Наследник фортуны 2 (СИ) - Решетов Евгений Валерьевич "Данте" - Страница 49

— Сожгу… всех сожгу, ежели попытаешься причинить вред мне или моим сыновьям.

Охранники за моей спиной напряглись. Младшие Лебедевы тоже застыли, как столбы. И даже лежащие на полу люди обмерли, а вот пришедшие вместе с Иваном Петровичем простолюдины тихонько ретировались из холла. Мы же со старшим Лебедевым принялись ломать друг друга взглядами. Никто не хотел отступать, но никто и не хотел повышать ставки, развязывая битву. Она ведь не обойдётся без крови, а кровь настолько всё усложнит, что потом трудно будет остановиться или избежать государственного наказания. Однако имелся один выход…

— Дуэль, — процедил я, хмуря брови. — Прямо здесь и сейчас.

— Согласен! — выхаркнул Лебедев. — И раз ты вызвал меня, то я выбираю магическую дуэль.

— Отлично, — усмехнулся я, глянул на Демьяна и сказал: — Как вы смотрите на то, чтобы стать моим секундантом?

— Для меня это честь, ваше благородие, — кивнул тот, пытаясь скрыть некое волнение, вспыхнувшее в глазах. Да, со стороны казалось, что опытный маг Лебедев, обладающий девятой ступенью, мигом превратит в пепел желторотого юнца вроде меня, однако я-то знал, какая у меня на самом деле ступень. Но стоит ли раскрывать её, пользуясь мощнейшими проклятиями или лучше схитрить и наложить на себя «Длань удачи»? Она поможет мне, как минимум не проиграть, однако возьмёт свою плату. Придётся пережить откат.

И пока я размышлял над этим вопросом, Лебедев повелительно бросил своему старшему сыну:

— Василий, будешь моим секундантом.

— Да, отец, — судорожно кивнул тот, глядя на то, как второй охранник Романовой стал развязывать Гришку, кухарку и пару мужиков.

— Думаю, что дуэль можно провести во дворе моего дома, — выделил я интонацией слово «моего» и двинулся к фонтану, возле которого вполне хватало места для магической битвы.

— Моего дома! — ударил меня в спину яростный вопль Лебедева, грузно вышедшего из особняка. За ним последовали и его дети. Василий продолжал усиленно потеть, а Поль весело скалил зубы в предвкушении моего поражения. Но вдруг мерзкий подросток спрятал зубы, нахмурил брови и навострил ушки. Я тоже услышал отдалённый рокот, напоминающий морской прибой.

— Что это такое? — выдохнул Василий, облизал губы и посмотрел на небо, где одиноко висела бледная луна. — Гром, что ли?

— Непохоже, — хмуро выдал Гришка и повернул голову. — Откуда-то с той стороны улицы доносится.

Шум быстро приближался, и вскоре он распался на сотни злых голосов, которым стали вторить выстрелы, испуганные крики и жалобный звон стёкол.

— Началось, — прошептал я, осознав, что это значит.

— Бунт! — заорал сидящий на козлах кучер, торопливо повертел головой и крикнул: — Сударыня, они повсюду!

— Все в дом! Там есть оружие! — заорал я, глядя на кучера.

Он понял меня правильно. Спрыгнул с козел, помог выбраться из кареты побледневшей Романовой, а затем вместе с третьим охранником дворянки прошмыгнул во двор особняка, не забыв закрыть калитку. Лебедевы в это время уже бежали к дому. Ни о какой дуэли в такой ситуации не могло быть и речи. Теперь бы всем нам тупо пережить эту ночь, а она обещала быть жаркой. Злых голосов становилось всё больше, как и выстрелов. Судя по звукам, восставшие вламывались в дома, грабили их и убивали хозяев. И нам предстоит пережить подобное нападения.

Я вместе со всеми влетел в особняк и крикнул:

— Господа, все за мной! На втором этаже есть целый арсенал! Дадим отпор! Женщин же спрячем в кабинете! Он имеет крепкую дверь и решётки на окнах!

Все без разбора ломанулись за мной, сплочённые общим желанием выжить. Вряд ли восставшие пожалеют тех же охранников, служивших дворянам. Посему все с большой охотой вооружились, даже Романова и Алевтина. Девушки взяли дамские револьверы и скрылись в кабинете, пожелав нам удачи.

А я закинул на плечо винтовку, поправил револьвер и глянул на Гришку, который катил за собой пулемёт на колёсиках:

— Спускаемся на первый этаж и там встретим бунтовщиков. На первом этаже должно быть попроще, а все остальные остаются на втором!

— Вот уж дудки! — окрысился Лебедев. — Я со своими детьми спущусь на первый, а ты со своим смердом останешься тут!

Иван Петрович потопал вниз по лестнице, а перепуганный Поль и бледный Васька последовали за ним. А вот вся четвёрка охранников вопросительно посмотрела на меня.

— Трое вниз, а Демьян и Гришка остаются со мной, — приказал я, мысленно усмехнувшись. На втором-то этаже безопаснее будет. Дебил Лебедев попался на самую простую уловку. Однако без поддержки его оставлять не стоит, посему я и послал на первый этаж аж троих людей. Они скрылись с глаз долой.

Демьян метнулся к окну и открыл створки. Следом мы с Гришкой поставили пулемёт на подоконник и направили его дуло на кованный забор. А за тем уже начали появляться люди, разбивающие уличные фонари и вопящие как дикие звери, почуявшие кровь. Они принялись перелезать через забор. И тут в них полетели пули. Я открыл огонь и моему примеру последовали Гришка с Демьяном, да и с первого этажа нас поддержали. Мы стреляли из винтовок, сберегая патроны к нашему главному огнестрельному оружию — пулемёту. Разлёт пуль был широким, но часть их всё-таки жадно вошла в тела восставших. На заборе безжизненно повисло несколько тел, а ещё парочка мужиков вопила от полученных ран.

—…Не дрейфьте! — раздался на улице приглушённый расстоянием голос, который прозвучал знакомо. — В этом доме считай что никого нет, а всякого добра навалом! Каждому хватит! Вперёд, братцы!

— Вот урод, — процедил я сквозь зубы, узнав голос. Он принадлежал тому самому бунтарю, пытавшемуся качать права, когда я вёл диалог с прислугой почившего Лебедева. И теперь этот козёл шастал во мраке на улице и подстрекал людей. А те поверили его словам. Через забор полезли уже десятки восставших, притом некоторая часть из них где-то завладела оружием. Пули бунтовщиков защёлкали по фасаду дома, разбивая стёкла. Одна влетела прямо в моё окно и ударилась в стену почти под потолком.

Гришка вздрогнул и вопросительно глянул на меня. А я кивнул и взялся за пулемёт. К сожалению, во дворе царила тьма, поскольку уличные фонари уже были все побиты, а Лебедев вырубил на первом этаже свет. И эта тьма частично скрывала фигуры восставших, однако их всё равно было видно, хоть небо и закрыл плотный ковёр облаков.

Пулемёт затрещал, с дикой скоростью выбрасывая пули. И они свинцовым ливнем обрушились на бунтовщиков, разрывая их плоть. Люди с криками начали падать, корчиться во дворе и орать благим матом. Но какая-то часть восставших всё равно добралась до особняка и проникла на первый этаж.

На первом этаже стали раздаваться крики и револьверные выстрелы.

— К лестнице! — крикнул я, бросив пулемёт, который стал бесполезным после того, как сожрал всю ленту с патронами.

Гришка и Демьян помчались за мной по тёмному коридору, а когда мы достигли лестницы, то чуть не столкнулись с Полем. Его глаза была вытаращены, лицо побелело, а изо рта с хрипами вылетал воздух. Он промчался мимо нас, словно перепуганный заяц, коего преследовали волки. И уже через несколько секунд он сгинул во мраке.

— Трус, — прошипел я, выглянул из-за косяка и устремил свой взгляд на лестницу. Возле неё булькал кровью старший Лебедев. Он сидел на ступеньке, привалившись спиной к резным перилам, а на его сюртуке расплывались тёмные пятна. Кровь выползала из уголка рта и стекала на грудь. Но Иван Петрович всё ещё пытался сражаться. Он вытянул дрожащую руку и выстрелил в сторону коридора, который вёл на кухню. Пуля ударила в стену, выбив кирпичную крошку чуть выше плеча одного из трёх мужиков, засевших там. Тот вздрогнул, присел и тотчас нажал на спусковой крючок старенькой винтовки. Она грохнула, выпустила сноп искр и выплюнула кусочек свинца. Он вспорол воздух и угодил точнёхонько в лоб Лебедева. Тот дёрнул головой и обмяк, вызвав у восставших радостные крики.

— Все его вещи — мои! — угрожающе заорал застреливший дворянина мужик и метнулся к Ивану Петровичу.