Уроки вирта (СИ) - Градцева Анастасия - Страница 29

— Пока.

Он отвернулся и зашагал в сторону парка. Высокий, тонкий, в нелепо яркой куртке и с взъерошенными светлыми волосами.

Я стояла и смотрела на то, как от меня уходит Эл.

Парень, о котором я мечтала. Так мечтала, что ни спать, ни есть не могла.

Парень, которого я хотела — хотела так сильно, что возбуждалась от одного только его голоса.

Парень, который меня только что фактически спас — как минимум, от унижения, а возможно и от насилия.

Парень, которого я, кажется, очень сильно разочаровала.

Но что я могла поделать?! Я сейчас была как пыльным мешком из-за угла стукнутая. У меня никак не складывался в голове мой Эл — уверенный, сильный, до дрожи сексуальный — и Илья Кашнов — тихий, незаметный, скромный… Никакой. Это не мог быть он!

И тем не менее это был он.

Яркая куртка мелькнула и скрылась за углом, а меня вдруг с ног до головы окатило диким ужасом. Что если Эл сейчас уйдет и я его больше не увижу? Никогда?

Я думала ровно секунду. А потом, увязая каблуками в грязном рыхлом снегу, побежала за ним. Когда я наконец увидела его спину, он был уже около подземного перехода. Черт, если он зайдет туда — это будет конец. Я его там моментально потеряю.

— Эл! — крикнула я, но получилось слишком тихо и неуверенно. Он меня не услышал и начал спускаться по лестнице.

— Илья! — на этот раз мой голос звонко прокатился по всей улице, спина в яркой куртке дернулась и замерла, а светловолосая встрепанная голова повернулась в мою сторону. Чувствуя себя идиоткой, я нелепо замахала руками, привлекая его внимание.

Эл…Илья (надо уже привыкать называть его так) развернулся и пошел ко мне. И чем ближе он подходил, тем страшнее мне становилось. Блин, а что я ему скажу?! Я ведь даже не очень понимаю, зачем вообще за ним побежала.

— Дин, что-то случилось? — голос у Ильи был прохладный, очень вежливый и совершенно чужой. Как будто он не со мной говорил, а с какой-то незнакомой девушкой, которая спросила у него дорогу.

Я почувствовала себя так, как будто у меня что-то отняли. И это было очень обидно.

— Ты обещал мне, что никуда не пропадешь! — заявила я громко и уперла руки в бока, пытаясь скрыть свою растерянность. — А сам только что ушел! Взял и бросил меня! Тебе не стыдно?

Похоже, я смогла его удивить. От неожиданности Илья замолчал, а потом нервно взъерошил свои и без того растрепанные волосы, стянул очки и уставился на меня. А я на него.

Мы стояли как два дурака, молчали и смотрели друг на друга.

Лицо, конечно, у него самое обычное, и уши немного оттопыренные. А вот глаза красивые. Светло-серые, почти прозрачные — как вода в озере. И ресницы такие длинные, золотятся на кончиках. Кожа светлая, на носу еле заметные веснушки, а губы…

Я сглотнула внезапно пересохшим горлом. Господи, а как я эти губы-то умудрилась проглядеть? Красиво очерченная верхняя, с глубокой впадинкой над ней, и нижняя — полная и чувственная. Ого себе. Это ж чистый секс.

— Дин, что происходит? — негромко спросил Илья, и у меня сжалось в груди от того, каким знакомым и родным был этот голос. С той самой хрипотцой, которая появлялась у него каждый раз, когда он был возбужден или взволнован.

— А что происходит? — непослушными губами едва выговорила я.

— Ты меня очень упорно рассматриваешь.

— Ты меня тоже.

— Со мной все понятно. Я любуюсь! — упрямо возразил Илья, нахмурившись. Между бровями у него моментально появилась забавная вертикальная морщинка, которую мне захотелось разгладить пальцами.

— Мной?

— Нет, блин, пейзажем! Тобой, конечно! Ты все еще самая красивая девушка, которую я знаю. А на меня тебе зачем смотреть? Думаешь, я от этого превращусь в мужчину твоей мечты?

Несмотря на сарказм в голосе и раздраженно искривленные губы, глаза у него были нежно-тоскливые. И у меня вдруг заныло сердце.

— Я смотрю, потому что хочу увидеть тебя, — тихо сказала я. — Понимаешь…ну…тебя! Это ведь ты, да?

— Это я, — так же тихо подтвердил Илья. — Но вряд ли я тот, кто тебе нужен, солнышко.

И тут я кончилась.

Ох блядь. Эл. Ну нельзя так! Это запрещенный прием!

Этим знакомым до сладко закушенных губ «солнышком» меня просто пробило навылет — больно, остро, сильно. В груди словно лопнул какой-то шар: сразу стало горячо, и слезы хлынули потоком, как будто где-то прорвало кран.

— Дин, ну чего ты? Динка…

Меня тут же с обеих сторон обхватили руки и прижали щекой к куртке, которая пахла им — тепло и знакомо. И от этого слезы полились еще сильнее.

Я ревела как маленькая. Нет, не плакала — потому что плачут красиво, гордо, с затуманенными глазами и трогательно подрагивающими губами, — а именно что ревела. Размазывая сопли и тушь по его куртке, некрасиво всхлипывая и подвывая.

— Тшшш, — его рука осторожно гладила меня по волосам. — Все хорошо, ты просто перенервничала. На тебя все сегодня навалилось. Этот гандон, который мой братец, а потом еще я…

— Ты х-хороший, — прорыдала я ему куда-то в грудь. Блин, а он ведь реально высокий. Даже несмотря на то что я на каблуках.

— Я хороший, — со вздохом согласился Илья. — А хули толку. Там такси приехало, кстати. Пойдем я тебя посажу в машину и ты домой поедешь.

— Не хочу д-домой!

— Тут останешься?

— Да!

— В сугробе?

— Да!

— Замерзнешь.

— Ну и пусть!

— Я расстроюсь, — серьезно предупредил меня Илья, и я подняла на него заплаканное лицо. Шмыгнула носом и попыталась улыбнуться.

— Ладно, тогда поеду домой.

— Вот и умница.

Он, приобняв меня за плечи, довел до такси, усадил в салон и уже даже попрощался, но я почему-то не смогла разжать руки. Так и сидела, вцепившись в его куртку.

— Дин, отпусти меня.

— Нет, — заупрямилась я и вдруг выпалила: — Поехали со мной!

— С ума сошла? Зачем?

— Поехали! Пожалуйста!

Он замотал головой.

— Илья…

Его имя так легко скользнуло на язык, оставляя после себя прохладное послевкусие. И я почти физически ощутила, как у него внутри что-то дрогнуло.

— Я об этом точно пожалею, — пробормотал он и сел ко мне на заднее сиденье.

В такси мы ехали молча. Илья, закусив губу, смотрел в окно и нервно постукивал пальцами по колену, а я тайком рассматривала его руки. Они были точь-в-точь как на том фото — сильные, красивые, аккуратные — за одним лишь исключением: сейчас на светлой коже неровными красными пятнами выделялись ободранные костяшки.

— Больно? — тихо спросила я.

— Что? — не понял Илья и повернулся ко мне. Я кивнула на его боевое ранение:

— Ну вот же, у тебя тут кровит немного.

— А, это, — он покрутил рукой, придирчиво рассматривая содранную кожу. — Да забей, ничего страшного, заживет.

Снова отвернулся к окну и, явно думая о чем-то своем, поднес ладонь к губам и задумчиво лизнул самую яркую царапину.

Вроде бы ничего такого, но на меня это простое движение подействовало как-то странно. Я вдруг вспомнила, как держала во рту его пальцы — вот эти самые! Как обсасывала их, обводя языком фаланги, чувствуя сладость меда и приятную гладкость кожи. Вспомнила, как он трахал меня этими пальцами в ресторане. А потом облизал их. И сказал, что я… вкусная…

Ох блядь…

А потом еще одним вьетнамским флэшбеком мне прилетело воспоминание о той фотке, где его рука — вот эта рука! прям та самая, что сейчас передо мной! — обхватывает член. Красивый, крупный, возбужденный член с яркой головкой.

Я почувствовала, что краснею, но это нисколько не помешало мне упереться взглядом ему в ширинку. И смотреть туда, параллельно вспоминая ту фотографию. Сравнивая, представляя…

Я судорожно вздохнула, и это прозвучало неожиданно громко.

— Что такое? — Илья повернул ко мне голову. И непонимающе нахмурился. — Дина?

— Э-э-э, ничего, — я залилась краской и смущенно заерзала. — Я просто… задумалась.

— Поняяяятно! — протянул он и вдруг так порнографически ухмыльнулся, что у меня просто дух вышибло.