Удержать! (СИ) - Нетт Евгений - Страница 43

И от этого Про и решил сыграть, малыми усилиями повышая свои шансы на продолжение эффективного функционирования…

Хирако степенно вышагивал перед неровной шеренгой разумных, которых изначально планировалось использовать в качестве чернорабочих, добывающих полезные ископаемые в космосе на благо Каюрри. Первая партия числом в сотню. Всего одиннадцать таких групп. Ещё три сотни не прошли проверку, и их было решено пустить в расход — благо, делалось всё это силами дроидов, лояльность которых не вызывала вопросов, а о точном числе захваченных пиратов, контрабандистов, работорговцев и просто “детей удачи” были осведомлены считанные единицы разумных.

И то, коммодор был уверен в них как в себе, а за леди Тиранис словечко замолвил Про, который, как понимал мужчина, ничего и никогда не делал без веских на то оснований. Дроид сам говорил об этом, когда по просьбе самого Хирако разъяснял некоторые непонятные моменты вроде того, чего пытается достичь не Лорд Про, а PR-0. Та беседа выдалась невероятно короткой, но вместе с тем крайне информативной. И даже если Про что-то утаил, услышанного коммодору было достаточно для спокойного несения службы без всяких опасных и вредных мыслишек.

— Итак, господа, я предполагаю, что вы догадываетесь о том, почему вы находитесь сейчас здесь, а не пакуетесь в горнопроходческий скаф с направленным взрывпакетом у затылка. Но я всё равно всё подробно разжую, во избежание недопониманий в дальнейшем. — Благодаря загодя доставленному на своеобразный плац протокольному дроиду каждый из пиратов отлично слышал довольно спокойно говорящего коммодора, так что внимали все те, кто хотел внимать. А хотели все, ведь о том, как выглядит лидер захватившей их армады был наслышан каждый из присутствующих за редкими, очень редкими исключениями. — Волей случая вышло так, что лучше всего у меня складываются отношения с “нашим братом” — такими разумными как вы, господа. С пиратами, контрабандистами, и даже работорговцами… но только с теми, у кого были какие-никакие, а принципы. Впрочем, иные разумные сюда и не добрались, с чем я всех собравшихся и поздравляю.

Хирако остановился, развернулся и с широкой то ли улыбкой, то ли ухмылкой отсалютовал невидимым бокалом.

— Я предлагаю вам не работу, но службу, с которой вас не выбросят без причины, просто так в задницу не засунут и там умирать не оставят. Жилье, содержание и солидные зарплаты по истечении испытательного срока гарантируются. Взамен от вас потребуется только лояльность и готовность работать. Вопросы?

— На кой чёрт вам сдалось отребье вроде нас? — Полшага вперёд сделал крепкий, необычного алого окраса корродианец. По одежде Хирако моментально понял, что разумный этот был отнюдь не рядовым бандитом. — Без кораблей, без оружия… Какую ценность мы для вас представляем?

— Опытные, битые жизнью, но не переступившие черту разумные могут пригодиться много где, друг мой. Вас нужно лишь слегка доучить, чтобы на выходе получить достойные экипажи для наших кораблей. Не абордажное мясо, хочу заметить, а командиров взводов, младших офицеров и техников, которые смогут встать во главе дроидов. — Удивительно, но Хирако сразу уловил изменение настроения выстроенных перед ним разумных. Сказывался накопленный опыт и приобретённые навыки, без которых коммодор — не лидер, а так, затычка. — И сразу скажу — меры безопасности до поры будут такими, что о предательстве вам можно будет и не думать. А наказанием станет казнь на месте.

— А альтернатива?..

— Пока у каждого из вас есть шанс попасть на службу во флот или наземные войска, что уже само по себе целых два варианта. А вот альтернативой являются пять лет труда на благо планеты на гражданке, но исключительно там, куда обычных разумных никакими деньгами не заманишь. Тобишь, это добыча сырья в космосе и под землёй, сельское хозяйство и прочий низкоквалифицированный труд. По истечении этого срока вам выдадут немного кредитов с премиями, если будет за что, и отпустят на все четыре стороны как реабилитировавшихся в наших глазах разумных. — Хирако не нужно было прикладывать никаких усилий для того, чтобы говорить в привычной для его нынешних слушателей манере. Тон, акценты и манера речи — всё указывало сейчас на то, что он был “своим”. Посторонний может даже не уловить отличий, но вот пират пирата, так сказать, узнает запросто.

— Служба, как я понимаю, пожизненная? — Не дождавшись уточняющих вопросов от алого корродианца, слово взял коротко стриженный, крепкий человек с мощными, непропорционально большими руками. Можно предположить, будто один из его родителей принадлежал к какому-то другому виду, да только люди крайне плохо скрещивались с другими видами, и потомство оставляли уродское и нежизнеспособное. Этот же разумный на урода не походил совершенно. — И кто будет определять, куда и кого из нас отправят?

— Во-первых, служба формально пожизненная, но при соблюдении ряда условий вроде выслуги лет и безупречной лояльности можно и отойти от дел, осев на Каюрри. Во-вторых, распределение будет проводиться поэтапно, с учётом навыков и желаний кандидатов. Пилота в пехоту никто не отправит, а опытный техник может не опасаться перспективы участия в абордаже с пушкой наперевес. — Пояснил коммодор, спокойно выдерживая взгляды разумных, судьба которых решалась здесь и сейчас.

— С такими условиями вы могли нас просто пригласить на службу. Никто не отказался бы…

Хирако не стал особо мудрить, откровенно рассмеявшись.

— Если бы всё было так просто, господа, то вы бы сейчас здесь не стояли. Ещё вопросы по делу?..

И — да, опросы обрушились на коммодора, словно лавина. Поняв, что их не собираются казнить или ссылать в шахты, пленники решили разузнать обо всём как можно подробнее. Тем более, что перед ними оказался не какой-то там чиновник, а коммодор, слово которого должно было иметь определённый вес. Не то, чтобы кто-то рассчитывал поймать его на оговорке и тем самым что-то для себя выгадать, но такие мысли нет-нет, да проскальзывали в головах привыкших хвататься за каждый шанс пиратов и контрабандистов. Последние в этом были особенно хороши, так как вся их жизнь, по сути, состояла из таких вот попыток поймать удачу даже там, где этой самой удачей станет безболезненная смерть.

Впрочем, слишком уж долго эта рубрика “вопрос-ответ” не продлилась: Хирако предстояло переговорить ещё с десятком таких групп, в сумме — немногим меньше тысячи разумных. Последующим сотням, конечно, времени будет уделяться с каждым разом всё меньше, так как Тереза в реальном времени составляла своеобразную брошюру, призванную дать пленникам ответы на основные вопросы, но ведь процесс не состоял только лишь из разговоров. Пока группу уведут, пока приведут новую, пока разберутся с беспорядками — всё это отнимало время. Хирако в какой-то мере нашёл выход из ситуации, в свободные минуты работая за мобильным терминалом — благо, связь в черте города была хороша, да и сам терминал обладал крайне достойными характеристиками.

Про, приобретая технику, не скупился… понятно, по каким причинам.

Так или иначе, но к вечеру с этой непростой работой было покончено, и Хирако с чистой совестью отдал последние распоряжения касательно доработки брошюр до их финального на сегодня вида. И лишь забравшись в личный антиграв, коммодор позволил себе снять форменное кепи, стойко принимавшее на себя весь жар яростного Каюррианского солнца. День выдался длинным и тягомотным, и на этом моменте он, увы, не заканчивался.

С большим удовольствием Хирако сейчас встал бы под струи холодного душа в своих апартаментах, да только отложить встречу с Берр Тиранис, которая настояла на том, чтобы этим днём переговорить с глазу на глаз, он не мог. А чуть позже, ещё ближе к ночи, его ждала “умеренная попойка” с подчинёнными без, собственно, алкоголя. И, — надо же! — эту встречу тоже некуда было откладывать, ведь им уже следующим утром предстояло отбыть на “условный запад” субсектора, усилив тем самым действующую на пределе своих возможностей группировку флота “С-Три”. Пара эсминцев и десяток корветов позволят быстро стабилизировать ситуацию, сколь бы плоха та ни была. Миссия будет быстрой, но ошибка в краткосрочном планировании сыграла свою роль: парней срывали с места приказом с отсрочкой в двадцать часов.