Еще более дикий Запад (СИ) - Лесина Екатерина - Страница 15

— Чарли волновался крепко, — Эдди поманил за собой. — Но ты и вправду спала. Даже слюни пускала.

Спасибо. Вот без этого знания я точно обошлась бы.

— А… что тут было-то? Ну, пока я слюни пускала? — я огляделась.

Стало вроде чище, чем раньше. Или кажется так? Кресло вон появилось. Кресла точно не было. Еще железяки всякие.

Стол приличный.

Печка.

И ларь, на крышке которого громоздились шестеренки, патрубки и переплетения проволоки. Над ларем то и дело поднимались облачка то ли пара, то ли инея. А еще от него пахло.

Мясом.

В животе заурчало и…

— Садись, — велел Эдди, подтолкнувши меня к столу, который совершенно точно стал чище, и даже подпалины на нем смотрелись иначе. Этаким узором.

Уговаривать не пришлось.

Я взобралась на высокий стул с почти целой спинкой. Эдди активировал огненные камни, плюхнув на один чайник, а на другой — чугунную сковороду немалых размеров.

— Стало быть, ты просто спала?

— Ага, — я мотала ногами.

Надо же, почти как в детстве.

Я пыталась научиться готовить. Честно. И даже когда еще была в доме прислуга помимо мамаши Мо, которая сразу сказала, что я слишком безрукая для учебы и во всем виноваты демоны, все одно на кухню заглядывала. И матушка меня учила.

Блинчики вот печь.

Омлет делать.

Варить кашу. Или рагу. Или… в общем, готовить я училась. Просто получалось не то, чтобы вовсе несъедобно, терпимо.

Когда других вариантов нет.

Эдди же…

Сковорода раскалилась и над ней задрожал воздух, Эдди вытащил банку с топленым жиром, зачерпнул ложку и плюхнул на сковороду.

Эдди точно знал, сколько нужно добавить соли и перца, и еще чего из двух десятков сушеных трав, которые мне казались совершенно одинаковыми.

— А вы чем занимались, — я торопливо сглотнула слюну. На сковородку же плюхнулся кусок мяса, который Эдди еще сверху придавил.

— Да ничем особо. Вот, порядок наводили. Прикупили кое-чего.

— Где?

— Да тут… тут тоже есть старьевщики. А как выяснилось, в последнее время клиентов у них прибавилось. Многие уходят.

— Как твой друг?

— Именно.

— Это плохо, — что еще сказать. Люди, они же ж твари такие, которые ко всему привыкают. Их за просто так с места не сдвинуть. А уж коли решили сами сдвинуться да бежать, барахлишко свое за пару центов скинувши — большего старьевщик не даст — то дела тут совсем дрянь.

— А то…

Эдди посыпал мясо какой-то приправой.

— Многие закрылись, даже те, которые выше.

Запах пошел умопомрачительный.

— Охотников, поговаривают, прижали. Требуют сдавать добычу только в официальные мастерские. А там платят по официальным же расценкам.

— Грабят, короче.

— На законном основании, — согласился Эдди.

Как будто тому, кого грабят, легче от того, что на законном основании.

— Экспедиции организуют. Объявили набор желающих, — он перевернул мясо, и запах стал совсем уж невыносимым. А передо мной упала деревянная миска с лепешками. — Пожуй пока.

— И как желающих?

— Не особо. Тому, кто опытный, разве оно надо? Переться в Мертвый город, рисковать, а потом получить десятую часть добычи. При том, что идти придется с новичками да под руководством доверенного человека.

Я хмыкнула.

Найдут ли дураков вовсе? Хотя… найдут. Дураков везде хватает.

Посулят чего.

Распишут.

— Главное, что те, кто и вправду чего-то в охоте понимает, они давно уже убрались. И вряд ли вернуться. Пара-тройка ходоков, может, и осталась, но таких, которые не особо везучие, которым деваться некуда.

— И когда пойдут?

Почему-то мне была категорически неприятна мысль, что кто-то полезет в Мертвый город. И вовсе не потому, что я за людей беспокоилась.

Город ведь… если я забрала то, что хранило его, то выходит, он беззащитный?

— Пока не ясно, но точно откладывать надолго не станут, — Эдди разбил пару яиц, сыпанул поверху крупной соли и крышкою прикрыл, чтоб оно все упарилось.

— Еще что?

— Магов обязали пройти регистрацию. И получить особый знак. Чтоб, стало быть, простые люди понимали, кто перед ними. Правда, ходит слушок, что пара-тройка из тех, кто первыми знак получил, после исчезли. А еще один свихнулся и спалил дом вместе с женою и детишками. После этого те, что поумнее, предпочли убраться.

Этак в городе никого не останется. Не понятно только, для чего оно все? Жили же ж… и нормально, если верить Эдди, жили.

— И… как? Чарли?

— Пока никак. Ни ты, ни Чарли никуда не пойдете. Ты вовсе… на от, — Эдди вытащил из кармана несколько камушков, на веревку нанизанных. — Ему тоже сделал. Ну и вовсе… физию чуть подправили. Оно-то не особо спасет, если загребут, но так, глядишь, никто приглядываться не станет.

Я веревку надела и камушки убрала под рубашку.

— Еще переодеться тебе надо будет, — он плюхнул сковороду прямо на стол. И сам сел. — Тут… такое… в общем… новый указ вышел. О морали.

— Высокой?

— А то. Выше некуда.

Что-то мне совсем не по себе сделалось. Боюсь я высокой морали. Не дотягиваю.

— В общем… женщинам надлежит вести себя скромно. И одеваться соответствующе. Дабы не вводить в смущение и соблазн мужчин.

Я ткнула лепешкой в ароматный жир.

— Юбки, да?

— Юбки. И чепец.

— Юбки поширше бери, — я зажмурилась от удовольствия. Остро. И пряно. И сладко тоже. А мясо мягкое, сочное, прямо тает во рту. — Чтоб револьверы заметны не были.

— Револьверы?

— Мораль буду отстаивать. Высокую. С револьверами оно всяко сподручнее…

Чарльз шел по узкой улочке, стараясь не особо крутить головой, что получалось не слишком хорошо. Все было… другим.

Прежде всего — запахи.

Резкая вонь сточных вод, что протекали по трубам, но трубы, проложенные сотню лет, то ли не справлялись, то ли нуждались в замене. Как бы то ни было, но воды они не удерживали, и те проступали сквозь землю, мешаясь с гнилою соломой, скорлупой и всей той грязью, которую оставляют после себя люди.

К этой вони добавлялась другая.

Желтый дым сползал на нижние уровни, привнося с собою характерную смесь алхимических запахов. От неё-то и от дыма местные защищались платками или вот масками, вроде той, что Эдди вручил. Маска была старой, слегка перекошенной и дышалось в ней тяжко. Но стоило снять, и Чарльз осознал, что не так уж и тяжко.

Главное, фильтрующее заклятье работало.

А еще маска закрывала половину лица. Вторую прикрывала шляпа с широкими полями. Костюм дополняли просторные, пожалуй, даже чересчур просторные штаны из мешковины, кое-где укрепленные латками, и кожаная куртка со множеством карманов.

И то, и другое было не новым.

В прошлой жизни Чарльз скорее умер бы, чем примерил чужую не слишком чистую одежду. А тут даже вполне неплохо себя в ней чувствовал. Мятая рубашка. Высокие ботинки.

Пояс с револьверами.

Матушка его точно не узнала бы.

Стоило подумать и гулять расхотелось совершенно. Чарльз остановился перед витриной, сквозь мутное стекло которой проступал манекен в военной форме. Правда, на двери лавки висел замок.

Как и на многих иных дверях.

Проклятье.

Стоило бы вернуться, но… зачем? Никогда-то еще Чарльз не чувствовал себя настолько бесполезным. Орвуд вон билет свой получил. На две персоны.

И собирается.

И…

И от него толк есть, а Чарльз вот по городу гуляет. Изучает, так сказать, злачные места. И наверх нельзя, ибо, если его ищут, то найдут. И вряд ли кому-то он поможет, оказавшись в тюрьме. Главное, умом-то Чарльз все понимал, но…

Сердце требовало действий.

И он развернулся.

Местный переулок Чарльз уже успел изучить, пусть и не отходил далеко. И теперь старая мастерская виднелась вдали.

— Эй, — окликнули Чарльза, и он сперва даже не понял, откуда раздался этот голос. Но дверь в лавку готового платья приоткрылась, причем совершенно беззвучно, и из щели высунулась голова. Голова была лысоватой, грязноватой и на редкость лопоухой. — Бабу хочешь?