Наследие Древнего (СИ) - NikL - Страница 14

— Эй, старик, Риардон сказал, что у тебя можно зёрна купить, которыми ты лошадей подкармливаешь.

— Двадцать копеек за мешок.

“Мешок” — громкое слово. В него едва поместилось бы две жмени, да он к тому же был и не полным. Но только учуяв знакомый запах, я купил его без сомнений. Горький чувственный аромат, который обещает все удовольствия мира… Как же я по нему соскучился!

Я уже собирался бежать в деревню, в гостиницу, и погрузиться в кофейное колдовство, но в последний момент решил для приличия побродить по лесу. В гостиницу всё же заскочил — прихватил косу. Нашли дурака по незнакомым лесам без оружия шляться!

Лес тоже был обычным. Деревья, кусты, трава. Ничего инфернального. Солнце светит сквозь ветки, бабочки летают, сверчки трещат — красота! Буквально через пару минут я наткнулся на земляничную поляну, но пробовать ягоды не стал — вдруг в этом мире земляника ядовита. Погуляв ещё с часок, я сделал крюк и выбрался на дорогу, по которой мы с У-Кхашем пришли в деревню.

Само собой, ни одних силков я не нашёл. Уязвлённая гордость подбивала походить по лесу ещё немного. Сильно я не углублялся, чтобы не заблудиться, и делал на деревьях насечки. Когда солнце начало клониться к горизонту, я потопал обратно, в деревню, но вдруг в небо испуганно вспорхнули птички и в лесу стало очень-очень тихо.

Из-за деревьев появились люди — не деревенские. Одежда коричнево-зелёная и сливающаяся с растительностью, мягкие кожаные сапоги, мечи на поясах или луки за спинами. Шестеро мужчин и одна женщина, на руках у которой вверх пузом лежала крохотная панда и болтала лапками.

— Зря ты сюда сунулся, парень, — процедил самый высокий из мужчин — каланча каланчой — и наставил на меня нож. — Ты чего здесь вынюхиваешь?

— А может, это вы ошиблись? — я достал косу из-за спины и многозначительно погладил рукоять. — Шатаетесь по лесу, пугаете честных людей.

— А? Чего-сь? Это на что он намекает? Кого он назвал разбойниками?

— Да тебя, Кривой, кого же ещё?

Разбойники разразились хохотом. Каланча вытащил меч и принял боевую стойку, его товарищи расступились, и он рванул в бой — атаковал справа, чтобы на середине движения изменить траекторию удара и попытаться проткнуть мне живот. Я отпрыгнул и взмахнул косой — конечно, обычная коса не перерубит меча, но к этой прилагалась и сверхъестественная сила. Меч разломился пополам, остриё чуть не прибило Кривого.

Разбойники окаменели. Каланча больше не рвался в драку, но, очевидно, перед друзьями не желал показывать трусости. Неожиданно вперёд выступила женщина. Панда на её руках повернулась ко мне и забавно закряхтела. Женщина склонила голову, прислушиваясь, а потом сказала:

— Слипи говорит, что его смерть обрушит на ваши головы большие беды.

Панда умилительно зевнула и заснула. Каланча взглянул сперва на неё, потом — на сломанный меч и произнёс:

— Ну, Слипи плохого не посоветует.

— Так чё, эта, отходим? — уточнил Кривой.

— Да, валим, — кивнул Каланча и попятился в кусты. Напоследок пригрозил: — Сочтёмся.

В деревню я вернулся потемну, но все улочки были ярко освещены факелами, а из центра разносились радостные крики, задорное пение и бодрая музыка. Народ гулял от души — танцевал вокруг здоровенного костра, пил вино и жарил мясо на открытом огне. Я испытал дежавю — действительно, на шашлыки за город выехал.

— Андрей, присоединяйся к веселью, — позвал меня Риардон, раскрасневшийся от вина.

— Что празднуете?

— Возвращение Фригеля и двенадцатый приезд достопочтенного Брана Балицу! — он указал на полного мужчину, разодетого в рюши и бархат, его шею обхватывал воротни-жабо, а на голове топорщился белый парик. — Единственный купец, что заезжает в наши места. Он сотрудничает с соседней республикой, вот через нас туда-сюда и катается.

— Так он в столицу едет? — я оживился.

— Да, если сгодишься, он тебя может с собой взять, спроси. Но это завтра. А сегодня — наслаждайся! — Риардон обвёл рукой площадь и шагнул к своей жене.

Я его окликнул:

— Погодите! Не могли бы вы дать мне ступку?

— Что? Зачем? — он недоумённо наморщил лоб.

— Из зёрен, что я купил у Роланда, можно сделать великолепный напиток. Он согреет в холодную зиму и взбодрит жарким летом. Его можно пить и ледяным, и горячим. Стоит только попробовать его один раз, вы не забудете его никогда… — я так воодушевился тем, что вот-вот выпью долгожданную чашечку кофе, что повысил голос, и меня услышали все деревенские.

— Ой, а я тоже хочу попробовать!

— А меня угостишь?

— Неужели вкуснее шоколада?

— И я, и я! Мне тоже оставьте!

Полчаса спустя вся деревня сгрудилась вокруг меня, бережно обжаривающего зёрна. Мысленно я отсчитывал минуты, чтобы не появился привкус гари. Люди наблюдали за мной, затаив дыхание, и, как только я закончил, подсунули ступку и пестик. Кто-то подбадривал и поторапливал меня, кто-то расхваливал аромат, кто-то гадал, каким же будет на вкус волшебный напиток.

Предвкушение чуда захватило всех, даже купца Брана.

Самым долгим процессом оказалась варка кофе — чашечки на всех не хватит, а попробовать не терпелось каждому. Все переругались, кто же станет первым, и Риардону пришлось осадить спорщиков. Он сказал, что все выпьют кофе разом.

В общем, горбатился я около часа, не меньше, пока, наконец, все не уселись в огромный круг. Каждый держал в руках чашку с кофе.

— Ну? — с нетерпением спросил У-Кхаш.

Риардон великодушно кивнул.

Деревенские одновременно подняли чашки и сделали первый глоток. Воцарилась тишина. Они настороженно посматривали друг на друга и молчали.

— Фу, какая гадость! — воскликнула Минерва.

Её слова словно послужили спусковым крючком: все дружно выплюнули кофе и принялись вытирать рты.

— Отвратительная жижа!

— Мерзость!

— Ух, пробрало до печёнок!

Ну, видимо, кофе чужд этому миру, я буду его единственным ценителем. Так даже лучше — мне больше достанется. Я вдохнул запах кофе и залпом выпил всю чашку. Вкусовые рецепторы послали в мозг сигнал SOS. По языку разлилась противнейшая горечь. Словно в горчицу добавили бензин и щедро посолили. Желудок, протестуя, взвыл.

Это не кофе! Чёрт возьми, чем же я напоил всю деревню?!

— Ой-ой! — прокричал У-Кхаш, подскочил и схватился за задницу. — Туалет не занимать!

Я смотрел ему вслед и понимал — меня ждёт весёлая ночка.

Тот же день, пару часов назад.

Слуг из торгового каравана обступили жители Ямы. Они обменивались друг с другом новостями. Слуги рассказывали о заморских странах, а деревенские — о том, что в последние месяцы происходило в Созвёздной Коалиции.

— А! Точно! — У-Кхаш хлопнул себя по лбу. — У нас же ещё Древний сбежал!

— Заткнись, — дружно зашипели на него деревенские. — Ты чего, забыл, о чём Риардон просил?

— Да ладно вам, — хмыкнул У-Кхаш. — Как будто вы всем своим родственничкам не отправили по огненному письму!

Деревенские виновато замолчали, а караванные слуги взволнованно переглянулись. Кто-то из них испуганно спросил:

— Так это тот Древний? Которого Леонид победил?

— Тот самый, — с видимым удовольствием подтвердил У-Кхаш. — Хотите весточку кому-нибудь послать? Как раз баб Нюся освободилась…

Ночь прошла… плохо. До самого рассвета над деревней нет-нет да и разносились весьма специфичные звуки и сдавленные проклятия. У меня получилось сомкнуть глаза, только когда взошло солнце, — вырубился я моментально и продрых почти весь день. Проснувшись, долго лежал в кровати — обезвоженный организм отказывался продирать глаза.

В конце концов, я всё-таки встал, умылся и поплёлся вниз, где меня встретил радостный Агис. Злобный близнец сиял как начищенная монета, и, прежде чем я опомнился, он крепко меня обнял и расцеловал в обе щёки.

— Вот так шутка! Ловко ты всё провернул! — похвалил он и протанцевал к барной стойке. — Как я вчера смеялся! Последний раз так хохотал, когда наш постоялец выпал из окна и прямо козлу на рога! Шепни на ушко, где купил волшебные зёрна?