Наследие Древнего (СИ) - NikL - Страница 27

— Не трогай! — рявкнул я. — Ты ещё на зубок попробуй!

— Да ладно тебе, дядь, — отмахнулся Джорди и, видимо, только сейчас вспомнил про отца. — Пап, ты там жив?

Ответом ему послужил сдавленный стон из тёмного провала, который тянулся ровнёхонько вдоль площадки, по правой стороне. Джорди подошёл к самому краю, заглянул вниз и присвистнул.

— А три раза постучать — действительно помогает! — постановил он и оглянулся на меня через плечо. — Я тоже успел постучать, когда увидел, что ты стучишь. Тук-тук-тук — и бах! мы уже внизу валяемся. Только папа — в обрыве и на сталактитах, а мы — в безопасности.

— Больно уж ты спокоен, — хмыкнул я. — Об отце совсем не беспокоишься?

— Да он меня только месяц назад нашёл, всё мамка воспитывала. А месяц… Да что месяц? Мы и подружиться не успели, он только командует и заливает про Древнего. Древний то, Древний сё… А я, может, пекарем хотел стать!

Я тоже приблизился к расщелине и поморщился: не повезло так не повезло — охотнички рухнули прямиком на сталагмиты. Восьмерых человек из шестнадцати острые каменюки проткнули насквозь, бедолаги уже даже не шевелились. Счастливчики свалились между каменными кольями и лишь слегка оцарапались. Чейни, главарь охотничков, выжил и сейчас бродил по дну ямы и осматривал своих соратников, ругая деревенщин на чём свет стоит.

— Да чтоб их Пегас поимел! — бормотал он, проверяя пульс у мертвецов. — Это ж надо было нарваться на сумасшедших… Они, наверное, о Древнем и слыхом не слыхивали… Эй, просыпайся! Вставай! Хватит халявить! Да чтоб тебя Кассиопея выжгла! И этот помер!

Он задрал голову и прокричал нам:

— А вы чего яйца мнёте? Вытащите нас отсюда!

Яма была глубиной в три человеческих роста. Велик был соблазн оставить охотничков самим разбираться со своими проблемами — уж кто-кто такого отношения заслужил, так это они! Но пораскинув мозгами, я решил, что в тёмной незнакомой пещере лишние воины не помешают. Так что, когда из провала вновь раздалась сварливая ругань, я закатил глаза, повернулся к Брану и охранникам и велел:

— Снимайте одежду и делайте из неё верёвку.

— А ты?! — возмутился Бран, трепетно прижимая к груди грязнющий парик.

— Стесняюсь, — я свёл брови к переносице и грозно над ним навис. — Проблемы?

Бран заткнулся и принялся яростно стаскивать с себя штаны. Через полчаса самодельная верёвка была готова и на поверхность вылез взбешённый Чейни и его прихлебатели. Вид у главаря охотников был жалким, но Чейни всё ещё пытался строить из себя крутого главаря. Ткнул мне пальцем в грудь и прошипел:

— Побыстрее нельзя было?!

— Нельзя, — я равнодушно отвёл его руку, схватил за воротник и подвесил над пропастью. Его стопы едва касались края обрыва. — Ты действительно думаешь, что логово фанатиков-убийц — отличное место для ссоры? Ты хочешь выбраться или угробить нас всех?

— Нет, — пролепетал Чейни. — То есть да, я хочу выбраться, и нет, я так не думаю!

— Отлично, — я поставил его на землю. — Давайте осмотримся, но аккуратно! Не уходите далеко и не теряйте остальных из виду. Сомневаюсь, что деревенщины скинули нас в безопасное местечко, на отдых.

Пещера была здоровенной — наверное, сто на сто метров, да только всю левую половину занимала яма. На другой половине раскинулась каменная площадка, на которой мы и топтались. Со всех сторон она заканчивалась обрывом — глубокой расщелиной шириной в полтора метра. Вдоль противоположной стены тянулась узкая тропинка — она вела к развилке — два тёмных круглых коридора уходили в темноту. Невысокие, но, согнувшись, пройти можно.

— Правый или левый? — задумчиво пробормотал Чейни, прохаживаясь рядом с обрывом, и вдруг хлопнул себя по лбу. — Компас!

Затаив дыхание, он вытащил небольшую коробочку и с облегчением выдохнул, когда убедился, что она цела. Высокомерно на меня покосился и откинул крышку.

— Компас, приведи нас к существу, которого боятся все-все люди на свете! — протараторил Чейни, и золотая стрелочка бешено закрутилась. У меня даже в глазах зарябило. Я отвёл взгляд, а когда проморгался и снова посмотрел на компас, стрелочка уже остановилась. Она показывала на стену за узкой расщелиной.

— Помогло так помогло, — съязвил Бран и потерял к нему интерес.

Охотники озадаченно пялились на своего главаря, и, видимо растерявшись, Чейни выпалил:

— Сломаем стену!

Не успел я его остановить, как он перепрыгнул через расщелину и, бочком-бочком перебираясь по узкой тропинке, начал ощупывать стену. Неожиданно Чейни потерял равновесие, покачнулся и, чтобы не упасть в пропасть, схватился за выступ. Прижавшись к стене, он слегка истерично рассмеялся, и тут…

КРАК!

Выступ под его рукой отломился. Чейни завалился назад и, махая руками, полетел в расщелину. С громким шмяком его тело шлёпнулось на дно.

— Мамке расскажу, вот порадуется, — хмыкнул Джорди.

— Да как ты смеешь, сопля! — проревел рябой охотник и замахнулся, чтобы отвесить ему подзатыльник, но Джорди увернулся и спрятался за моей спиной. — Мир потерял лучшего охотника на Древнего, а ты нагло глумишься над его трупом?!..

Его пафосная речь оборвалась на полуслове, когда из образовавшейся в стене дыры, показалась длинная и острая лапка. Потом — вторая, третья, четвёртая… Они быстро расширили отверстие, и наружу начало протискиваться сегментированное тело, покрытое хитиновым панцирем. Сотни острейших лапок прокладывали ему путь. С тихим шорохом многоножка опустилась на площадку.

— Назад! — прошипел я.

Многоножка повертела безглазой башкой и повела толстыми усиками.

— Прислушивается тварь, — пробормотал Рябой и, ступая на носочки, бесшумно подкрался к насекомому, вытащил кинжал, замахнулся и…

Одна из лапок безошибочно метнулась к нему и разрезала пополам, от головы до паха. Бран занялся любимым занятием — блевал в уголке, причитая о несчастьях, свалившихся ему на голову. Джорди закрыл рот ладонями, чтобы не закричать от страха. Охотники застыли как каменные статуи. Быстрее всех от шока отошли охранники Брана.

Луглио прошептал:

— Что делать-то будем? Эта тварь не меньше Метеора.

— Рубить усы. На усиках у многоножек находятся температурные рецепторы, так что эти твари ориентируются не на звук или свет, а на изменение температуры, — едва слышно ответил я и на удивлённый взгляд пояснил: — “Дискавери”. А, блин, точно, ты же не знаешь…

Многоножка полностью выбралась из стены — чудище длиной метров семь. Я сделал знак охранникам Брана, и мы окружили тварь, выжидая удобный момент для атаки. Все охранники вызвали своих Спутников.

У Асела это была натуральная химера — с козлиным телом, львиной башкой и змеиным хвостом. Рядом с Луглио крутилась обычная игрушечная юла, а за плечом Эсмонда возвышался хрустальный дворец. Двенн же восседал на полупрозрачном коне и посматривал на остальных высокомерно, сверху вниз. Я заметил, что он косится на коридоры — опять, похоже, думает, как бы смыться и спасти свою задницу. Трус.

Усики зашевелились, многоножка резко повернулась к Луглио. В эту же секунду юла завертелась с бешеной скоростью и ударила в панцирь — пробурила дыру внутрь, и многоножка заскребла лапками по камням. Что-то громко хрустнуло, и Луглио упал как подкошенный, зажимая рану в плече.

— Бейте по усам! — прокричал я.

Асел воспользовался тем, что многоножка отвлеклась на Луглио и натравил на неё свою химеру — львиная голова сжала челюсти на правом усе, козлиные копыта били по твёрдому хитину, а змеиная голова пыталась вцепиться в брюхо. Красный луч вырвался из дворца Эсмонда и ударил в жвала многоножки, сжигая их в пепел.

Казалось, что мы уже победили, но тварь вдруг издала отвратительный тонкий писк и засияла. Жёлтый свет охватил извивающееся тело и перекинулся на химеру. Та зарычала, но грозный рык перешёл в скулёж и химера исчезла. Однако напоследок она оторвала и проглотила правый ус. Асел потерял сознание, из его рта текла кровь.

Дворец Эсмонда продолжал обстреливать сороконожку, но прицел у него явно был сбит — ни один лучей не попал во второй ус. Очень скоро дворец истончился и полностью растаял в воздухе. Эсмонд виновато посмотрел на меня.