Сво(бо)дные (СИ) - Шварц Анна - Страница 19

Я настигаю нимфу, когда она мило улыбается бармену, тыкая в меню пальчиком. Подхожу сзади и нагло вдавливаю готовый порвать джинсы член между ее мягких горячих половинок. Нимфа испуганно охает, вздрагивает и пытается повернуться.

— Стой смирно, стерва, — шиплю я, наклоняясь к ее шее, и прикусываю сладкую кожу зубами.

— Ты, приду… о Боже, — выдыхает внезапно Оксана, когда я оттягиваю кожу, оставляя на ней отчетливый след от зубов. — Больно… идиот…

— Будет еще больнее. Какого дьявола ты творишь?

— Что? — она фыркает. — Не понимаю, о чем ты?

— Ведешь себя, как доступная девка, Оксана. Думаешь склеить Анри? Разочарую тебя, он сраный гедонист, — я облизываю ее шею и местечко за ухом языком, отчего по телу нимфы прокатывается дрожь. — Ему нужны отношения без обязательств. Сегодня он трахает тебя, завтра другую вовремя подвернувшуюся девку.

— И что? Не хуже женатого мужика, который не умеет держать ярость в себе, — рычит нимфа, пытаясь отпихнуть меня бедрами. Да, крошка, еще сильнее. Я пробираюсь рукой между ее телом и барной стойкой и сжимаю грудь. — Ты что творишь..?

— Оксана, я не могу тебе рассказать причины, по которым я по-прежнему женат. Будь моя воля — и я бы давно нахер развелся.

— Да-да. Знакомая песня! Крис, спасибо, конечно, за то, что согласился дать в долг, но если ты считаешь, что купил меня этим — то нет! Я обойдусь без денег, или обращусь к этому... Роберту!

Дьявол, она не поверит. Я прекрасно знаю, что это звучит, как тупая отмаза в духе мужиков, отирающихся на сайте знакомств с целью перепихнуться. «У моей жены рак/больное сердце/восемь детей и общий бизнес, и я не могу ее бросить». Но у меня-то реально патовая ситуация. И что-то мне подсказывает, что если я не объяснюсь с нимфой, то она упорхнет от меня без лишних сожалений. Возможно, сегодня же. К сучьему Роберту. Просто из принципа.

— Пойдем-ка, прогуляемся, нимфа, — я тяну ее за руку из клуба, а она открывает ярко накрашенный ротик, в который мне хочется нырнуть языком и как следует искусать губы.

— С ума сошел? Там дождь вот-вот хлынет!

— Это дохера романтично, не находишь? — смеюсь я, а нимфа хмурится, видимо, думая, что у меня с головой не все окей. — Мы всегда можем вернуться ко мне домой и согреть друг друга в душе, конфетка.

Размечтался! Не для того я с мужем развожусь, чтобы теперь быть подстилкой для первого встречного!

Я отталкиваю Криса и возвращаюсь к столику. Надо бы снова ему назло сесть на колени к Анри, у которого улыбка до ушей, но кажется, я начинаю трезветь и соображать, что веду себя неадекватно. Не помню, чтобы я когда-то была такой развязной. От стыда щеки начинают гореть.

— Окси, с тобой все хорошо? — интересуется Полинка, поглаживая по голове дрыхнущего у нее на плече мента, судя по его валяющемуся на столике удостоверению.

Я гляжу на всех них и понимаю, что слишком много упустила из-за Васьки. Эти люди довольствуются свободой, не жалея потраченные в клубах ночи, зато выплескивают пар здесь, а не дома, на своих любимых.

— Я… — Я замешкалась, не зная, куда пристроить свою задницу в этом чудовищно узком платье.

— Окси? — скалится Крис, уже подкравшись ко мне со спины и держа наготове свой новый мобильник.

— Угум, — мычу я. — Приятно познакомиться.

Он молча набирает какой-то номер, подносит телефон к уху и нарочно говорит громко и четко:

— Привет, отец! Не спите? Я тут свою сестренку в одном гадском клубешнике выцепил. Там наша мама ее еще не потеряла?

Вот же мерзавец! Я срываюсь с места и кидаюсь на него, выхватывая мобильник. Засмеявшись, Крис поднимает руку, и я тщетно подпрыгиваю, подворачиваю ногу и, оступившись, падаю назад. Он успевает свободной рукой поймать меня за талию, и я буквально повисаю в его объятиях. Испуганно хлопаю ресницами, вглядываясь в довольное лицо напротив, и медленно перевожу взгляд на телефон.

Скотина! Он не звонил Павлу Георгиевичу! Специально дразнит меня! Хоть спасибо, что не дал на столик со стеклянной посудой упасть. А то мой первый вечер на свободе закончился бы серьезным разговором с мамой в травматологии.

— В смысле, сестренка? — оживает Анри.

Кристиан, не отводя от меня пристального взгляда, ставит меня на ноги и, продолжая держать в своих объятиях, несколько угрожающе отвечает:

— Сводные мы.

Курица, прибившаяся к нам попутным ветром, встает и, взмахивая волосами, подплывает к Крису.

— Тогда, может, отвезем твою сестренку баиньки, а сами…

— Погоди! — перебивает ее Полинка, но тут же оставляет свою попытку встать, боясь потревожить спящего мента. — Окси, это правда?

— Увы, да, — киваю я, высвобождаясь из хватки Кристиана, а он лишь сильнее сжимает меня, и я слышу, как носом втягивает запах моих волос.

На курицу ему плевать, как бы она ни извивалась перед ним. Наконец он поворачивается к ней через плечо и говорит:

— Дана? Окей, Дана. Иди-ка пока в бар. Закажи, что хочешь. Я сейчас Окси... — он широко улыбается, называя меня, как Полинка, — в такси посажу и сразу же к тебе.

Она демонстративно вздыхает, но, опьяненная призрачными иностранными перспективами, покорно пробегает ноготками по руке Кристиана и томно шепчет:

— Я жду, мой австралийский лыжник.

Господи! Я закатываю глаза и отворачиваюсь от них. Пальцы Кристиана так сдавливают мою тонкую талию, будто хотят вскрыть меня и нырнуть внутрь. Похоже, вранье, что он нарколог. Тут явно патологической анатомией попахивает. Везет же мне на маньяков напарываться…

Едва эта Дана откатывается от нас на своих «лыжах», как Крис берет со стола бутылку с ликером, явно заказанную Полинкой, и подмигивает нашим ошарашенным друзьям:

— Приятного вечера! А нам пора…

— Окси! — моя обеспокоенная подруга все-таки будит мента своим криком, и он, что-то несвязно бормоча, случайно рукой заезжает ей в глаз.

Анри подпрыгивает с места, сам мент падает под столик, а Полинка, застонав, закрывает лицо рукой. Воспользовавшись моментом, Кристиан с легкостью закидывает меня на свое плечо и несет через толпу дрыгающихся под музыку тел к выходу из клуба.

— Ты ничего не попутал?! — ругаюсь я, шлепая его по спине. — Поставь меня на ноги, идиот! Я тебе не кукла Дана!

— Сейчас поставлю, конфетка. — Он выносит меня на улицу, где мои ноги касаются земли, но рука Криса словно приросла ко мне: убирать ее он не собирается.

— Ты нормальный?! — возмущаюсь я.

— Детка, — он делает шаг вперед, приблизившись вплотную и опять задавливая меня своими флюидами, — тебя что, впервые мужчина на руки взял?

— Как мешок с мукой — да, впервые!

Я ловлю на себе взгляды торчащих на улице людей и понимаю, что ору как истеричка. И собственно, из-за чего? Из-за того, что Кристиан вытащил меня из этого порочного места, где я бы нахлесталась до поросячьего визга, а его дружок Анри без зазрения совести этим бы воспользовался?

Я выдыхаю и, опустив лицо, честно признаюсь:

— Да, впервые.

— Ну, первый раз всегда страшно, — смеется Кристиан, притягивая меня к себе.

— Ладно. — Я ладонями упираюсь в его грудь. — Вызывай мне такси. Тебя там Дана ждет.

Надеюсь, он не расслышал необъяснимую злость в моем тоне.

— Кто? Не знаю никаких Дан.

— Тебе не кажется, что ты немножко говнюк? — Я поднимаю лицо и вижу у него счастливую улыбку, будто он только что лотерею выиграл.

— Никогда этого не отрицал.

В свете ночных фонарей и ярких вывесок белоснежные зубы Кристиана сверкают, как в рекламе зубной пасты. Он проводит по ним кончиком языка и добавляет:

— Радость моя, а ты помнишь, что обещалась мне помочь на квартире нашего папочки?

— Крис… — кажется, это прозвучало, как мольба.

— Через два дня туда квартиранты заезжают. Если мы рассердим маму с папой, нам сделают ата-та.

Не удержавшись, я смеюсь. Блин, когда же в последний раз меня так смешили мужчины? Наверное, Доронин. Еще в те времена, когда у меня ума было не больше, чем у Даны.