Посередине (СИ) - Агишев Руслан - Страница 36

— Еще… Еще… Больше… Больше… Еще…

По телу пробегали яркие разряды, то появлявшиеся, то исчезающие.

— Еще…

-//-//-

Центр управления комплекса городского хозяйства столицы. Главная комната ситуационного мониторинга и контроля за состоянием процессов в городе.

… 3 часа 03 минуты.

Старший оператор Михаил Леонидов, полулежа в глубоком кресле, лениво скользил взглядом по громадной стене из мониторов, на которых в режиме реального времени отражалась вся информации о городе: состояние ресурсоснабжающих объектов, ситуация на наземных и подземных магистралях города, сигналы сотен тысяч датчиков контроля и наблюдения из социально-значимых точек.

Была еще только середина его смены, но он уже чертовски устал. Или ему так казалось. Вообще, в последнее время его все это стало сильно доставать. Со смены приходил сильно разбитым, раздраженным, на все и на всех срывался.

— Еще пять часов тут загорать…, — страдальчески вздохнул Леонидов, с силой растирая одутловатое лицо ладонями. — Я когда-нибудь точно сдохну пялиться на все эти экраны.

…3 часа 24 минуты.

На экранах сменяли друг друга тысячи разных индикаторов, фиксирую показания жизненно-важных показателей городского организма — потребление газа, воды, электричества, давление на магистрали, уровень загрязненности воздуха в сотнях мест города и т.д. Все это мелькало перед глазами, совершенно не улавливалось мозгом и превращаясь в невообразимую сине-бело-черно-зеленую мешанину.

Вновь вздохнул, закрывая глаза. Когда его накрывала очередная волна раздражения, он всегда так делал. Психолог, к которому Леонидов регулярно ходил, посоветовал делать именно так: закрыть глаза, после начать глубоко дышать и думать о чем-то приятном и хорошем.

Он честно пытался следовать всем этим рекомендациям. Правда, пытался. Вытаскивал из памяти моменты, в которые ему было хорошо и спокойно. Только откуда им там взяться? Перевороши хоть все, разве найдешь что-то светлое? Что ему было вспоминать? «Светлое» детство вместе с другими сотнями отмороженных на всю голову детей в социальном комбинате, куда его сдали окончательные спившиеся родители? Ежедневные драки до кровавых соплей со «старшаками», придумавшими для «мальков» все более и более изощренные «развлечения»? Может вспомнить его первое жилье — вонючую и прокуренную социальную капсулу, больше напоминавшую просторный гроб, чем жилье? Или связать самые светлые воспоминания с первым сексом — непонятные дергания на наркотке, за дозу готовую обслужить не только их группу из технического училища, но и роту инопланетных существ с Альфа Центавры? По жену-истеричку, сидевшую на седативных препаратах и сотнями грамм глотавшую стимуляторы, вспоминать даже не хотелось.

— Гребанная жизнь! Гребаная работа! Гребаные люди! — сквозь зубы пробурчал мужчина. — Гребанный психолог со своими гребанными советами! Ни хрена ничего не помогает!

Стоило, наконец, признать, что это не помогает. У него никак не получалось. С каждым днем становилось лишь хуже и хуже. Желание послать все к черту становилось сильнее. Хуже было то, что со всеми этими желаниями к нему в голову настойчиво влезали и самые настоящие суицидальные картинки. В некоторые моменты, когда становилось особенно плохо, хотелось здесь все взорвать. Хотелось, чтобы весь город со всеми его жителями взлетел на воздух или провалился под землю.

…3 часа 57 минут.

Скорее всего, именно сегодня чаша его терпения переполнилась бы до такой степени, что он сделал бы с собой очень страшное. Однако, судьба распорядилась по своему.

— Черт! Что это еще за дерьмо в такую рань?

Один из индикаторов потребления электричества в северо-западном секторе столицы неожиданно окрасился в темно-зеленый цвет, еще означавший зону нормального состояния значения показателей. Еще немного и цветовая гамма перейдет в оранжевую зону, которая уже свидетельствовала о чем-то серьезном.

— Не пойму ни хрена… Опять что ли авария где-то? Тогда почему нас не предупредили? — такое бывало крайне редко, но бывало. При авариях на магистралях специальные службы сразу же приступали к ликвидации последствий. И пару раз не поставили в известность их центр. — Уроды! Наклепаю сейчас на вас рапорт, тогда попляшите!

Происшествие его немного взбодрило. Недавнее раздражение чуть спало. Захотелось что-то поделать.

— Ладно, черти, прощу вас на этот раз. Живите, — разговаривал оператор сам с собой, решив сначала связаться с аварийной службой этого сектора и немного посабачиться с ними. Как говориться, хоть какое-то развлечение на этой чертовой работе. — Сейчас… Мать твою!

Не успел он «натыкать» на сенсорной панели нужный номер, как показатели потребления электричества вдруг резко покраснели. Одновременно в операторской комнате сработала предупреждающая сирена, что, вообще, на его памяти было первый раз.

— Б…ь! Б…ь! Б…ь, что это такое? Прорыв? Взрыв?! Это же безумные показатели? Как такое, вообще, возможно? Там черная дыра что ли? Как столько энергии может туда уходить?

Получалась какая-то совершенно невероятная штука. В северо-западном секторе столицы в сотни раз подскочил уровень потребления энергии. Автоматическая система распределения энергии города решила, что в том секторе прибавилось потребителе и необходимо их обеспечить энергией. Случился глюк системы. Чем больше было потребление, тем больше система направляла туда энергии. С немыслимой скоростью система переключала магистрали, нагружая одни распределительные центры и снижая нагрузку на другие центры. На мониторе было заметно, как одна магистраль сияла ярче всех других, которые едва блестели.

— Невероятно… Это же почти вся нагрузка столица туда идет… Мать вашу, еще запрашивает.

Система распределения энергии в автоматическом режиме уже связалась с аналогичной системой столичного округа, запрашивая дополнительные объемы. Искусственные интеллекты быстро договорились, мгновенно обменявшись нужными алгоритмами. И через несколько секунд в город уже направилась целая прорва энергии…

— Нет… Нет, — с ужасом глядел он на сходящие с ума показатели. — Нет…

-//-//-

Вот уже больше часа, а может даже и двух, он лежал на полу, привалившись к разбитой к стене. Даже не пытался шевельнуться, чтобы, не дай Бог, не вызвать новую волну боли. Тогда сразу же начиналось такое, что на стенку лезешь: тело жутко ломит, сердце едва из грудины не выпрыгивает, в голове поднимается колокольный звон.

Но парень все равно улыбался.

— Я маг..., — шевелились его искусанные в кровь губы. — Я настоящий маг...

Эти слова наполняли его тело странным невероятно восторженным ощущением, разом смывавшим всю боль. Хотелось вскочить на ноги и так громко заорать, чтобы в ушах зазвенело... Чтобы вместе с криком выбросить напрочь из своей жизни весь ужась и дикость последних дней.

Орать всё-таки парень не стал. Следовало беречь силы.

— Ладно, братишка, хватит валяться. Отхватил такой подарок, пора и поработать, — пробурчал, обращаясь к самому себе. — Надо как следует осмотреться. Теперь, похоже, эта дыра стала моей..

Вряд ли кто-то ещё сюда заявится. Судя по недавнимразговорам наркоманов, хозяин дома жил на самом отшибе промзоны и ни с кем толком не общался.

— Хорошо... А то припрется какой-нибудь черт, а я тут по полу ползаю.

Тело, правда, на идею походить по дому отреагировало не очень хорошо. При попытке подняться его основательно скрутило, едва разогнулся.

— Вот же, б...ь, штормит меня. Неужели, от пробуждения?

Как Александр помнил из недолгих занятий в гимназии, магическая инициация всегда сопровождалась довольно сильными болевыми ощущениями. Причем, чем старше пробужденный неофит, тем сильнее испытываемые им боли.

По словам одного преподавателей все дело было в структурной перестройки всего организма, которое в детстве происходило гораздо проще и быстрее. В более старшем возрасте процессы магического преображения начинались с ломки уже устоявшихся биологических структур. Зарождающееся магическое ядро сразу же запускало развитие энергетических каналов в организме, что тянуло за собой образование новых и рост старых энергетических центров-чакр. Естественно, такие изменение несли с собой сильные болевые ощущения.