Жена из прошлого. Книга 2 (СИ) - Чернованова Валерия М. - Страница 51

Эдвина шмыгнула носом, немного помолчала, явно о чём-то размышляя, а потом поинтересовалась:

— Ты расскажешь дяде?

— Он так или иначе узнает.

— И снова меня накажет.

— Может, и не накажет. Но только если пообещаешь, что в следующий раз будешь думать головой, а не идти на поводу у эмоций.

Девочка тяжело вздохнула:

— Я постараюсь. Правда. Буду учиться... эмм... бить словами. Вот как ты сегодня.

Вот и пойми: то ли меня всё ещё презирают, то ли отношения «тёти» и «племянницы» действительно налаживаются.

В госпиталь я разрешила ей сегодня не ездить, но от занятий с мисти Ливен отвертеться у Эдвины не получилось. Не знаю откуда, но гувернантка оказалась в курсе инцидента в гимназии.

Первое, что я от неё услышала, столкнувшись в холле, было:

— Ах, леди Делагарди, как я вам сочувствую! Эдвина ни на что не реагирует, с каждым днём становится только хуже! Настоящий сорняк... Видимо, всё дело в её отце...

И сдался же им всем её отец!

Илена мне нравилась, но в тот момент захотелось засунуть ей в рот какой-нибудь кляп.

— Мисти Ливен! — Я честно хотела обратиться к ней спокойно, но гувернантка отчего-то вздрогнула. — Сочувствовать мне не надо, у меня всё замечательно. И ваши ремарки по поводу родных Эдвины и уж тем более самой Эдвины неуместны. Да и мне они неинтересны. С ней тоже делиться мнением не надо. Надеюсь, вы меня понимаете?

Гувернантка раскрыла от удивления рот, потом захлопнула. Нервным движением поправила очки на переносице и пробормотала, на меня не глядя:

— Прошу простить меня, ваша светлость. Просто вы мне очень нравитесь, а Эдвина...

— Мисти Ливен...

— Простите, — окончательно смутившись, спохватилась она. Кашлянув, произнесла: — Я всё поняла.

— Замечательно.

Илена торопливо расстегнула пиджак:

— Я могу подняться к Эдвине?

— Идите.

Изобразив книксен, девушка поспешила к лестнице. Я проводила её взглядом. Ещё одна... Не общество, а настоящий серпентарий. Каждый так и норовит продемонстрировать, сколько в нём яда.

Следующие пару недель пролетели как один день. Увы, не в расследованиях, от которых я на какое-то время решила отвлечься (чтобы заодно отвлечься и от Эндера), а в изучении книг. Я закопалась в обучающую программу Кармара, как самая прилежная ученица. Синдром отличницы оказался неистребляем, а желание узнать как можно больше о драконьих турнирах стимулировало читать, читать и ещё раз читать.

Теперь в Королевской библиотеке каждое утро меня ждал свой стол, а также кофе и шоколад. Нет, я не просила держать для меня место и уж тем более могла обойтись без угощений — это уже была инициатива библиотекаря.

На вопрос, с чего такие почести, пожилой мужчина кашлянул и, немного стушевавшись, признался:

— Вы всегда так приветливы и так искренне улыбаетесь... Обычно леди ведут себя иначе.

Тут уж я не сдержала невольного смешка. На собственном опыте успела узнать, как могут вести себя здешние леди, и с улыбкой, которая так нравилась пожилому библиотекарю, поблагодарила:

— Спасибо, мейст Брифин. Мне приятно ваше внимание.

— Всегда рад стараться, — ещё больше засмущался пожилой хранитель книжного царства.

Не знаю, нравилась ли такая программа Александру — изо дня в день таскаться в одно и то же место, но он не роптал, а я сильно не наглела. Обычно заканчивала к обеду и возвращалась домой, а его отпускала на настоящую работу.

Пусть парень не только со мной нянчится, но и занимается своей карьерой.

Дома тоже скучать не приходилось. Сначала разбирала бумаги «папеньки», которые прислал по моей просьбе домоправитель Фарморов. К сожалению, ничего интересного, кроме черновика второго завещания, обнаружено не было. Как и говорил Делагарди, все богатства древнего рода должны были отойти Эдвине (а до совершеннолетия девочки её опекуну) лишь в том случае, если она за год сумеет раскрыть в себе три силы, как когда-то Терес. При любом другом раскладе всё завещалось Данне.

Оригинал документа хранился у семейного адвоката, мейста Дельвига. Об этом я узнала из его переписки с покойным Фармором. Кажется, они дружили, потому что письма носили скорее личный, чем деловой характер. Деспотичный «отец» часто жаловался другу на дочерей. Старшую винил за то, что та сначала выскочила замуж за голодранца, а после имела наглость погибнуть. Младшую — за всё остальное: отсутствие дара, отсутствие характера, нежелание выходить замуж, а в довершение ко всему ещё и наглый побег.

Беглянке, к слову, ничего не полагалось. Конечно, Раннвей вернулась, вроде как, но я посягать на чужие богатства не собиралась. Надеюсь, у Эдвины всё сладится с магией и Данне не достанется даже ночной горшок из дома Фарморов.

Вот!

«Племянница», к слову, после обеда теперь тоже сидела дома. Из госпиталя её уволили. На следующий день после памятного инцидента с задиристым одноклассником от главврача пришло письмо с невнятными объяснениями, мол, в помощи они не нуждаются, санитарок у них и так предостаточно. Иными словами, малолетних террористок им не надо.

Эдвина тихо радовалась, Делагарди злился. Не столько на девочку, сколько на ситуацию в целом. И даже не с лечебницей, а скорее, с гимназией и её контингентом. Боюсь, отправься в тот день на собрание он, а не я, и Дерену Ферну уже точно понадобилась бы госпитализация.

На следующий день «муж» всё-таки съездил в гимназию поговорить по душам с мейстом Гастфером. С тех пор Эдвину больше не доставали. По крайней мере, мне она не жаловалась, а на наши вопросы всегда отвечала одно и то же: всё в порядке.

Помимо того, что газеты не поленились рассказать о стычке гимназистов, обо мне они тоже не забыли. Гратцвиг захлестнула очередная волна слухов и домыслов. Те, кто им верил, уже давно считал меня бесстыжей прелюбодейкой, развлекающейся то с Родингером, то с Морианом. Иногда рядом с моим именем красовались и другие фамилии: мужчин-драконов, о существовании которых я даже не подозревала. Но с которыми, если верить газетёнкам, каждую ночь в постели кувыркалась.

Спасибо хоть не со всеми сразу.

Делагарди поначалу страшно бесился, грозился подать в суд на все столичные издания разом, за наглую клевету, но, к счастью, всё-таки услышал голос здравия в моём лице.

— Так ты сделаешь только хуже, — сказала ему. — Незачем раздувать из мухи слона и превращать сплетни в грязный скандал. Всем рты всё равно не позакрываешь, а если не реагировать, они скоро угомонятся.

По крайней мере, я только на это и уповала.

Не за горами был королевский бал, от которого не отвертеться, и мне совсем не улыбалось и на нём становиться гвоздём программы.

Хватит. Устала.

Сжав сильнее полупустой бокал, так, что бедное стекло с витиеватым узорчиком едва не подёрнулось ещё одним узором — из трещин, дракон прорычал:

— Я бы с удовольствием разорвал каждого писаку и повырывал языки всем сплетникам! А уж Родингеру... — в голосе «мужа» отчётливо зазвучали нотки ревности, и сразу стало ясно, что бы он ему оторвал. Залпом осушив остатки крепкого напитка, Делагарди выцедил: — Если ещё хоть раз увижу тебя рядом с ним, Женя...

А вот теперь в его голосе слышалась неприкрытая угроза. Я даже слегка оторопела от такого поворота. Это что ещё за проявление собственничества?

Спрашивается, какого?!

— Ты, кажется, перепутал меня со своей женой. Это раз...

— Ты и есть моя жена, — жёстко перебил он меня.

Вот тебе на! Нет, я, конечно, жена, вынужденная, и что самое главное — фаль-ши-ва-я! А он говорит и смотрит так, словно мы и правда венчались в одном из их драконьих храмов, произносили ритуальные клятвы и обменивались обручальными украшениями.

— Во-вторых, — решила проигнорировать его заскок, — я, как ты верно подметил, Женя. Не Раннвей. Я честно и старательно выполняю условия договора. Всё остальное тебя не касается.

Могла бы сказать, что мне на Родингера плевать. За исключением, правда, тех моментов, когда дурацкое тело драконицы-тихони начинало реагировать на этого типа. Но я над собой, точнее, над своей слабой плотью, успешно работаю.