Святая Русь (Энциклопедический словарь русской цивилизации) - Платонов Олег Анатольевич - Страница 278

• Предыдущая
• 278/968
• Следующая

Вместе с тем к Иоанну Крестителю предки наши приурочивали и крещение другого рода, именно огненное. В этом случае могло иметь немалое значение то обстоятельство, что в церковно-богослужебных книгах наших св. Иоанну Крестителю постоянно придаются названия света, звезды, предшествующей солнцу, т.е. Иисусу Христу. В одной утренней стихире на день Рождества св. Иоанна Крестителя читаем: "Иже пред солнцем текшаго Христом Богом нашим, Иоанна славнаго яко звезду предтечеву". В самом Евангелии Иоанн Креститель называется светильником "иже бе светя и горя". В одной из церковных песен он величается предтечею солнцу правды, светильником света, денницей солнца. Наши благочестивые книжники Древней Руси очень часто называли Иоанна Крестителя пресветлым солнцем. Так, в древней повести о девицах смоленских читаем: "Множество жен и дев стеклись на бесовское сборище, в нощь, в которую родился пресветлое солнце Иоанн Креститель". При таких образных представлениях о св. Иоанне Крестителе наши предки могли видеть в этом святом угоднике предтечу вещественного солнца на его поворотном пути к зиме. Недаром поэтому еще в XIX в. простые русские крестьяне были твердо убеждены в том, что в день Предтечи Иоанна солнце выезжает из своего чертога на трех конях, серебряном, золотом и бриллиантовом, навстречу месяцу. Таким образом, в представлении народном совершенно незаметно празднество древнерусского Купалы слилось с праздником христианским в честь св. Иоанна Крестителя и последний необходимо сделался представителем и покровителем всего, что прежде усвоялось языческому Купале. Поэтому-то предки наши, сохранив верования и обычаи древнего Купалы, соединили их с днем и именем св. Иоанна Крестителя.

В старину верили, что Рождество Иоанна Крестителя придает нужные свойства или силы травам и цветам, и потому, согласно с народным обычаем и верованием, на Рождество Иоанна Предтечи запасались разными травами и цветами. Так, царь Алексей Михайлович в 1657 писал к московскому ловчему стольнику Матюшкину: "Которые волости у тебя в конюшенном приказе ведомы, и ты б велел тех волостей крестьянам и бобылям на рождество Иоанна Предтечи, июня в 23-й день, набрать цвету серебориннаго, да трав империновой да мятной с цветом, и дятлю, и дятельнаго корня, по 5 пудов". В Румянцевском сборнике 1754 читаем: "В Ивановскую ночь кладов стерегут, и на травах парятся в банях, и травы рвут, и коренья копают, еще березки подвязывают, ветви сплетают, да жив будет того лета человек". В древнерусских травниках читаем самые подробные описания целебных трав, кореньев и цветов, и собирание их приурочивается к Иванову дню или Ивановой ночи. Например, о папоротнике в одном травнике сказано: "Есть та черная папорть, растет в лесах, в лугах, ростом в аршин и выше стебель, а на стебле маленьки листочки, а с испода большие листы... а цветет он накануне Иванова дня в полночь... Тот цвет очень надобен, если кто хочет богат и мудр быти. А брать тот цвет не просто, с надобностями. В Иванову ночь идти к тому месту, где растет трава папороть, и, очертясь кругом, говорить: талан Божий суд твой, да воскреснет Бог". Во 2-й пол. XIX в., хотя самое представление о древнеязыческом Купале давно вышло из памяти народной, простые русские люди св. Иоанна Крестителя называли Лопуховатым и при этом твердо держались веры в целебную силу купальных трав и кореньев. В Северо-Западной Руси 24 июня поселяне имели обычай приносить в церковь к обедне для освящения огромные венки и пуки зелени, и все это потом употреблялось против наваждения нечистой силы, против переполоху и т.п. В Малороссии праздник Рождества Иоанна Предтечи назывался в народе попросту Иваном Гулящим. День этот исстари проводился с разного рода народными удовольствиями, забавами и развлечениями.

Добыв трением из дерева живой огонь, при пении особых купальских песен зажигали в эту ночь костры, несомненно имеющие символическое значение (как эмблема знойного июньского солнца), и совершали разные гадания, стараясь пытливо проникнуть в свою судьбу. Парни и девушки, в праздничных нарядах, собирались обыкновенно к реке, где, разведя огонь, устраивали хороводы и, взявшись за руки, попарно прыгали через эти костры, наивно думая, что это прыгание избавит от всех зол, болезней, горя и, главным образом, худого глаза; судя по удачному или неловкому прыжку, предсказывали грядущее счастье или беду, раннее или позднее супружество. На купальском костре матери нарочно сжигали снятые с хворых детей сорочки, чтобы вместе с этим бельем сгорели и самые болезни. В некоторых местах существовал обычай прогонять через этот огонь и домашнюю скотину для защиты ее от мора.

Народное поверье гласило: кто выше скачет через купальский костер, у того и колос хлеба уродится выше.

В Малороссии в н. XX в. существовал следующий обряд: девушки, головы которых убраны венками из трав душистых, в праздничных нарядах, а парни, лихо заломивши набекрень шапки, тоже убранные цветами, собирались накануне Иванова дня в заранее определенное место к дереву марене, или черноклену, обвешанному венками и лентами; под деревом этим ставили сделанного из соломы крошечного, а иногда и большого идола - Купалу, одетого в женскую сорочку и плахту, с монисточкой на шее и венком на голове.

Тут же были расставлены столы с закускою и неизбежною горилкою. Затем, держа эту куклу, начинали прыгать через разведенный огонь попарно (парубок и дивчина); хор пел:

Ходыли дивочки коло Мариночки,

Коло мого вудола Купала.

Гратеме сонечко на Ивана!

Купався Иван, та в воду упав,

Купало на Ивана!

На другой день куклу и марену приносили к реке, срывали украшения и бросали в воду или сжигали. Иногда сажали под срубленным деревом вместо чучела дитя, убранное цветами и венками.

В Белоруссии вбивали накануне Иванова дня по солнечном заходе кол в землю; обкладывали его соломою и коноплей, а на самый верх тоже клали пук соломы, называемой Купалою; лишь только смеркнет, зажигали солому, подбрасывали в этот импровизированный костер березовых сучьев, и начинались потехи.

В некоторых местах Белоруссии, с рассветом Иванова дня, выбрав из своей среды самую красивую девушку, подруги раздевали ее донага, опутывали с ног до головы венками и цветами, завязывали глаза и вели в лес, где она, получившая на этот раз прозвище "дзевко-купало", раздавала заранее приготовленные венки, в то время как веселый хоровод двигался вокруг нее. Кому попал свежий венок, та будет жить богатою и счастливою жизнью, замужем, а которой достался увядший венок, "той счастья-доли не бачить, жить у недоли".

• Предыдущая
• 278/968
• Следующая