Торт от надоедливого соседа (СИ) - Луковская Татьяна - Страница 2

– Ты обиделась? – виновато спросил Олег, неспеша забирать солонку.

– Нет, – соврала я.

– Я думал, ты оговорилась, хотел пошутить. Я иногда неудачно шучу, ты на меня не обижайся. Если надо будет прикрутить там чего-нибудь или передвинуть, лампочку вкрутить, проводку починить, ты не стесняйся, я умею. Хочешь, сейчас розетки проверю, – он бочком стал протискиваться к входному косяку. – У тебя отвертка есть?

А глазки опять через плечо мое в комнату – хлоп - хлоп.

– Не надо. Отчим уже все проверил, – поспешила я перекрыть его маневр, прижимаясь к дверному проему.

– Ну, все равно. Бывает, вроде бы все проверишь, а тут раз внезапно… У меня вот тоже такой случай был…

– Тебе в сланцах не холодно? – намекнула я, что пора бы уже и по квартирам расходится.

– Да. Как-то я, не подумав, без носков в тамбур вышел. В комнате жарища, а у тебя как, холодно? Я вот форточку на ночь открываю, а за отопление такие счета присылают. Спрашивается, на…, в смысле – зачем так топить? А ты еще за отопление не платила?

«Да забери ты уже свою солонку!» Я настойчиво протянула парню его вещицу.

– Спасибо. Ой, так много, потом отдам.

– Не надо, – поспешила я.

– А у тебя ушки красивые, – вдруг ляпнул Олег, глупо улыбаясь, и остатки моей вежливость сдуло подъездным сквозняком. Я силком всунула в руку соседа его чертову солонку и обиженно хлопнула дверью.

«Блин, я думала, он меня клеит, а он от скуки шутит неудачно. Надо было резинку снять». Зеркало в прихожей отразило расстроенное лицо и горящие уши. Надеюсь, он больше не придет. Уши у меня смешные, да на свою бы бороденку посмотрел. Дон Олегандро. Так и буду тебя звать – сосед дон Олегандро де Солический.

Я опять посмотрела на свои алеющие ушки, настроение было безнадежно испорченным. Пойду заем конфетами.

Мороз крепчал, хватал за нос, дергал окоченевшие пальцы, задувал под куртку. Я летела по нечищеной улице, кутаясь в широкий шарф. Телефон показывал двадцать тридцать. Кушать, хочу кушать! Мамочки, да как же есть хочется, а потом завалиться под теплый плед с планшетиком на коленках. Как-то доконали меня вконец сегодня эти дети, а ведь это только мой третий рабочий день. Кем я работаю? А вот видели, наверное, в торговых центрах игровые площадки: батуты там всякие, бассейны с пластмассовыми шариками, резиновые лошадки? В этих загончиках мамочки оставляют детишек, чтобы спокойно пройтись по магазинам или поболтать с подругами в кафешке. А видели там, у входа, сидит такая всегда печально-недовольная девица, с кислым видом продает билетики и ворчит, когда лезут обутыми на ковролин? Видели? Так вот, эта девица – я.

От детских визгов и криков гудела голова, а что делать, коммуналку платить надо, продукты покупать – тоже. На стипендию не проживешь, не к родителям же бежать с протянутой рукой. Самостоятельность – значит самостоятельность.

Кстати, о продуктах: что можно быстро приготовить, чтобы вкусно, полезно, питательно, и еще на завтрак можно было бы разогреть? Сосиски? Вы серьезно? Пельмени? Ну, уже лучше, только магазинные, они такие гадкие. Что же тогда? Куриную печенку. Что значит – фу? Да, это самое вкусное, что может быть: поджарить на сковородочке с колечками лука, добавить ложечку сметанки, лавровый листик, протушить немного, и вуаля – готово, кушать подано. Лучший рецепт от тети Жени. Ой, в животе настойчиво заурчало, я завернула в супермаркет…

В нашей новенькой девятиэтажке во всех окнах горел уютный свет, и только мои два окошка печально зияли чернотой. Сейчас – сейчас, родимые, уже бегу. Я только хотела набрать код на домофоне, как дверь сама передо мной распахнулась и на улицу выскочил очаровательный золотистый спаниельчик. За ним неспешно выплыла дама элегантного возраста в норковой шубке и игривом меховом берете.

– О, девушка, вы же с восьмого этажа?

– Да, – растерянно проговорила я.

– Нина Павловна, – представилась дама, дружелюбно улыбаясь. – Мы с вами соседи.

– Василиса, – кивнула я в ответ.

– Ой, какое сказочное имя. А к вам сегодня, Василиса, молодой человек три раза заходил. Подойдет, постоит-постоит, позвонит пару раз, подождет и назад к себе уходит.

– Куда назад? – задала я глупый вопрос, уже зная ответ.

– Ну, к себе в квартиру. Это тот, что напротив вас живет. Вот еще не знаю, как его зовут.

– Олегандро, – ляпнула я со злости.

– Надо же? – выпучила мадам глаза. – Как только родители над бедными детишками не издеваются. Назвали, а парню вот теперь живи, – она сокрушенно покачала головой.

Тут ее нетерпеливая собачонка, собрав все молодые силы, рванула вдоль улицы, утаскивая за собой и элегантную хозяйку, а я отправилась к лифту.

«И чего ему опять надо? По ушам моим красивым соскучился?»

Предусмотрительно остановившись на седьмом этаже, я тенью, стараясь ступать на носочках, прокралась по лестнице и тамбуру к своей квартире, очень тихо провернула ключ в замочной скважине, просочилась сквозь узкую щелочку, чтобы не скрипеть дверью, и, наконец, оказалась дома. Свет в прихожей включать не стала, вдруг в глазок будет заметно, а прошла сразу в комнату, только там нажала кнопку выключателя и устало повалилась прямо в верхней одежде на диван. Благо, ругать за это некому.

Еще один экзамен и каникулы, останется только работа, все равно будет полегче. Ну все, это потом, а сейчас нечего валяться, печенка ждет!

Сковородочка попыхивала, чайник дарил ароматный запах липы. Я нетерпеливо бегала вокруг плиты. В дверь позвонили. Опять? Я на цыпочках подкралась к глазку: де Салический, кто же еще. Меня нет дома, можешь не названивать. Так же крадучись отступила в комнату. Звонок тренькнул еще пару раз (последний совсем уж печально) и безнадежно затих. Ушел, вот и хорошо. Как там печеночка? Готово. Сейчас немного остынет, постою пока у окошка, а то слюной сковородку закапаю.

Вид из моего окна замечательный, даже ночью: освещенное фонарями шоссе, со снующими туда-сюда машинами, прожектора затихшего детского сада, подмигивающие вывески супермаркета, еще незаселенные со спящими кранами новостройки, а там, вдалеке, засыпанный снегом парк, плавно перетекающий в лес, как-никак городская окраина. В воскресенье привезу от родителей свои лыжи и буду сбрасывать калории среди березок и сосенок, скользить по лыжне, старательно уменьшая объемы пятой точки. Надо сказать, что попа, вторая после ушей, моя «ахиллесова пята»: при сорок четвертом размере блузок, я с трудом втискиваюсь в джинсы сорок шестого размера. Ужас, да? Спасительные лыжи просто необходимы, и есть, само собой, надо поменьше. Вот сейчас налуплюсь печенки, а завтра диета.

Я взяла тарелку, приоткрыла крышку сковородки и… Опять дверной звонок. Да нет меня, нет, брожу где-то! Новый звонок, сильный такой, волевой. Опять крадусь к глазку. За дверью стоит Нина Павловна: уже без шубы и игривого берета, но зато в задорном халатике в крупный ананас. Однако какая я востребованная у соседей. Открою, может, ей плохо, помощь там какая старушке нужна. Поворачиваю ручку замка.

– Ну вот, я же говорила – она дома! – расплылась в улыбке соседка. – А ты заладил – не пришла да не пришла, – махнула она кому-то рукой.

Я проследила за ее жестом: прижавшись к стеночке, там скромненько стоял Олежик. Блин, вот я лопухнулась!

– Василиса, дорогая, представляешь, у Олегандры соль закончилась, а я на бессолевой диете, у меня от соли давление повышается. Ты уж одолжи мальчику, – дама элегантно крутнулась, сверкнув ананасами и скрылась за дверью, подмигнув нам на прощание.

– Как она меня назвала? – удивленно посмотрел ей вслед Олег.

– Как заслужил, так и назвала, – проворчала я. – Вчерашняя соль где?

– Так съел, – пожал плечами Олежка, протягивая мне знакомую солонку.

– Всю?

– Ну, не всю… рассыпал случайно… большую часть, – он виновато улыбнулся.

– Ладно, давай солонку.