Дебют (СИ) - "Vells" - Страница 44

— А разве он не в курсе всего? — Посмотрела на пододвинутый мной бокал с вином, после чего она взяла его в руки.

— Нет. Григорий кстати от тебя узнал, что он Острогов, — сверкнула глазами Мария. — И да, это правда, Григорий. Ты князь Острогов сын Александра, которого он спрятал от всех во Франции. Тогда в жуткой неразберихе, можно было провернуть это без следов.

Много лет назад Григорий, девять семей во главе с Полозовыми решили, что это не их война, а предыдущий император ведёт их к полному уничтожению, а не к отстаиванию своих прав. Тогда-то они, сговорившись и, явились к князю Белогорову, и тайно сдались на его милость. На том тайном собрании, за сохранение их родов, денежных состояний и части земель. Им были выдвинуты условия. Они должны были помочь искоренить царскую семью и их щит, и меч, Остроговых, и всех в ком текла хоть половина их крови.

В погоне за сохранение своих жизней, они отказались не только от служения императору. Но и от своих же родственников, которые были в родстве с Остроговыми и царской семьёй.

Они изнутри старались разжечь распри, и открывали военные планы врагу, от чего вскоре всё было кончено. По условию сделки, они просто попали в немилость, а многим побочным родам и вовсе ничего не было. Я Григорий в девичестве княжна Ястрина, чей род предали Полозовы. Но из-за них же я и жива по сей день, так как хоть и являлась чистокровной представительницей рода Ястриных. Я ещё являлась, как и многие другие, частью нейтральных семей одной из которых и были Худаловы. Ведь по условиям сделки. Полного искоренения удостоены только Остроговы, и царский род. А самую большую лепту в уничтожение твоего рода Григорий, внесли как раз Полозовы, так как из девяти семей, именно они были самыми близкими к ним и императорской семье.

— Да мы поступили так! — резко встала из кресла Инна Михайловна. — И по этому и ты Мария и твой племянник живы. Как и многие другие. Ты сама знаешь, что Остроговы бы не отступили. Они быстрее бы уничтожили всех нас, чем прекратили воевать. А Ястрины и имперский род были обречены, но Остроговы этого не признавали, и не понимали.

Думаешь было легко смотреть как члены наших семей, являющиеся непосредственно частью этих родов гибли просто из-за того, что они их мужья и жены. Моя сестра была замужем за Куницыным, и её так же, как и их постигла смерть. Ведь она являлась полноправным членом их рода. А ты я гляжу, ликуешь! Это ведь всё ты! Решила отомстить мне. Подорвать мой род изнутри. Расколоть его, именно тогда, когда нас всех вернули. Когда может начаться новая страница нашей жизни.

— Может и так, — отпила из бокала Мария Павловна. — Былого не вернуть Инна. А мертвее так и будут мертвы. Я просто хотела, чтобы ты познала, что познала я, мотаясь в неведенье и своих догадках. Не имея возможности, что-либо сделать. И я это получила.

— Ты не была на моём месте Мария. Ты не знаешь, каково это, — стояла перед Худаловой княжна, а её руки тряслись, от чего вино в её бокале содрогалось. — И сам бог не поручился бы, что ты не поступила бы также.

Мария Павловна грустно улыбнулась, и сделала глоток вина, после чего произнесла:

— Думаю, ты права. Моя месть была данью старому костру, который давным-давно превратился в золу. Мы когда-то были лучшими подругами Инна. И я давно тебя простила и поняла. Однако по-другому я не могла. Но взамен я дала тебе тоже не мало.

— Что ты несёшь? — непонимающе смотрела на старую княжну Инна Михайловна. — Что ты дала кроме разрушения?

— Открой глаза старуха, — тихо, но сурово протянула княжна Худалова. — Не ты ли и твой сын хотели выдать Анастасию за Решкина-Флинфхофа. Того самого, кто обогатился и за ваш счёт тоже. Чья семья рьяно участвовала в событиях шестнадцатилетней давности. Это не вы его используете, а он вас. И это был первый шаг к уничтожению вашего рода, и вы его сделали сами.

Не ты ли и твоя семья предали разочарованию само существование Елены. Хаос родовых центров — это приговор. Приговор роду, кичившемуся своей родословной. Какой реакции ты ожидала от девушки, на которой поставила крест её же семья, и которой вы стыдились, когда она вернула контроль над родовой силой.

Это ты довела до такого свой род Инна. Ты хотела новую страницу жизни, но пишешь на ней старую историю, которая в конечном итоге могла уничтожить род Полозовых. И потому что, я наверное поступила бы также, как ты тогда. Я ограничилась только незначительной местью, которая укажет на твои ошибки моя утерянная некогда подруга.

— А как же Острогов? Он теперь всё знает, и будет мстить! — Поникшим голосом произнесла княжна Полозова.

— Григорий, — Обратилась ко мне Мария Павловна. — Ты теперь знаешь правду о своём происхождении. Ты будешь мстить?

Я одним глотком допил вино, которое я выпил пока слушал двух старых аристократок, и потянувшись за бутылкой произнёс:

— Я уже всё сказал княжне Полозовой в тренировочном зале. Мстить я не намерен. Если она первая не совершит такую глупость. То что я узнал, что я князь Острогов сути не меняет. Вы можете меня и дальше так называть, но от этого я не перестану быть Ораженым. Род Остроговых мёртв, пусть так и остаётся. Мне дали новую судьбу и новую родовую фамилию, ограждая от грехов и предрассудков, и навязанной судьбы. Теперь я первый представитель рода Ораженых, за плечами которого длинная родовая история, а перед лицом белый лист который я намерен исписать, как я хочу, как первый глава своего рода.

Вы правильно сказали Мария Павловна, нет смысла искать огня в остывшей зале.

— Браво, — улыбнулась княжна Худалова, протягивая ко мне руку с бокалом, для того, чтобы я наполнил ей его. — Ведешь старя ты княгиня. Ты сама себе придумала врага, и сама чуть не умерла от его рук. У тебя есть время всё исправить, и нет врага в лице Григория. Нам с тобой надо жить не в прошлом, а в настоящем Инна. Твои внучки, это будущее твоего рода, не заставляй их стать его прошлым. Давай мы с тобой отпустим Григория, и посидим за бутылочкой вина и наконец, поговорим по душам, спустя долгие и горестные шестнадцать лет. А с вами Григорий давайте встретимся завтра в вашем ресторане. Скажем часиков в шесть вечера, — улыбнулась мне княжна Худалова. — Слышала, это невообразимое место. Там и обсудим приготовления к свадьбе Николая.

Я встал из кресла и, поставив бокал на столик, кивнул женщинам.

— Буду ждать вас в шесть. Дамы. Доброго вам вечера. За сим, разрешите откланяться. — Произнёс я, и пошёл под взгляды аристократок на выход из комнаты, оставляя их наедине.

Когда я был уже в дверях, то услышал сначала голос Инны Михайловны, а потом и Марии Павловны.

— Неужели последний, и в то же время первый демон империи, служит до сих пор роду Ястриных.

— Нет, Инна, Григорий служит себе и близким ему людям. У него свой путь. Налить тебе вина?

Гнев. Вся уютная комната служившая своему хозяину домашним кабинетом, словно была пропитана гневом.

Сам воздух словно был пропитан едким и отравляющим, готовым вспыхнуть в любую минуту гневом.

На полу подле стола валялись куски разодранных в ярости конвертов, на которых падали блики от огня из небольшого портала камина. А на одном из кусков явно читалась надпись:

«Ястрин Нико»

— Неблагодарный выкормыш, — процедил сквозь плотно сжатые зубы, высокий и хорошо сложенный для своих лет мужчина, стоявший посередине комнаты. — Да как такое возможно вообще. Свадьбы. Да какая к чертям свадьба с этим недоноском. Горлицыны совсем там, что ли ополоумели. Или, — слегка безумно обвёл взглядом тускло освещённый кабинет, и остановил взор на прогорающих поленьях. — Они моё добро захотели. Не для них я столько лет вёл дела. Нет господа хорошие, не для вас, и уж тем более не для чёртового пасынка.

Сжав до слышимого хруста лист бумаги в руке, князь Мельников швырнул его в камин, где скомканное письмо вспыхнуло ярким пламенем. Сам же князь, шагнул к высокому столику на одной ножке и, схватив бутылку с коньяком, зубами выдернув пробку, налил себе полный стакан, после чего с треском обрушив бутылку об поверхность, и взял стакан, залпом осушил половину содержимого.