Без чувств, без эмоций, выжить (СИ) - "SVO" - Страница 27

На улице всё полыхало жарой, так что от бетона вздымалась тонкая рябь раскалённого воздуха. Все же люди странные существа: холодно — плохо, жарко — плохо, дождь — мокро и это тоже плохо, даже когда всё хорошо, и будет эдак двадцать четыре с тёплым ветром, кто-нибудь, но скажет, вот бы сейчас…

Зачем, я подписался сегодня на съёмку?

Хотел было предложить Егору, но подсчитал потенциальные деньги, это спец заказ, а ещё припомнил о том, что следующего заказа может не быть, а бонусы от этого с лихвой возместят мне вчерашние расходы и даже сверх того. Закинувшись уже нашим привычным аспирином, а мы употребляли его как минимум стабильно по воскресениям, и очень часто по понедельникам, изредка среди недели, лишь наш администратор просто закидывался им ежедневно, как жизненно необходимым.

Все ждали продюсера, лениво коротая время, но каждый взгляд, каждая фраза, и отсутствие этих фраз выдавали общее напряжение. Если бы это напряжение было электрическим, то мы могли бы обеспечивать весь центр Вены электроэнергией в тот день.

Съёмка давалась нелегко. Хотя, казалось бы… за это время, раз так в двадцатый снимаем сексуальные подвиги учителей с учениками. Кстати, в это роли рыжая очень даже сексуальная штучка. Как-то она пару раз прошлась по Валентину и по Пашке, это прямо её амплуа. А вот потом её очень хорошо сделал студент, хотя по сценарию училка должна была охмурить и соблазнить ученика, но рыжая начала шлёпать его по щекам, а он задрал ей юбку, почти сорвал с себя узкие брюки, и мы думали, что он явно её растерзает прямо в кадре. Орала рыжая во весь голос, а кончив ей на спину, и вовсе воткнул её головой в диван. Историю пересказывали потом из уст в уста не раз. Мы думали, Стен ввалит ему взбучку или оштрафует его, но как говорил Пашка, «Стен смеялся, едва сдерживая голос».

— Он, наверное, говорил потом, да мой мальчик, ты сделал эту сучку. — Плюхнула шутку Оксана и мы заржали.

В роли развратного учителя я уже был разок, и против того ещё три раза был соблазнённым учителем. Это явно моё амплуа.

И в этот раз всё было по трафарету. Оксана в короткой юбке и с чупа-чупсом игриво строила глазки, то есть прямо вела себя вызывающе развратно. Вторая подыгрывала, но делала этот так лениво, что казалось, она объелась в местной столовой, и секс с педагогом ей был нужен, как вода в океане, или лёд в Арктике.

Ну, шаблонным было всё. Хотя Оксанка чуть импровизировала. Вытащила бюстгальтер из-под топа и швырнула прямо в меня, то есть в педагога. Дерзко. Стена не было, поэтому творили что хотели.

Затем также в преподавателя полетели трусики, то же самое сделал, и вторая ученица ну и пошло. Они стали раздеваться и закидывать меня одеждой, соответственно, я вроде бы удивлялся, но, конечно, эта даже не игра. Хотя нет, это игра в ролевые постановки. Мы веселились от души. Из-за того, что я был с похмелья и сил было немного, но и кончить по этой же причине я не мог долго, зато обильно потел и прямо багровел от напряжения. Мы наснимали материала почти на час, так что монтировать будет что. И, за всё это время я заметил, что в период похмелья возбуждение быстрее, секс дольше, количество извергнутой жидкости в разы меньше.

Казалось, что сила эрекции с похмелья была круче той, которая возникала после виагры или как-то её научно называли, сие… син… в общем медикаментозные возбудители.

Наташка была сначала словно в тени, но в какой-то момент её прямо шарахнуло, наверное, той само́й наэлектризованностью нашего настроения. Отпихнув «подругу», студентка резво наскочила на оттопыренный гендерно отличительный орган педагога, и минут пять без остановки изображала отбойный молоток, где сваей был вышеупомянутый о́рган.

Кажется, что секс длится долго и что сам процесс занимает приличное время, но, когда мы сидим в ожидании своей очереди, то и дело поглядываем на время в смартфоне. Так вот, в среднем на минет уходит минут десять — пятнадцать, секс в одной позе минут пять — семь, смены позы дают спадание физиологического финала. Менять позы можно до бесконечности, в среднем, если это не замысловатый сценарий, а бытовые — пошлые ситуации, то позы в среднем три-четыре, максимум пять.

Съёмкой, где пришлось быть в одной позиции, это была имитация в баре, где мы снимались в паре с Оксанкой. В основном, это была миссионерская поза. Мы попытались проявить инициативу, где дама восседает сверху, но вернулись в исходную и больше не экспериментировали. Для меня очень сложно перейти к завершению в одной позиции.

— Хватит уже. Материала минут на сорок. — Сказал оператор. И мы завершили развращение скромного педагога студентками.

— Интересно, каким же нужно быть закомплексованным, чтобы мечтать, что тебя совратят студентки? — Оксана, вытирала рот и грудь после моего извержения.

— Я считаю, это извращением. — Эмоционально пыхнула Наташка, закатив глаза.

— Ничего, вы не понимаете. — Я рассмеялся, но этот смех был явно придурковатым, потому что я стеснялся собственных рассуждений. — Педагог не молодеет, каждый год добавляет ума, опыта, морщин и седых волос. А тут постоянная молодость из года в год. В студенчестве почти все девушки, ну среднестатистические, проявляют максимально свою сексуальность. Вот, так насмотришься и начнёшь фантазировать.

— Чушь. Это просто извращение. — Наташка натягивала плотный с поролоном синий бюстгальтер, который ей, кстати, очень шёл.

— А я думаю, Колька прав. — Пожала плечами Ксюша, надевая свой розовый топ. — Насмотрится на молодых девок вот с такими, — она ущипнула Наташку за грудь, — и фантазирует. — Сымитировала она мужской вариант онанизма.

Мы рассмеялись, взорвав тишину столь неожиданной эмоцией для сегодняшнего дня.

Продюсер приехал один, это был Олег. Они вошли вместе со Стеном. Не было ни пузатого с бородавками, которого прозвали жаб, ни третьего очень пафосного и оттого весьма неприятного мужика. Все выдохнули. Ожидание завершено, но чего же нам ожидать от всего этого?

Гуськом актёры засеменили в студию, рассаживаясь на диване. Олег откинулся на спинку низкого кресла, Стен сидел на барном стуле, отчего напоминал попугая на жёрдочки, рядом с высоким сербом, вальяжно развалившимся в кресле. Кстати, мы его звали Серб, но я не помню, кто и почему его так прозвал. Наверное, из-за акцента, хотя он очень хорошо говорил по-русски. И вот, он заговорил:

— Понимаю, что прошло не так много времени с момента, когда ваши условия поменялись, — он сделал театральную паузу в своём монологе, — Прошлые изменения не прошли зря. Мы вышли на новый уровень. Наконец-то студия стала окупаться по расходам. Мы близки к тому, чтобы выйти в ноль по вложениям. — Стен испепелял его взглядом со своей жёрдочки. — У нас есть новая идея.

И как-то он сник совсем в этот момент. Оценив затянувшуюся паузу, директор подхватил инициативу.

— Не только студия наконец-то стала приносить прибыль, но и ваши доходы выросли пропорционально вашим, — он пробежался взглядом по стене над нашими головами. — Усилиями! Как видите, привносимые изменения во благо. Каждого!

Все эти «каждый» молчали.

— Олег, вы расскажите о нововведении? — Эта фраза согнула серба, почти пополам заставив сесть, приняв более деловую позицию.

— Что ж, — проговорил он протяжно. Отчего его акцент усилился на неправильном извлечении звука «ж», что-то между «ж» и «щ». — Сейчас есть запрос на онлайн. — Он прямо быстро выплюнул фразой. Отрывисто, словно она застряла у него между зубов, и он усердно пытался от неё избавиться.

— Мы переоборудуем место для фотосъёмок в две комнаты — капсулы. В каждой будет стоять диван и монитор с камерой. Вы будете поочерёдно выходи́ть в эфир. Возможно, иногда парно. — Даже голос Стена, чуть дрогнул. — Желания у людей разные. В основном они просят что-то показать, сделать, но это абсолютно приемлемое.

— Мы будем голые? — Спросил Валентин.

— Естественно. — Директор ухмыльнулся. — Кто будет платить тебе деньги, за то, что ты сидишь одетый и общаешься в сети? Это же тебе не служба психологической помощи.