго консильери.

— Что делаешь ты здесь, злая девочка?

Ирония — плохой способ не злить дракона. Но я ничего не мог с собой поделать. Я был зол.

Ещё вчера я думал, что устроить конкурс красоты для сотен тысяч незнакомых и диковинных существ — это самое трудное, что я делал в жизни.

Но нашествие диких баб меня добило.

Девчонки с их несвоевременным желанием устраивать сюрпризы и швыряться пудреницами. Анжела с её поистине нечеловеческим эгоизмом.

Зебрина.

Честно говоря, я просто не знал, как относиться к подростку, снабженному крыльями и встроенным огнемётом.

Я что хочу сказать: подростки и так опасны. Они непредсказуемы, не поддаются контролю, не приемлют элементарной логики...

Ими управляют гормоны и желания.

И не подумайте, что я против — каждый имеет право оторваться по полной — прежде, чем начнёт скучную и упорядоченную взрослую жизнь.

Но если пубертатный период затягивается НА ДВЕ ТЫСЯЧИ ЛЕТ... Думаю, перед таким скромно потупится и отойдёт в сторонку любой ядерный апокалипсис.

— Я... Пришла извиниться.

Ого. Это что-то новенькое.

— Хотелось бы больше подробностей.

— Я не должна была пытаться тебя съесть.

— О, какое облегчение. Я просто счастлив. Подожди... Когда ты говорила, что съела других женихов...

Девочка скромно потупилась и принялась ковырять носком кроссовки пол. Полетела каменная крошка.

— Ну...

— Ясно, — я вновь сдавил пальцами переносицу. — Ладно, к чёрту подробности. Я всё-таки надеюсь хоть иногда высыпаться.

— А ещё я не должна была закатывать при тебе скандал.

Я кивнул. А затем спросил:

— Это тебя мама прислала?

— Нет.

— Правда?

— Э... Частично.

— Ладно, этого хватит. Я принимаю твои извинения. И если у тебя всё... — я потянулся, чтобы вежливо распахнуть перед Зебриной дверь, ведущую на улицу.

— Нет, это не всё.

Я сделал глубокий вздох. Спокойно, Макс, спокойно. Не время сейчас демонстрировать свой искромётный темперамент.

— Говори.

— Я хочу остаться с тобой.

Не разорался я лишь потому, что слишком хорошо помнил языки пламени. Если эту милую девочку вывести из себя, от моего клуба не останется даже угольков — вот о чём нужно думать. А ещё о людях.