Целитель 8 (СИ) - Большаков Валерий Петрович - Страница 36

- Официальный Багдад выразил резкий протест в связи с антииракскими высказываниями премьер-министра Великобритании Джеймса Каллагана, - приняла эстафету хорошенькая дикторша. – По словам президента Ирака Ахмеда Хасана аль-Бакра, восточные провинции Саудовской Аравии были присоединены по воле их жителей, поэтому разговоры об аннексии и оккупации совершенно неприемлемы. Как заявил Аль-Бакр, этой осенью в областях Эль-Худуд-эш-Шамалия, Хаиль и Эш-Шаркия будет проведен референдум, на котором люди сами выберут, остаться ли им бесправными подданными саудовского короля или стать свободными гражданами Объединенной Республики Ирака и Аравии.

На экране пели и танцевали усачи в белых галабийях, потрясая «Калашниковыми» или дедовскими саблями, и становилось понятно – осенний выбор предрешен.

- Председатель Совета Министров товарищ Косыгин доложил президенту СССР о росте прямых инвестиций в особые экономические зоны Новороссийска, Владивостока и Калининграда, а также ОЭЗ «Урал-Север» и «Волга-Кама», - вернулся на экран диктор. – Только за последние полгода было вложено около сорока восьми миллиардов долларов, то есть, почти сто пятьдесят миллиардов рублей…

«Хорошие новости…», - подумал я.

Да… Очень хорошие. Как всё в рост пошло… Прокладывают автострады, возводят новые порты на Балтике и в Заполярье, тянут вторую ветку БАМа… А жилье? Едешь по Транссибу, а за окнами на каждой станции, в городах и поселках – краны, краны, краны… Строят, строят, строят…

Советские универсамы пока не так сильно пестрят упаковками, как западные супермаркеты, но все равно, дефицит отступает. Вон, чаю уже полно, и «со слоном», и без. Даже джинсы, вожделенные синие штаны, и те сдали позиции – индийских «Авис» или болгарских «Рила» везде навалом, а вот за ивановскими «Визант» или «Авророй» очередь выстраивается. Фарца в панике – на «Суперрайфл» спрос падает…

А сколько тысяч народу трудоустроилось в «братских странах»? И сколько чехов, югославов, немцев-осси вкалывают по всему Союзу? Реальный интернационал – люди работают и живут вместе, знакомятся, влюбляются! Иван из Кемерово женится на Хелене из Праги, а ленинградка Наталья выходит замуж за берлинца Гельмута.

Здорово! Какой рывок для народного хозяйства, для социального прогресса, для мира во всем мире! И всё это счастье обошлось почти что даром, ценою жизни всего одного маленького человека.

Моего папы.

- …Завершаются заводские испытания первого советского широкофюзеляжного авиалайнера «Ил-86», рассчитанного на триста пятьдесят пассажиров, - на позитиве вещал диктор. – В салоне нового самолета будет установлено по девять кресел в одном ряду с двумя проходами. Специалисты уверены, что уже в тысяча девятьсот восьмидесятом году, году московской Олимпиады, «Ил-86» выполнит первый регулярный рейс…

Я выключил телевизор, и пошел искать Риткину сумку.

Глава 15.

Воскресенье, 25 июня. Вечер

Зеленоград, аллея Лесные Пруды

Настину школу я не сразу нашел. Никогда тут не был, хотя ходить недалеко – мимо Черного озера, и вдоль по аллее, пока не выйдешь к типовому кирпичному зданию.

Сестричка, как и я, привыкла к «родной» 12-й школе, оставленной в Первомайске, а в здешнем классе она была новенькой. Да и то, чуть ли не год проучилась в Праге!

Но аттестат ей вручат здесь, в Зелике.

Солнце закатилось, когда я вышел к «источнику знаний». Окна первого этажа молчаливо темнели, зато актовый зал сиял, щедро расстилая желтые ковры отсветов. А уж музыкальные громы никакие стекла удержать не могли.

На школьном дворе стояло несколько машин – от простецких «Жигулей» и «Юго» до новенькой «Волги» ГАЗ-3101. К «волжанке» притулился мой «Ижик», и я успокоено кивнул – Рита с мамой на месте.

На крыльце два патлатых выпускника курили внаглую, отчего, вероятно, получали удовольствие: а всё, товарищи учителя, двойку по поведению не выставите, и родителей не вызовите! Кончилась ваша власть! Но пацаны по привычке вздрагивали, заслышав близкие голоса, и смолили воровато, нервными затяжками.

Улыбаясь, я перешагнул порог чужой школы, как будто окунаясь в недавнее прошлое. В первой своей жизни я и вовсе не ходил на выпускной – не вписался в коллектив. Отучился, сунул в карман аттестат – и «чао-какао»!

Но мне выпал небывалый шанс прожить жизнь заново, испробовать школьную любовь, которой был лишен, и вволю натанцеваться с одноклассницами. А уж тот волшебный рассвет, который мы с Ритой встречали в степи… Самое романтическое воспоминание в обоих моих житиях!

Настроенный благодушно и малость ностальгически, я прошествовал по гулкому фойе. Стайка девушек в простеньких белых платьицах крутилась у зеркал, хихикая и шушукаясь.

Как человек семейный и положительный, я мягко улыбнулся под обстрелом подведенных глазок, и направил стопы к лестнице.

«А школьные запахи – один в один!» - мелькнуло у меня. Одолев половину пролета, я уловил знакомый шелест. Поднял голову, и замер. Наверху остановилась Настя, такая знакомая – и неузнаваемая.

Платье, которое я привез ей из Америки, ладно облегало девичью фигуру, скромно опускаясь ниже колен, но бесстыдно выставляя ножку в шуршащем разрезе. Голые плечи подчеркивали стройность шеи, а жесткий лиф поднимал груди еще выше, больше намекая, чем оголяя.

- Ваше высочество, - почтительно поклонился я, - дозвольте безлошадному рыцарю присутствовать на балу.

- Дозволяю! – важно произнесла Настя, и ее нездешняя, немного надменная красота развенчалась милой улыбкой.

Цокая каблучками, сестренка ссыпалась по ступенькам и обняла меня с налету.

- Мишка! – опалил ухо горячий, сдавленный шепот. – Всё!

- Еще не всё, - улыбнулся я, с удовольствием тиская хорошенькую, противную, милую, вредную…

- Понимаю… - вздохнула Настенька. – Но… Так здорово!

Внезапно девушка напряглась. Я ощутил, как она вздрогнула, глядя за мое плечо. Карие глаза раскрывались все шире, наполняясь ослепительной радостью.

- Он… Он пришел… - пробормотала сестричка стеклянным голосом, который тут же взвился: - Слава!

Я отпустил Настю, как выпорхнувшую птицу. Она одолела лестницу в манере сбегающей Золушки, вот только принц ждал ее внизу – высокий парень с блуждающей улыбкой на лице. Взвизгнув, девушка бросилась к нему, и Слава ловко подхватил ее, крутанув и мешая свой ломкий хохот с заливистым смехом Насти.

А я смотрел на них сверху с ревнивой печалью – в жизни моей сестренки появился третий мужчина, после меня и папы. Смешно думать, будто Настя всегда останется школьницей, что любовь и страсть минуют ее. Можно сколько угодно заполошно кудахтать на тему «Мала ишшо!», но жизнь обязательно возьмет свое.

Все мы с самого рождения кружим в извечном биологическом цикле – лепим куличики из песка, задыхаемся от первого поцелуя, нянчим внуков…

Я все это понимал, медленно спускаясь по лестнице, но теория – это одно, а вот практика…

- Мишечка! – прозвенела Настя, оборачивая счастливое лицо. – Слава… Он прилетел! Ко мне!

Поймав мой взгляд, «принц» убавил яркость улыбки, но мужественно протянул руку.

- Слава, - отрекомендовался он. – Владислав Рощин.

- Михаил, - поручкался я.

- Еле успел! – заулыбался Рощин неуверенно. – Аттестат мама заберет, а я… Я обещал Насте, что станцую с ней на выпускном!

- Танцуют там, - махнул я за плечо, и ступил на лестницу во второй раз.

Настя, успокоившись на мой счет, крикнула:

- Догоняйте! – и зацокала вверх, к зиянию коридора, откуда исходила дрожь мощных динамиков.

«Побежала маму готовить!» - подумал я с улыбкой, и ласково сказал вслух:

- Обидишь Настеньку – прибью.

Слава, провожая девушку жадным взглядом, покачал головой:

- Я не смогу ее обидеть… Я ее люблю!

* * *

...Станцевал с мамой, с Ритой, с Настей и даже с ее вертлявой одноклассницей Мариной. Актовый зал был увешан размалеванными стенгазетами, а посреди небольшой сцены торчала в гордом одиночестве стойка микрофона – все обязательные слова, нужные и ненужные, по поводу и без, были сказаны, и выпускной разворачивался сам по себе, по заданной инерции.