Грехи и молитвы (СИ) - Малинник Ира - Страница 9

Они еще немного полежали на траве, отдыхая, а затем снова двинулись в путь. Солнце уже припекало, а до города было ехать и ехать. Когда на горизонте показалась небольшая деревушка с одиноко стоящей церковью, Дарио без колебаний направил коня прямо к ней.

Не успели они въехать в ворота, как кто-то подбежал к коню Томаса и схватил его под уздцы. Мерин заржал и чуть привстал на задние ноги. Томас съехал прямиком в пыль.

«Очень изящно», прокомментировал Астарот, молчавший всю дорогу.

«Tace», подумал Томас в ответ. И не успел он подняться и отряхнуться, как тот же человек, что схватил его коня, теперь бесцеремонно рванул его вверх.

— Вы священник? – у вопрошающего была густая спутанная борода и безумные глаза.

— Да, — Томас попытался было вырваться, но хватка у чужака была железная. Дарио, спешившийся с кобылы, быстро подошел и похлопал мужчину по плечу.

— Прояви уважение, — твердо сказал он, — этот юноша – благословленный Господом святой отец. А ты трясешь его как грушу. Немедленно отпусти!

Мужчина тут же разжал руки, и Томас со вздохом потер плечи. Но тут к ним подбежали и другие люди: женщины, старики и даже несколько детей. Они обступили Томаса плотным кольцом; многие плакали.

— Да что случилось? – не выдержал он.

«Может, девственница родила», хихикнул голос в голове, но Томас отмахнулся от него, как от мухи.

— Святой отец, помогите! Наша церковь… Там… Пожалуйста!

Кто-то тронул Томаса за рукав и робко потянул на себя. Он опустил глаза и увидел сгорбленного седого старика, левый глаз которого был затянут катарактой. Старик упорно тянул рукав рясы и постукивал тростью по земле.

— Что-то с церковью, — Дарио развел руками. — Нужно проверить.

Томас сдался. Сопровождаемый стариком сбоку и целой толпой сзади, он вместе с Дарио направился к церкви.

Еще на подходе к ней, Томасом овладело смутное беспокойство. Он не мог его объяснить, потому что на то не было решительно никаких причин: солнце ярко и беспечно сияло в чистом небе, никто из людей не был одержим, по дороге он не заметил мертвого скота. В чем же было дело?

Когда, наконец, Томас и группа людей подошли к церкви, молодого священника сильно мутило. У него болела голова и давило на виски, и больше всего Томасу хотелось развернуться, вскочить на коня и гнать его прочь, подальше отсюда.

«Ну и вонь», сказал вдруг Астарот. «Чувствуешь?»

«Нет», мысленно отозвался Томас. «Что ты имеешь в виду?»

«Смердит как тысяча чертей. Что-то в этой церкви не так. Будь готов к тому, что я возьму контроль».

Слова Астарота насторожили Томаса. Демон брал полный контроль над телом крайне редко и даже во время экзорцизма какая-то частичка сознания Томаса всегда присутствовала. Сказать по правде, Томас и не помнил, когда демон в последний раз брал полный контроль – и предпочитал, чтобы этого и дальше не было.

«Хорошо», Томас согласился. «Я вхожу».

Старая дверь скрипнула и уступила, впуская внутрь юношу. Люди из деревни остались снаружи, со страхом поглядывая внутрь. Дарио хотел было зайти, но Томас жестом остановил его – лучше не стоило.

— Я не вижу ничего необычного… — начал было Томас и остановился на полуслове.

У алтаря располагалась прекрасная изящная статуя девы Марии. С первого взгляда было ясно, что работой занимался искусный мастер: казалось, что вот-вот, и ты услышишь шелест ткани, струящейся по ее телу, уловишь взгляд глаз, почувствуешь тепло ее ладони. Но была одна деталь, которая напрочь перечеркивала всю красоту и очарование мраморной девы и заставляла зрителя трепетать от страха. Из невидящих холодных глаз текла кровь.

Томас хотел было сделать шаг вперед, но с ужасом понял, что тело не слушается его. Вместо этого, чья-то невидимая воля заставила его отскочить назад и захлопнуть за собой двери церкви. После этого, тело юноши моментально развернулось, сжимая в руке крест и четки.

«Где-то здесь прячется демон», голос Астарота бил по перепонкам, будто раздавался одновременно изнутри и снаружи. «Он не так силен, как я, но лучше поостеречься».

Вода в купели вдруг зашипела и испарилась, оставив после себя легкое облачко пара. По иконе, стоящей на алтаре, прошла трещина.

— Кто ты? – звонкий голос пролетел под сводом церкви, ударился о крышу и разбился, рассыпавшись сотней серебристых искр.

— Я друг, — осторожно сказало тело Томаса, проходя вдоль скамей.

— А зачем тебе крест в руке? – голос оказался настойчивым.

— Мы же в церкви, — напомнил ему Астарот голосом Томаса.

— Ну да, — невидимый собеседник хихикнул. — Смешно, верно?

Откуда-то из-за алтаря вышел ребенок, девочка лет семи. В руках она держала нож, а на ее лице блуждала рассеянная, радостная улыбка.

— Как тебя зовут? – Астарот умело вел беседу, ни на секунду не отводя от ребенка глаз.

— Альба, — девочка спрятала нож за спину и показала ему язык. — Уходи. Мне некогда.

— А что ты будешь делать? Может быть, я составлю тебе компанию? — теперь Астарот вел тело Томаса ближе к этому странному ребенку, шаг за шагом, так осторожно, словно они ступали по трясине или болоту, полному змей.

— Нельзя, — девочка затрясла головой, отчего ее кудряшки разметались по лицу. — Он говорит, я должна быть одна. Я уже поиграла в одну игру – он говорит, сейчас нужно сыграть в другую.

Томас, беспомощно наблюдающий за происходящим, хотел было спросить Астарота, какую игру имела в виду девочка, но вдруг он заметил – на полу церкви были бурые пятна. Едва различимая дорожка перед скамьями, больше пятно возле алтаря… И в толпе не было священнослужителей…

«О нет», его снова замутило.

«Заткнись и не отвлекай меня», рявкнул Астарот мысленно, а вслух сказал:

— А знаешь, я кое-что смыслю в играх. Может, ты дашь мне свой ножик, и я покажу тебе, как надо играть?

Альба замялась.

— Он говорит, я должна сама. Нельзя просить кого-то. Тогда он не придет.

— Кто не придет, милая? — Томас был совсем близко от девочки.

— Агри…Ааааа!

Она запнулась на полуслове; глаза ее начали бешено вращаться в глазницах, а тонкая рука с ножом взлетела вверх и непременно опустилась бы в сердце, если бы не голос…

— Prohibere et audi. Остановись и слушай меня, — размеренно начал говорить Астарот. – Я твой повелитель и я имею власть над тобой. Послушай своего господина и делай так, как скажу тебе я, князь Астарот. Responde mihi! Отвечай!

— Повелитель, простите! – теперь девочка говорила глухим низким голосом, который, вместе с ее личиком и огромными голубыми глазами создавал жуткое впечатление. – Он приказал мне, я не мог ослушаться!

— Кто приказал?

— Повелитель, молю вас…

Астарот продолжил говорить; девочка упала на пол и дико закричала, а ее тело изгибалось под невероятными углами.

— Responde mihi!

— Я не могу… — теперь девочка хрипела, а из ее горла пошла кровь. — Изгоните меня, но я не могу сказать…. — пальцы ребенка заскребли пол, обламывая ногти до крови.

— Да будет так, — голос Астарота оставался холоден. — Услышь меня и повинуйся…

Томас подошел вплотную к ребенку и опустил ладонь ей на голову. Она завопила, но он не убрал руку, а только крепче вцепился ей в волосы. Встретившись с ней взглядом, он не отводил глаз, пока она кричала и билась в его руках, булькая кровью. Наконец, когда было сказано последнее проклятое слово, она обмякла и затихла.

Тотчас, словно по команде, двери церкви распахнулись, и внутрь ворвался поток людей. И среди всего гула, криков и плача, Томас отчетливо различил тонкий женский голос, который непрерывно звал: «Альба! Альба! Альба!»

— С ней все в порядке, — он поднял девочку на руки и бережно уложил ее на скамью. — Теперь уже все в порядке.

Он встретился глазами с Дарио, улыбнулся и только хотел сказать, что все хорошо, но тут мир померк, и Томас Эккер потерял сознание.